угрожает, они снова начали пересвистываться в густой листве.
Ушли грозовые, могуче клубившиеся облака. И к заходящему солнцу потянулись вытянутые, окрашенные во все оттенки радуги перистые облака. Словно гигантские птицы с размахом крыльев от одного края горизонта до другого стремительно летели к своему огненному гнезду.
Элеонора МАНДАЛЯН СФИНКС
День выдался трудный. Гроссе не хотелось ехать домой, где его никто не ждал, кроме старой ворчливой экономки. В ресторане же в это время обычно собирались его приятели. Но ему не повезло - он попал на семейный ужин. Женщины, даже если они жены приятелей, требуют к себе внимания. А ему хотелось отдыха и покоя. Гроссе хмуро жевал, уткнувшись в тарелку.
– Ты сегодня не в духе, мой друг, - заметил Эдмонд Браун - тучный пожилой человек с обрюзгшим лицом. - Неудачная операция?
– Напротив, операция удалась, хоть и оказалась чертовски сложной. Пришлось собирать по кусочкам приехавшего из Франции “парфюмерного короля” и его секретаря, по роковой случайности попавших в автомобильную катастрофу. Чуть ли не полностью заменить им кожу, заново вылепить лица.
– Потрясающе! Я всегда говорил, что ты - великий человек.
Гроссе криво усмехнулся.
– Я хочу выпить за тебя, дружище. - Браун потянулся за бокалом.
Гроссе перехватил его руку: - А вот этого-то как раз делать и не надо. Алкоголь для тебя яд.
– Знаю, - невесело согласился тот. - Да иногда тормоза подводят.
Присматриваясь профессиональным взглядом к тяжеловесной, неповоротливой фигуре Брауна, к пергаментно-желтому цвету его лица, Гроссе бесстрастно размышлял о том, что Эдмонда не мешало бы подлатать, можно бы кое-что ему предложить кардинальное, не будь они знакомы. Но, увы, со знакомыми он ни в какие сделки не вступает. Таково его железное правило…
С улицы донеслись крики, визг тормозов, свист, топот бегущих ног. Музыка и разговоры смолкли - все настороженно прислушались.
– Том! - окликнул Гроссе официанта. - Взгляни-ка, что там стряслось.
…Том вернулся взволнованный и с порога объявил: - Похитили сына старой Бетси. Она рвет на себе волосы и голосит на всю улицу. - Том умолк, но губы его продол,жали беззвучно шевелиться.
– С чего ты взял, что его похитили? - Хауард, один из приятелей Гроссе, до ухода в отставку был начальником полиции, и подобные происшествия все еще занимали его.
– Жена аптекаря, сэр, видела, как серый автомобиль с погашенными фарами преградил дорогу Джо, как двое верзил л схватили его и, не дав опомниться, затолкали в машину… Это ужасно! - Черный Том раскачивался из стороны в сторону, словно маятник старинных часов, и все повторял: - Ужасно… ужасно…
– Грубая работа, - пробормотал Гроссе.
– Два случая за две недели…
– И четвертый - за последний год, - заметил хозяин реcторана, выходя из-за стойки бара. - Почему они похищают только бедняков, хотел бы я знать.
– А до бедняка никому нет дела, - гневно сверкнул белками Том.
– Чертовщина какая-то! - Майкл Уилфорд, еще минуту назад осоловело дремавший в углу стола, сразу протрезвел. - Людей крадут как баранов, а полиции хоть бы что.
– Полиция давно, но, увы, безуспешно занимается этим таинственным делом, - отозвался Хауард, поскольку все взгляды невольно обратились к нему. - До сих пор не удалось обнаружить даже следов преступников. Похищенные исчезают бесследно, будто проваливаются в преисподнюю…
– Право же, - вмешался Гроссе, - какое все это имеет отношение к нам? Пусть полиция заботится о порядке в городе. Мы все равно не можем ничем помочь…
Клиническая больница ортопедии и травматологии на холMe была одной из достопримечательностей города. Сверкал стеклом и белизной камня, зимой она выглядела торжественной и величественной, летом ее живописно обрамляла густая релень парка. На собственные средства Гроссе отстроил это великолепноe здание, оснастил его новейшей аппаратурой, тщательно подобрал штат квалифицированнейших специалистов.
Он пользовался непререкаемым авторитетом среди сотрудников и широкой популярностью у горожан. Его репутация была безукоризненна.
Лицо Гроссе всегда сосредоточенно, взгляд насторожен и цепок. Он высок, подтянут, возможно, излишне худощав. Привычка резко поворачивать голову в сочетании с холодным блеском серых глаз, круглых и хищных в минуты гнева, придает облику нечто орлиное.
К концу рабочего дня Гроссе вызвал по селектору старшую сестру клиники:
– Зайди ко мне, Клара. И захвати что-нибудь перекусить. Я ужасно голоден. Только побыстрее. Нам предстоит трудная ночь.
В ожидании Клары Гроссе достал из сейфа две тонкие папки в пластиковых переплетах. Еще раз тщательно сверил данные партнеров: показатели кардиограмм, электроэнцефалограмм, результаты радиоизотопных и изоиммунологических исследований и прочее. Данные донора были великолепны, что и следовало ожидать от молодого здорового организма. А главное, по всем показателям подходили реципиенту Р. О.
В дверь постучали: три быстрых удара и один после паузы.
Он открыл дверь и, впустив Клару, запер снова. Она поставила на стол поднос, Гроссе нетерпеливо сорвал прикрывавшую его салфетку.
– Со вчерашнего вечера ничего не ел, - ворчливо пожаловался он.
Клара с материнской озабоченностью покачала головой.
– Эрик, я совсем не вижу тебя последнее время, - упрекнула Клара.
– Могла бы привыкнуть… - Гроссе сосредоточенно жевал.
– Я и привыкла. И все же…
Кларе было уже под сорок, но выглядела она значительно моложе. Движения быстрые, энергичные. Фигура мальчишески сухая, с плоским животом и грудью, без намека на женственность. Единственное украшение - огромные, влажно мерцающие черные глаза, опушенные очень длинными густыми реcницами. Но, постоянно щурясь, она будто намеренно старалась скрыть их привлекательность.
В клинике Клару не любили и боялись. Беспощадная требовательность к подчиненным, резкие окрики и всевидящее око создавали ей славу бездушного робота, лишенного даже проблесков человечности. Неизменная холодная отчужденность, надменность и замкнутость отпугивали от нее и коллег.
Клару это вполне устраивало. Ее лицо смягчалось лишь в присутствии Гроссе. Она будто скидывала с плеч тяжкое бремя возложенной на нее ответственности, позволяя себе расслабиться, передохнуть…
На селекторе вспыхнула лампочка. Гроссе нажал клавишу.
– Сэр? К операции все готовы. Ждем дальнейших указаний, - доложил голос из динамика.
– Состояние донора?
– По-прежнему напуган, нервозен. Может, инъекцию транквилизатора?
– Ни в коем случае! Никаких искусственных торможений, хите. Мы спустимся через четверть часа.
Передав Кларе пластиковые папки, Гроссе тщательно запер cейф и двери кабинета. Коридор административного отделения был пуст. Рабочий день кончился, из сотрудников остались Только дежурные стационара. Гроссе и Клара направились в ротивоположную от выхода сторону, туда, где коридор заканщвался глухой стеной. Так, по крайней мере, считали работники клиники. Гроссе снял изоляционный футляр с висевшего нa груди “медальона” - и в ту же секунду часть стены ушла сторону, обнажив темный проем.
Едва они ступили в проем, стена сомкнулась позади них.
