- сколько их у тебя, игрушек!
Генка пожал плечами и отправился в свою комнату, в угол, заваленный игрушками. Здесь дожидались Генкиного внимания космодром с управляемыми по радио ракетопланами, кибернетическая музыкальная игра - джаз-оркестр из шестнадцати музыкантов, каждый по знаку дирижера играл на крохотном инструменте свою партию, набор крикливых цветных попугайчиков, беззаботно порхающих по комнате, стоило нажать кнопку - и попугайчики послушно залетали в клетку,- все так знакомо и давно наскучило Генке. Он вернулся на кухню, нянька раскатывала тесто и не обратила на Генку никакого внимания - это была очень старая модель с притупленным слухом и зрением. Генка постоял и потихоньку вышел во двор, радуясь предоставленной ему свободе: еще ни один кибер не оставлял его одного, непременно увязывался следом.
Щелкала в кустах какая-то птица, пахло спелыми яблоками, над головой синело высокое небо. Чтобы быть поближе к небу, Генка решил взобраться на старую яблоню с раскидистыми ветками.
Он вообразил себя скалолазом, покоряющим неприступную вершину, цепляясь за ветки, карабкался по стволу выше и выше, ветки яблони становились все тоньше, одна из них дрогнула под ногами, сухо треснула, и покоритель вершин стремглав полетел на землю.
Падая, Генка зацепился рубашкой за сук, рубашка лопнула, но спасла Генку от худшей доли. Генка шлепнулся на вскопанную землю, вскочил на ноги и со страхом смотрел на темную струйку крови, сочившуюся из разбитой коленки.
– Кибер!… Нянька!… - истошно закричал Генка. Он с надеждой глядел на дом, откуда должна была выбежать приставленная к нему кибернетическая бабка. Но нянька старой модели оказалась глуховатой - Генке пришлось долго надсаживать глотку, прежде чем бабка услышала его.
– Коленка!… Больно!… - размазывая слезы, жаловался мальчик подошедшей бабушке. Он ждал, сейчас нянька откроет у себя на боку потайную дверцу и нажмет кнопку вызова “Скорой помощи” - так поступали все киберы, даже крокодил Тошка, когда Генка нечаянно загнал в палец занозу и захныкал. Но нянька этой модели вела себя непонятно - напрасно Генка, пытаясь показать всю серьезность своего положения, размазывал по лицу слезы и громко плакал, его опекунша не спешила подавать сигнал.
– Ну чего ревешь, как бычок!… Большой уже… Сейчас я тебя полечу, полегчает.
Нянька сорвала с земли листок, послюнявила и приложила к разбитой Генкиной коленке. Листок был прохладный - боль уменьшилась наполовину, Генка перестал плакать и дал няньке вытереть у себя под носом сухим передником. Бабушка взяла Генку за руку, и они пошли туда, где за кустами малинника кончался сад и начиналось поле. Здесь сладко пахли цветы и травы, гудели пчелы - от яркого солнца и пряного ветра кружило голову. Бабушка ходила по полю, рвала стебельки и говорила Генке певучим голосом:
– Это, гляди, детка, шалфей - горлышко когда застудишь, помогает, это змеиная травка от золотухи, а это заячьи ягоды от лома глаз и от слабости в ногах первейшее средство…
Потом они сидели вдвоем на берегу мелководной речушки, Генка положил голову бабушке на колени и устало закрыл глаза.
– Поспи, поспи, внучек, а я сказку скажу,- говорила бабушка, гладя Генку теплой мягкой рукой.
– А что такое сказка, бабушка? - Генка поднял голову и снизу вверх посмотрел на няньку.
– Сказка?… Сказка - это когда все хорошо кончается,- ответила бабушка.- Слушай, я буду сказывать, а ты слушай… “В некотором царстве, в тридевятом государстве жили-были старик со старухой, и было у них три молодца-сына, один краше другого…” Голос у бабушки ласковый и певучий, будто ручей журчит, убаюкивает Генку, хорошо Генке, уютно устроился на коленях, слушал сказку и незаметно уснул.
Проснулся он в своей постельке, увидел над собой улыбавшееся мамино лицо, сладко потянулся и спросил:
– А где бабушка?…
– Какая бабушка? - озабоченно сказала мама и потрогала Генкин лоб.
– Хочу бабушку, которая умеет рассказывать сказки,- захныкал Генка.
– Что ты, мальчик!… Какие сказки?… Сказки - это антинаучный вымысел. Придет кибер, лучше поиграй с ним в викторину.
– Не хочу викторину!… Не хочу кибера!… Хочу бабушку! - упорствовал Генка и колотил кулаком по подушке.
Не терпевший Генкиных слез папа вызвал по видеофону дежурную из бюро добрых услуг.
– Что вы нам присылали?… Ребенок просит какую-то бабушку. Нельзя ли снова направить к нам эту модель?
Девушка из зала вежливо улыбнулась, обратилась к компьютеру и пожала плечами.
– В нашем реестре кибер по кличке Бабушка не значится. Может быть, в порядке исключения вам прислали списанный экземпляр?
– Одну минутку,- вмешался в разговор знакомый начальник бюро. Он оставил свое место за пультом и вышел вперед.- Вы понимаете, девиз нашего бюро - ни одного отказа клиенту. Ваша заявка пришла с опозданием - киберы были разобраны. Пришлось обратиться за помощью… Сейчас я вас соединю.
Начальник бюро добрых услуг и девушка исчезли, вместо просторного зала выплыла маленькая, слабо освещенная комнатка.
В глубине ее, в кресле-качалке, сидела старушка.
– Бабушка!… Бабушка!… Это я, Генка! - закричал мальчик.- Ты придешь ко мне рассказывать сказки?
Морщинистое старушкино лицо расплылось в доброй улыбке.
– Приду, приду, милый!… Вот только поясницу отпустит - приду, расскажу сказку.
ВАДИМ ЕВЕНТОВ ГОЛОСА ЗЕМЛИ
– Ну и земля!… Как камень! - Виктор отшвырнул кирку и вылез из траншеи. Его загорелое до черноты тело лоснилось от пота. - Может, довольно? - Виктор, отдуваясь, подошел к Алферову, возившемуся около машины с громоздкими индикаторами. Алферов критически оглядел канаву, взял горсть сухой рассыпавшейся почвы.
Земля потрескалась от зноя. Не умолкая стрекотали кузнечики, пересвистывались застывшие в сторожевой стойке суслики. В раскаленной синеве над степью кружил коршун.
– Аркозовый песчаник, хорошо держит звук.- Алферов задумчиво пожевал губами и махнул мне рукой: - Ладно, иди включай.
Над ухом зудел вентилятор, но и он был бессилен ослабить духоту в тесной будке машины. Три года мы жили этим прибором, чьи дышащие жаром блоки делали тесной кабину вездехода. Давнишняя идея шефа лаборатории акустики Алферова вылилась наконец в сложнейшую электронную схему. Из области сумасшедших гипотез она перекочевала в область практического применения. Сто лет назад Эдисон, заставив иглу огибать микрорельеф бороздки на обернутом фольгой валике фонографа, сумел воспроизвести искусственно законсервированный звук. С тех пор звук стал принадлежностью культуры, такой же, как и изобретенная тысячелетиями ранее письменность. Звуки же, раздававшиеся на земле прежде, казалось, были потеряны для человечества навсегда. Алферов пытался доказать, что это не так. Некоторые минералы гранитогнейсовых и песчаных пород могут хранить в себе информацию о давно умолкших звуках.
Алферову удалось обнаружить явление, названное им “заторможенным пьезоэффектом”. Рожденный в лаборатории прибор - реставратор звуков РЗ-1 - использовал это явление, заставив заговорить камни уже не в переносном, а в буквальном смысле слова.
Колеся по стране на вездеходе, мы собрали богатую коллекцию “ископаемых” звуков. У подножия гор, на берегах озер и рек, на лесных полянах и в степи - везде, где на поверхность выходили нужные нам породы, записывали мы сигналы былых геологических событий: гул древних землетрясений и извержений потухших вулканов, громовые раскаты доисторических гроз и грохот прибоя давно исчезнувших морей. Наша
