Короткая заметка в газете… Мистер Порокки сказал правду. В те дни отнюдь не все предавали гласности. Мистер Строгг, уважаемый и законопослушный гражданин, неизменно старался не привлекать внимания и держаться в тени. А потом он прогорел, попал в какие-то денежные неприятности, и в итоге — канал. Мистер Строгг относился к жизни убийственно серьезно. В первую очередь к своей.
В те дни подобные происшествия почти не обсуждались. Самоубийство считалось противозаконным, почему — Джонни никак не мог взять в толк. Выходило, что, если ты промазал, или недотравился газом, или оборвалась веревка, тебя надо тащить в кутузку, чтоб ты наконец понял: жизнь прекрасна и удивительна.
Мистер Строгг сидел, обхватив руками колени.
Джонни вдруг понял, что не знает, что сказать.
Поэтому он не стал ничего говорить, а просто засунул маленький телевизор в заросли кустов, где его не нашел бы никто, даже самые рьяные орнитологи и натуралисты.
— Сможете в уме крутить ручки? — спросил он.
— А кто тебе сказал, что мне это надо?
Но экран засветился, появилось изображение, послышалась знакомая мелодия — музыкальная заставка.
— Давайте посмотрим, — сказал Джонни. — Вы пропустили целую неделю. Миссис Суиди только что узнала, что Жанин не пошла на вечеринку… Мистер Хатт вышвырнул Джей-сона из магазина, потому что решил, будто он взял деньги… и…
— Понятно.
— Ну ладно… тогда я пошел?
— Ступай. Джонни попятился.
— Я уверен, время пролетит незаметно.
— Да-да.
— Ну… тогда до свидания.
— Да-да.
— Мистер Строгг… — Джонни хотелось сказать: вы же можете уйти отсюда в любое время, когда вздумается. Но стоило ли?
— Да-да.
Джонни некоторое время смотрел на него, потом повернулся и пошел прочь. Друзья ждали его у телефонной будки.
— Он там? — спросил Ноу Йоу.
— Да.
— Что он сейчас делает?
— Смотрит телевизор, — сказал Джонни.
— Наверное, у призраков свободного времени хоть отбавляй, — с завистью сказал Холодец.
— Наверное.
— Ты в порядке?
— Да, просто задумался о разнице между раем и адом.
— Ничего себе «в порядке»! Джонни заморгал. И огляделся.
Жизнь была… прекрасна. Что вовсе не то же самое, что «ничего себе». И даже вовсе не то же самое, что «хороша». В ней было столько… всего. Ни конца ни краю. Жизнь все время подсовывала что-нибудь новенькое.
— Да, — сказал он. — Верно. Ну, чем займемся?
Примечания
1
Но если верить Холодцу, в действительности из динамиков магнитофона неслось: «Эй, братва! Марш в школу получать приличное образование! Слушайтесь предков! Ходить в церковь — круто!»
2
Поэтому у него двигатель работал на пороховых шариках. Честное писательское. Это было настоящее внешнее сгорание.
