которые - я в этом не сомневался - существуют в мире Архея? Но зачем они устроили маскарад?…
Может, вскочить в кабину и дать задний ход? Но это было бы бегством. Капитулянтством и трусостью. Во мне заговорил исследователь. Надо понять, что случилось и почему так случилось.
Ответа на вопрос не было.
А может быть, ответ ждать рано? Может, должно пройти какое-то время, прежде, чем ответ будет? Ведь силы вовсе не злые - вернули Машину. Стоит остепениться и подождать? Ожидание еще никому не приносило вреда.
Подкрепившись, я залез на всякий случай в седло и стал ждать.
Прошли сутки. Но они не прошли для меня даром. Мир, который я наблюдал, был в движении - океан, скалы, воздух. Вот на гладь океана легло сияние, взморщилось и вдруг поднялось вереницей домов - целый проспект. Дома менялись, менялся проспект - то становился улицей средневекового города, с притиснутыми друг к другу домами, остроконечными крышами, то проспект раздвигался, давая простор машинам, то мгновенно преображался в площадь - пустынную, ночную, или же заполненную людьми. Кажется, слышен был говор толпы, шарканье ног.
Разом видение исчезало, выдвигался какой-то цех, с бесконечно поднятой крышей и сигарообразными лежащими в ряд баллонами; то вдруг вырастал лес, преобразовывался в поле, в пашню.
В скалах поднимались башни, маяки, неведомые столбчатые конструкции, уходящие в небо. То вдруг море выплескивалось на сушу, голубело, и по нему шли белые корабли.
Все происходило под тихий шелест. Словно шел дождь. Но когда я снимал шляпу, волосы мои потрескивали, в пальцах кололо,- воздух до предела был насыщен энергией.
В один из таких моментов я спросил:
– Что это?
И получил ответ:
– Ты видишь жизнь, Путешественник.
Голос прозвучал рядом. Нет, не голос, не шепот - мысль вошла в меня и прозвучала в мозгу.
Я почему-то не удивился. Может быть, ждал - вот-вот заговорят со мной.
Я спросил: - Разве это жизнь?
– Наша жизнь,- ответили мне.- В человеческом понимании - это преджизнь.
– Электрическая? - догадался я.
– Электронная.
– И эти видения?
– Не обращай на них внимания. Это от избытка энергии.
– А миллион машин? - вспомнил я трагическую ночь.
– Забава. Каждый может делать что хочет.
– Каждый? Кто же вы?
– Мы океан, воздух, небо. Мы - все и во всем.
– Непонятно,- сказал я, действительно ничего не понимая.
– Мы ждем своего времени,- ответили мне еще более непонятно.- Наш мир угасающий. Мы родились от взрыва вместе со звездами и планетами. С тех пор прошли миллиарды лет. У нас своя эволюция. Медленная, но постоянная. Мы живем за счет космического излучения, которое в вашем веке назовут реликтовым. Оно сходит на нет. Вместе с ним угасает и наша жизнь.
– Почему вы все это знаете? Предвидите будущее?
– У нас абсолютное знание.
– Для меня это непонятно.
– Но вернемся немного. Излучение угасает. Мы должны погибнуть или приспособиться к новой жизни.
– Какой?
– Вашей.
– Органической? - спросил я.
– Да, той, что вы называете органической.
– Возможно ли это?
– Эволюция говорит: да. Мы войдем в каждую вашу клетку, в мозг и продолжим существование.
– Каким образом?
– Электрическим потенциалом.
– Да…,- вспомнил я о биотоках, об электрическом поле, создаваемом мозгом.
И получил пояснение: - В каждой частице мозга мы будем существовать.
– А абсолютное знание? - вспомнил я.
– Мы знаем все.
– Как это - все? - спросил я. И удивился: - А я могу знать все?
– Человек, ты уже стремишься вперед.
– Могу?…- настаивал я.
Последовала пауза.
И тогда я сказал: - Хочу!
– Лучше,- последовал ответ,- если у тебя не будет абсолютного знания. У человечества тоже.
– Почему?
– Потому, что вам нужен процесс добывания знания, нужна жизнь.
– Разве это не одно и то же?
– Да. Если вам дать абсолютное знание, вам нечего будет делать на Земле. Незачем жить.
– Но я хочу! - вернулся я настойчиво к своему.
– Младенец,- оборвали меня.
– Не будем говорить о человечестве,- сказал я.- Но хотя бы одному вы можете дать абсолютное знание?
– Думаешь, это игрушка?…
– Дайте!
– Что ж, возьми!…
Словно освежающей губкой провели по моему разгоряченному лицу, сняли пелену с глаз.
Обновились чувства, углубилась память, горизонт словно отпрянул в неизмеримую даль.
Я увидел свою формулу о переходе времени в вакуум. Увидел сверхзвуковые аэропланы, звездные корабли. Ответ на любой вопрос приходил сам собой, да и вопросов у меня не было - только ответы. Знал, когда умрет королева Виктория и когда придет к власти президент Франклин Делано Рузвельт, когда он подпишет проект “Манхэттен”. Знал Хиросиму, атолл Эниветок, русское слово “спутник” и американское “Шаттл”. Но главное и, пожалуй, страшное - страх я почувствовал точно,- что ко всему этому я отнесся безразлично, без интереса, будет - и ладно.
– Вот так во всем,- донеслись до меня слова,- мы перебираем знания, как монах четки,- все для нас застыло, замерло, все в одной форме. Но мы ждем новой жизни, чтобы вместе с ней начать все заново. Каждая эпоха оставит в копилке Земли свое: Палеозой - нефть, Мезозой - уголь, Кайнозой - теплую кровь, мы оставим мысль.
Я между тем видел свою дорогу назад и крушение Машины,техника ведь изнашивается. Свою остановку здесь, в олигоцене, и этот шалаш и знал, что буду умирать в шалаше. И вы придете, доктор Дэвис и профессор Прайс, за сорок минут до моей кончины. И вот я умираю, и абсолютное знание не поможет мне, и не нужно мне. И вам тоже не нужно, к примеру, вам, доктор Дэвис, зачем вам знать, что вы умрете… в 2079 году?
Дэвис содрогнулся, глянул на Путешественника - не сходит ли он с ума.
– И человечеству тоже,- продолжал Путешественник.- Зачем ему знать, какие оно пройдет катастрофы Армагеддоны и эпидемии?…
Дэвис поглядел на часы. Было без четверти двенадцать. Его утомил рассказ и испугал, а если говорить чистосердечно, то он думал: к чему эта поездка, зачем Машина?
– Может быть, вам что-нибудь нужно? - спросил профессор Прайс.
– Нет, ничего,- ответил умирающий.- Все тлен и прах.
