«Палатки Араба». Кинокомпании, выпускающие фильмы ужасов, оказались бы разоренными дотла в день открытия Великого Театра Призраков. Хэмст был Колоссальным Изобретателем!
…Хэмст вертел в руках шкатулку Сгустителя, и холодный пот струйками бежал по его спине. Он забыл! Начисто забыл схему Сгустителя Теней… Трясущимися руками Хэмст наугад переставлял кубики кристаллов. Забыл! Что-то произошло с его годовой!.. Тумблеры 4–40–44 выключателя Мозга — они все поставлены в положение «включено». Почему же он не может вспомнить схему? Проклятый выключатель — он предал его. Ловушка! Еще раз тумблеры 4–40–44… Ничего!
Провал в памяти не исчезает. Ему показалось, что он видит в собственном мозгу черную пустую дыру. Но сознание работало лихорадочно. Выключатель мозга испорчен! Потеряв надежду выведать у Хэмста тайну Театра, конкуренты украли секрет помельче и сохраняемый, видимо, не так прилежно — секрет выключателя. Их агент испортил выключатель, испортил его мозг. Конец! Крах! Завтра его счет в Тотальном Финансовом Центре превратится в ноль. Он сам уже ноль.
Хэмст скорчился, как от удара, и при этом действительно больно ударился головой о край монтажного стола. Боль отрезвила. Все же он семь лет работал над Сгустителем Теней.
Семь лет! Что-то должно сохраниться в закоулках его памяти.
Стараясь сбросить липкий груз оцепенения, он кое-как, почти наобум смонтировал Сгуститель и отдал его старшему монтажнику.
Вечером, когда окончательно растерянный, поседевший, обезумевший Хэмст включил блок энергопитания, произошла величайшая в истории Зрелищ катастрофа. Великий Театр Призраков, повинуясь наобум смонтированным Сгустителям Теней, изринул из себя толпу неуправляемых, взбесившихся привидений. По металлическим колоннам основного здания заскользили вниз гномы, упыри, ведьмы, химеры, жаболюди, вампиры, ракопауки, пираты, червочеловеки и прочая нечисть, закодированная в миллионах ячеек электронного каталога.
Адская машина Хэмста не доделала свое дело до конца — у многих призраков не хватало рук или ног, другие тащили свои головы отдельно, в пластиковых мешочках, у некоторых призрачные скелеты лишь наполовину обросли призрачной плотью. На три ведьмы пришелся один глаз, и они, яростно ругаясь, выхватывали его из орбит друг у друга. Как показали материалы Федеральной Следственной Комиссии, около двадцати процентов привидений срослись спинами или представляли из себя путаницу четырех голов и шестнадцати рук, что делало их еще более омерзительными.
Призраки и полуфабрикаты призраков быстро заполнили район Вудхольма, изгнав из домов обезумевших от страха горожан. К счастью, мощное силовое поле Генераторов сдерживало привидения, не давая им разбежаться по всему городу.
Хэмст исчез, официальная версия уверяла, что призраки-щекотуны защекотали изобретателя до смерти.
8
Оставшимся без крова беженцам Вудхольма пришла на помощь компания «Юг-Персик-Фрукт». Пятьдесят грузовых дирижаблей притащили с юга семь тысяч потрепанных автофургончиков. Проржавленные жестяные коробки обычно служили жильем для сезонников — сборщиков хмеля. Теперь за умеренную плату в них разместились те, кого прогнали на улицу призраки Хэмста. Автофургоны поставили правильными квадратами и пронумеровали. В коробочке под № 5241 поселились Прайсы.
Бегство из дома и оккупация Вудхольма сонмищем призраков особенно сильно сказались на отце Сали. Старик чувствовал себя глубоко уязвленным. Слава его как завзятого и даже опасного шутника померкла. Разве его жалкие пластмассовые черви или светящиеся кошки могли конкурировать с Вудхольмом, набитым до краев первосортными чудищами, состряпанными по последнему слову супермистики и неоккультизма?
Старик зачах, он больше не выписывал прейскуранты «Ежедневных ужасов» и целыми днями сидел неподвижно на ступеньке фургончика, бесцельно ковыряя перочинным ножом.
Зато Генри развил такую бурную деятельности, словно его подключили сразу к дюжине щекочущих нервную систему нейровибраторов. Книготорговец привез ему полтонны юридической литературы. Здесь было множество ценных пособий — от трехтомного «Юридического оракула» до самоучителя «Как вести себя на допросах первой категории». Центральное место занимали сорок шесть фолиантов «Наследственного права от Тита Примула до сенатора Паперштока». Это значило — вместе со своей невестой он начинает судебный процесс, надеясь, что федеральный суд признает завещание в пользу робота недействительным и наследство старого дядюшки все же достанется Моди. С горящими от возбуждения глазами Генри доказывал Прайсу, что федеральный закон 1901 года с поправками 1978 года исключает всякую возможность завещания в пользу автоматического устройства, и снова бежал в бог знает какую по счету юридическую контору получить совет электронного консультанта. К сожалению, дешевые автоматы-юристы были запрограммированы разными юридическими корпорациями, и их противоречивые советы могли расколоть надвое самую крепкую голову.
— Знаешь, папа, я понял, что робот не имеет отношения к специальному разъяснению от пятого июля касательно психически неполноценных наследников, и поэтому над ним не может быть установлено опекунство. А сам он тем более не может наследовать, так как примечание к параграфу шестьдесят второму дополняет список возможных наследников только певчими птицами и ручными крокодилами.
Прайс неопределенно хмыкнул.
— Все же ты говорил, что суд утвердил опекунство над роботом?
— Пока только в первой инстанции. Опекуном назначили «Союз голубых братьев». Эти святоши имеют большой вес. Святой Христофор — покровитель кибернетики — снова в моде, и голубые братья пользуются его именем вовсю. Они утверждают, что обратили робота в свою веру еще при жизни дядюшки и что дядя с роботом были духовными братьями и друзьями. Поэтому, мол, механический камердинер вполне вправе наследовать дядюшкин пакет акций.
— Что же, мне кажется, что никому не возбраняется иметь другом робота. Ей-богу, они иногда лучше людей.
— Лучше людей? Что ты говоришь, отец! Вспомни своего Директора — ящик номер семь…
— Тсс!
Прайс смутился. Значит, Генри все знал. Знал, что Прайс безропотно подчиняется приказам грязного пупырчатого ящика. Знал и делал вид, что внимательно слушает отца, когда тот распространяется о своей дружбе с Директором.
— Генри, прошу тебя, не говори о ящике маме. Мне уже все равно, я привык, но ей покажется обидным.
Такие минуты признания случались слишком редко, и оба почувствовали нежность друг к другу, потребность продолжить откровенный разговор.
— Мне дали странное поручение, — сказал Прайс. — «Медикал-Секьюрити» состряпала лекарство для призраков Вудхольма.
— Лекарство для призраков?
— Не совсем обычное лекарство. Призраки распадаются, им не хватает энергии. Через полгода Вудхольм может очиститься от этой дряни. Поэтому «Медикал-Секьюрити» придумало лекарство. Просто очень дорогие водородно-цезиевые батареи. Призраков нужно подкормить энергией. Это продлит их существование.
— С ума сойти! Кому они нужны?
— Сложная борьба, мальчик. Туристские компании надеются добиться открытия Вудхольма для туристов, им нужны призраки. Домовладельцы в ярости. Еще бы! Они хотят как можно скорее вернуть свои дома. Когда Великий Театр Призраков разорился, домовладельцы не получили компенсации. Мне думается, туристские компании сильнее — приток валюты, оживление торговли…
— А пока что ты должен тайком тащить в Вудхольм лекарство для призраков?
— Сегодня ровно в полночь я передам старику Дунну образцы батарей.
