Стражник подошел к поющим, сел, склонил голову на руки и стал покачиваться взад-вперед.
— М-мх… — сказал он.
А в пустые ворота пошли черти.
А песня лилась, рвала душу, губила суету и мелочь жизни — звала на простор, на вольную волю.
А черти шли и шли в пустые ворота.
Стражнику поднесли огромную чару… Он, не раздумывая, выпил, трахнул чару о землю, уронил голову на руки и опять сказал: — М-мх…
Стражник дал кулаком по колену, поднял голову — лицо в слезах.
— пропел он страдальческим голосом. — Жизнь моя, иль ты приснилась мне? Дай «Камаринскую»! Пропади все пропадом, гори все синим огнем! Дай вина!
— Нельзя, мужичок, нельзя, — сказал лукавый маэстро. — Ты напьешься и все забудешь, — Кто?! — заорал стражник. И лапнул маэстро за грудки. — Кто тут меня учить будет?! Ты, козел? Да я тебя… в три узла завяжу, вонючка! Я вас всех понесу по кочкам!..
— Что они так обожают кочки? — удивился Изящный черт. — Один собирался нести по кочкам, другой… Какие кочки вы имеете в виду, уважаемый? — спросил он стражника.
— Цыть! — сказал стражник. — «Камаринскую»!
— «Камаринскую», — велел Изящный музыкантам.
— Вина! — рявкнул стражник.
— Вина, — покорно вторил Изящный.
— Может, не надо? — заспорил притворяшка маэстро. — Ему же плохо будет.
— Нет, надо! — повысил голос Изящный черт. — Ему будет хорошо!
— Друг! — заревел стражник. — Дай я тебя поцелую!
— Иду! — откликнулся Изящный черт. — Счас мы с тобой нарежемся! Мы их всех понесем по кочкам! Мы их всех тут!..
Иван удивленно смотрел на чертей, что крутились вокруг стражника, особенно изумил его Изящный черт.
— Ты-то чего раздухарился, эй? — спросил он его.
— Цыть! — рявкнул Изящный черт. — А то я тебя так понесу по кочкам, что ты…
— Что, что? — угрожающе переспросил Иван. И поднялся: — Кого ты понесешь по кочкам? Ну-ка повтори.
— Ты на кого это тут хвост поднимаешь? — тоже угрожающе спросил верзила-стражник Ивана. — На моего друга?! Я из тебя лангет сделаю!
— Опять лангет, — сказал Иван, останавливаясь. — Вот дела-то!
— «Камаринскую»! — раскапризничался Изящный черт. — Иван нам спляшет. «Камаринскую»! Ваня, давай!
— Пошел к дьяволу! — обозлился Иван. — Сам давай… с другом вон.
— Тогда я не посылаю с тобой черта, — сказал Изящный черт. И внимательно, злобно посмотрел на Ивана. — Понял? Попадешь ты к Мудрецу!.. Ты к нему ни-ког-да не попадешь.
— Ах ты, харя ты некрещеная! — задохнулся от возмущения Иван. — Да как же это? Да нешто так можно? Где же стыд-то у тебя? Мы же договорились. Я же такой грех на душу взял — научил вас, как за ворота пройти.
— Последний раз спрашиваю: будешь плясать?
— О, проклятие!.. — застонал Иван. — Да что же это такое-то? Да за что же мне муки такие?
— «Камаринскую»! — велел Изящный черт. — «Пошехонские страдания».
Черти-музыканты заиграли «Камаринскую». И Иван пошел, опустив руки, пошел себе кругом, пошел пристукивать лапоточками. Он плясал и плакал. Плакал и плясал.
— Эх, справочка!.. — воскликнул он зло и горько. — Дорого же ты мне достаешься! Уж так дорого, что и не скажешь, как дорого!..
И вот — канцелярия. О канцелярия! Вот уж канцелярия так канцелярия. Иван бы тут вконец заблудился, если бы не черт. Черт пригодился как нельзя кстати. Долго ходили они по лестницам и коридорам, пока нашли приемную Мудреца.
— Минуточку, — сказал черт, когда вошли в приемную. — Посиди тут… Я скоро. — И куда-то убежал.
Иван огляделся.
В приемкой сидела молоденькая секретарша, похожая на библиотекаршу, только зта другого цвета и зовут Милка.
А ту — Галка. Секретарша Милка печатала на машинке и говорила сразу по двум телефонам.
— Ой, ну это же пшено! — говорила она в одну трубку и улыбалась. — Помнишь, у Моргуновых: она напялила на себя желтое блестящее платье, копну сена, что ли, символизировала? Да о чем тут ломать голову? О чем?
И тут же — в другую, строго: — Его нету. Не зна… А вы не интонируйте, не интонируйте, я вам пятый раз говорю: его нету. Не знаю.
— Во сколько ты там был? В одиннадцать? Один к одному? Интересно… Она одна была? Она кадрилась к тебе?
— Слушайте, я же ска… А вы не интонируйте, не интонируйте. Не знаю.
Иван вспомнил: их библиотекарша, когда хочет спросить по телефону у своей подруги, у себя ли ее начальник, спрашивает: «Твой бугор в яме?» И он тоже спросил Милку: — А бугор когда будет в яме? — Он вдруг что-то разозлился на эту Милку.
Милка мельком глянула на него.
— Что вы хотите? — спросила она.
— Я спрашиваю: когда бу…
— По какому вопросу?
— Нужна справка, что…
— Понедельник, среда, девять тире одиннадцать.
— Мне… — Иван хотел сказать, что ему нужна справка до третьих петухов.
Милка опять отстукала: — Понедельник, среда, с девяти до одиннадцати. Тупой?
— Это пшено, — сказал Иван. И встал, и вольно прошелся по приемной. — Я бы даже сказал, компот.
