– Ну?
– Надо посмотреть на меч через увеличилку.
– Ага,- сказал Филька и пропустил его в дверь.
Любка стояла, насупившись. Левую руку она спрятала за спину.
Мишка старался не замечать этого. Меч под увеличительным стеклом стал совсем как настоящий, такие точно мечи Мишка видел на фотографиях и открытках. Буквы на лезвии видны были отчетливо, но все же они были незнакомые.
– Не по-русски написано,- сказал он.
– Хочешь, я за словарем сбегаю? - предложил Филька.
– Непонятно, на каком языке,- сказал Мишка.- Где ты его взял?
– А вот где-то,- вредным голосом сказал Филька.- Не скажу.
– Отобрал,- прошептала Любка.
– У кого? - спросил Мишка.
– Тебе-то какое дело? - сказал Филька грубо.- Взял - и иди себе. Иди, иди. А с тобой мы еще поговорим,- повернулся он к Любке.
Заступаться за девочек - думал Мишка, спускаясь по лестнице. Как тут заступишься? Ты же и виноватым будешь. А он ей, гад такой, руки выкручивает…
Дома он положил меч на стол и долго его разглядывал, представляя, каким должен быть воин, владеющий этим мечом. Потом пришли мать с отцом.
– Обедал? - спросила мать.- Суп ел?
– Ел,- сказал Мишка. Суп он действительно ел.
– Никакой он не дурак, этот твой Лесников,- сказала мать отцу. - Помести он твой материал - его тут же взгреют, а так он тихо-мирно будет на страницах газеты вести борьбу с грязью в общежитиях да хаять молодежные танцы…
– Правильно,- сказал отец,- он не дурак, через три года он уйдет куда-нибудь с повышением, а через пять лет придется для всего города возить воду за сто километров, а я буду страшно гордиться, что еще во-он когда все это предвидел… Просто обидно, когда на твоих глазах из газеты делают настольный календарь пополам с миндальным сиропом.
А хорошо бы иметь маленьких человечков, думал Мишка. Строить им дома, а они бы ездили на заводных машинах, а еще можно было бы делать для них корабли и самолеты, и чтобы еще они бы воевали - понарошку, конечно. Он представил себе, как на ковре сходятся две армии. Только им надо дать деревянные мечи, а то этот слишком острый…
А ведь весной кто-то говорил о маленьких человечках - будто видел их на тополях. Тогда пускали в луже у забора новую Димкину яхту, ну и заговорили, что хорошо бы на нее экипаж; и кто-то сказал, что видел человечков на тополе. Не поверили - то есть не то чтобы не поверили, а решили, что выдумывает для интереса. Кто же это говорил?…
– Я еще пойду на улицу,- сказал Мишка. Меч он спрятал в ящик стола - не стоит брать с собой, потеряется.
– Только не допоздна,- сказала мать.
– Ладно, ма.
Не было смысла искать на тех деревьях, что около дома. Если лезть, то на те, которые в глубине двора, у каменного двухэтажного сарая, где раньше держали дрова, а теперь, когда в дом провели отопление,- всякое барахло. Попробовать на этот? Сучья высоко… Мишка притащил от сарая доску, приставил к стволу - держится. Ну и занозистая, черт! По доске он добрался до нижних сучьев, подтянулся и оказался на дереве. Дальше легче, дальше по сучьям - как по лестнице. Здесь был свой мир, зеленый, воздушный, ажурный. Отсюда, от ствола, тополь выглядел совсем не так, как с земли, со стороны, этого даже не объяснить, но только был момент, когда Мишка почувствовал, что может не спускаться, может остаться здесь, остаться и жить… Никого он, конечно, не нашел. Дупла были, и много, но узкие и глубокие, и, как Мишка ни заглядывал, как ни светил фонариком, так ничего и не увидел. Руку тоже просунуть нельзя было, ход шел узкий и извилистый, рука так не гнулась. Потом он увидел сквозь листья, как по галерее второго этажа сарая прошел Филька, за ним еще кто-то, потом еще - трудно было разобрать сверху, кто именно, несколько ребят прошли а потом прошел Козел со стеклянной банкой в руках.
Мишка, торопясь, стал спускаться. Козла он не любил и побаивался, но все же…
В сарае было светло, горела электрическая лампочка, и все стояли, окружив большую ржавую железную бочку, и смотрели в нее. Стараясь держаться незаметно, Мишка подошел к бочке и заглянул через край.
Лампочка висела прямо над бочкой, и весь свет падал прямо в нее. На дне бочки был насыпан песок и набросаны камни и сучья. И на одном сучке, как на бревне, сидели, опираясь спинами о стенку бочки, два маленьких человечка. Два настоящих человечка, с белку размером. Оба были одеты в синие штаны и черные куртки. У одного на голове была шляпа.
– А у лили-лилипутика ручки меньше лю-ти-ка! - пропел Филька.Ловите! - и он, перегнувшись, через край бочки, сронил с ладони под ноги человечков заточенную велосипедную спицу и выструганный из щепки меч.
Человечки шевельнулись, но не встали со своих мест и голов не подняли.
– Не будут они сражаться,- сказал кто-то.
– Гордые,- презрительно сказал Козел.- Ну, мы вас расшевелим. Ап!
Он опрокинул свою банку над бочкой, и из банки на песок плашмя шлепнулась крыса! Человечки вскочили. Один быстро схватил спицу, ладонью проверил острие и взял ее наперевес, как пику. Второй взял меч.
Рукоять меча была остругана скверно, пальцы ее не обхватывали.
Крыса шевельнулась, приподнялась, шмыгнула к стене и там замерла.
Усики ее шевелились..
– Два дня не кормил,- сказал Козел.- Как уехал, так и…
Крыса, прижимаясь к стене, двинулась по направлению к человечкам.
Тот, что со спицей, сделал шаг вперед - так, чтобы прикрывать своего почти безоружного товарища. А тот, подняв меч над головой, закричал:
– Это же подделка! Люди вы или не люди? Это же подделка!!!
– Убери крысу! - закричал Мишка и бросился на Козла. Что-то темное вдруг поднялось в нем, подкатило к горлу и глазам, и он уже не видел Козла, а только огромную ненавистную рожу, а под рожей - голубое пульсирующее горло, в которое нужно вцепиться и не отпускать…
Он не достал Козла - тот поспешно отскочил назад и два раза ударил Мишку кулаком в губы. Мишка упал, но тут же вскочил, бросился - ему поставили подножку и стали пинать ногами. Он опять вскочил, повалил кого-то, кого-то отшвырнул, ухватился за край бочки, но опрокинуть ее не смог, бочка устояла; Мишку оторвали от нее и пинками и кулаками выбросили за дверь. Позвать, понял Мишка, кого-нибудь позвать! Отца!
– Зуб выбили! - закричала мать, увидев Мишку такого - в крови и грязи.- Больше на улицу не пойдешь!
Мишка молча пробежал мимо нее в комнату. Отец сидел за столом и печатал на машинке.
– Папка, пойдем скорее,- заговорил Мишка быстро,- папка, она их загрызет, скорей пойдем. У них мечи поотобрали, понимаешь, -и дали Деревянный…
– Миша, ты же видишь - я работаю,- сказал отец.- Мы же договаривались с тобой. И вообще - с кем это ты дрался?
– Папка, это же неважно, ну скорее, их еще можно успеть спасти!
– Кого - их?
– Маленьких человечков!
Отец, уже начавший было подниматься со стула, снова сел.
– Сын, ты бредишь. Ну подумай сам, ты же уже большой - какие могут быть маленькие человечки?
– Настоящие человечки, а они пустили к ним крысу, а меч у меня в столе лежит, ты понимаешь?
– Скажи лучше, кто тебе губу так разбил. Дай-ка посмотрю…
