– И чем же ты там занимаешься? – Джек тоже понял, что разговорить стрелка задача не из легких. Не иглы же ему под ногти загонять, в самом деле. Хотя, если придется…
– На кухне кашеварю. – Парень ничем не выдал своего удивления начавшимся допросом, и было непонятно: то ли он не сообразил, куда попал, то ли искусно скрывает эмоции. Зато стало ясно, чего он такой откормленный.
– И все?
– Да.
– Непыльная, значит, работенка? – улыбнулся Джек.
– Не жалуюсь, – поджал губы Рох. – Не подскажете, меня надолго во флот?
– Обратно не терпится? – Я зашел парню за спину.
– Если место на кухне займут, на общие работы определят.
– Ну да, место хлебное, желающих много, – кивнул Пратт. – На свободу уже и не хочется, поди?
– К чему эти расспросы? – наконец не выдержал Эд. – Чего вам от меня надо?
– Ну, ты ведь человек небедный, так? – хищно улыбнулся Джек.
– Я?! – Парень даже растерялся от такого вопроса. – Да у меня за душой ни гроша!
– Вот как? Люди большие деньги платят, чтобы в блок к «счастливчикам» попасть, а тебя туда бесплатно определили? – потеребил серьгу в левом ухе мой рыжий компаньон. – Странно получается…
– Деньги не главное, главное с людьми уметь договариваться, – ничуть не смутился Эд.
– А ты умеешь?
– Просто так на кухне работаю, что ли?
– Логично, – хмыкнул Джек и задумался. Надавить нам на парня было нечем. Нет – надавить-то как раз есть чем. Стоит только костоломов свистнуть, все расскажет. Только это время займет. А если мы пустышку вытянули, то и вовсе нехорошо получится. – А другого рода услуги ты никому не оказывал?
– Какого еще другого рода? – забеспокоился парень. – Вы за кого меня принимаете? Да кто вы вообще такие?
– Кто мы такие, тебе знать не обязательно. – Пратт ухватил парня за подбородок и поднял голову к свету. – Важно другое: теперь только от тебя зависит – отправишься ты на виселицу или еще поживешь. Понимаешь, о чем речь?
– Нет! – выдавил из себя лучник.
– Где ты был позавчера ночью? Кто вывел тебя из тюрьмы и дал лук? Кто сопровождал? – отпустив подбородок парня, заорал Джек. – Отвечай!
– Что за бред?! – завопил в ответ Рох. – В тюрьме я был, где еще? Да вы у охранников спросите! Чего придумываете?
– И спросим, – улыбнулся Пратт, которого эти крики ничуть не впечатлили. Теперь уже сомнений не оставалось – стрелял Рох. Словами не объяснить, но проскользнула у него фальшивая нотка. – Но мы это от тебя услышать хотим. Если расскажешь, отсидишь свое – и гуляй на волю. Запираться будешь… Да нет, все равно расскажешь. Только к чему тебе тогда свобода-то? Без рук, без ног. Сам на виселицу попросишься.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – заявил Рох и упрямо сжал губы. – Я был в тюрьме. Я никого не убивал.
– Молодой, – повернулся Пратт к писцу, – кликни костоломов, в пыточную тащить клиента неохота.
– Рассказывай. – Я хлопнул каторжанина по плечу. – Пока не поздно.
– О чем рассказывать? – прекрасно понимая, что взять на себя пять убийств равносильно весьма мучительной смерти на эшафоте, продолжил запираться парень. – Я в тюрьме был!
– Слушай, поможешь нам – никто об этом разговоре не узнает. – Я встал напротив Роха. – Без писца, только мы втроем. Остаток срока на верфях отработаешь. Никаких новых обвинений. Никаких выступлений в суде.
– Ничем не могу помочь, – словно не слыша меня, заявил каторжанин.
– Можешь, Эд. И поможешь. – Я наклонился к нему и заглянул в глаза. – Джек, не пускай пока писца обратно…
– Ты чего задумал? – обернулся стоявший у двери Пратт. – Себастьян, ты чего?
Я не ответил. Мне было больно. Намного больнее, чем будет Роху. Намного больнее, чем было бы ему в пыточной.
Руки намертво вцепились в дубовые подлокотники кресла, закрытые глаза налились чернотой. Загнанный в самые дальние закутки души бес встрепенулся и в который раз попытался вырваться на свободу. Наконец завладеть столь желанным телом. Разорвать в клочья оказавшийся слишком упрямым дух человека. И вновь у него ничего не вышло. Моя воля оказалась крепче натиска обессилевшего беса. Но видят Святые – как же мне было больно…
Я открыл глаза, и Рох закричал. Он кричал, кричал и кричал и никак не мог отвести взгляд от моих зрачков, чернота в которых потихоньку рассеивалась, будто оседающий на дно взбаламученного ногами болотца ил. На долю лучника пришлась лишь малая доля перенесенного мной, но и этого хватило с лихвой.
– Стоять! – заорал Джек на кого-то и придержал дверь. – Все в порядке! Так ведь, Себастьян?
– Именно. – Я несколько раз моргнул, привыкая к неожиданно ставшему слишком ярким свету факелов. Обычно, когда бес в очередной раз пробовал на прочность мою волю, приходилось отлеживаться несколько часов. А тут то ли Рох принял часть удара на себя, то ли нечистый толком не успел набраться силенок, но чувствовал я себя вполне прилично. Только вот глаза… – Воды принесите!
– Что это было? – тихонько поинтересовался подошедший Пратт.
– Небольшой фокус, – поморщился я. Нет, определенно, моя догадка оказалась верна: не стоит в следующий раз дожидаться, пока бес решится вырваться на волю. А вообще – может, вышвырнуть его из своего тела в какого-нибудь бедолагу? Нет, не пойдет. Этот бесноватый потом меня первым делом к Святым и отправит. Да и противно такой пакостью руки марать. Лучше уж к экзорцистам обратиться. Только совсем не факт, что и они с этой тварью хоть что-то поделать смогут. – Стой! А, черт!.. Мне вода. Этот бы и сам очнулся…
Писец виновато пожал плечами и вновь убежал из камеры.
– Он сможет говорить? – Джек обернулся к начавшему приходить в сознание лучнику и махнул рукой появившемуся в дверях пыточных дел мастеру. – Пока сами справляемся…
– Держите. – Писец сунул мне в руки кувшин с холодной водой и уселся за стол.
– Благодарю. – Напившись воды, я приложил кувшин ко лбу и вновь закрыл глаза. Уже лучше. Пожалуй, даже полынную настойку пока пить не буду. – Эй, Рох, говорить можешь?
– Идите к черту! – невнятно пробормотал парень, сознание которого еще толком не прояснилось.
– Повторим? – Я шагнул к нему.
– Нет, не надо! – Рох неожиданно сильно рванулся и едва не перевернул массивный стул. – Не надо!
– У нас есть минут пять – десять, пока он не пришел в себя, – повернулся я к Джеку. – Потом опять запираться начнет.
– Сколько людей ты убил за последние две недели? – не стал терять время мой напарник.
– Пятерых, – слепо уставился на Джека парень.
– По чьему распоряжению?
– Коменданта тюрьмы.
– Барона Аспине?! – присвистнул Пратт.
– Да, – все тем же безжизненным голосом признал Эд.
– Зачем ему это? – решил прояснить ситуацию я.
– Не знаю, он не сказал, – замотал головой Рох, и из левой ноздри у него потекла тоненькая струйка крови. – Ничего…
– Лекаря, живо! – крикнул Джек и вцепился в каторжанина. – Как ты покидал тюрьму?
– Барон вывозил меня. В своей карете.
– Кто ходил с тобой на дело? Он сам?
– Нет. Я их не знаю. Не из тюремной охраны… – Эд начал запинаться, замолчал и часто-часто заморгал:
