покинуть Запретный Город.
Ринсвинд сдался. Ему вдруг пришло в голову, что бывшая жена Двацветка была, наверное, замечательно умной женщиной.
— Ну что ж, отлично, — произнес он. — Но ты не должна мешать мне. И ты будешь делать все, как я скажу, понятно?
— Веди, о Великий Волшебник! — поклонилась Бабочка.
— Так я и знал! — воскликнул Маздам. — Яд!
— Нет, нет. Это не едят. Это втирают в тело, — объяснил Профессор Спасли. — Смотри. А потом ты становишься чистым, как это называется у Нас, у цивилизованных людей.
Большинство воинов Орды стояли по пояс в теплой воде, целомудренно обхватив себя руками. Хэмиш наотрез отказался покинуть свое кресло, так что из воды торчала только его голова.
— Щипет! — пожаловался Коэн. — От меня кожа отваливается.
— Это не кожа, покачал головой Профессор Спасли. — Неужели никто из вас никогда не видел ванны?
— Как же, я видел, — отозвался Малыш Вилли. — — в ней-то я и прикончил Безумного Епископа Псевдополиса. Там еще плавали такие… — он нахмурился, — пузыри и прочее. И пятнадцать голых служанок.
— Чиво?
— Точно. Пятнадцать. Вижу как сейчас.
— Служанки — это здорово, — заметил Калеб.
— А у нас тут, кроме как о мыло, и не потрешься ни обо что.
— Императору во время ритуального омовения прислуживают двадцать две банщицы,-вмешался Шесть Благожелательных Ветров. —Если хотите, я могу пойти поговорить с гаремными евнухами, чтобы их разбудили. Пожалуй, это можно будет провести как «развлечения
Сборщик налогов горел желанием приступить к своей новой работе. Он подсчитал, что, хотя воины Орды как индивидуумы заработали за свою карьеру буквально горы золота, как герои-варвары они почти все это растратили на различные виды деятельности (внутренне он отнес их к категории «связи с общественностью»), обязательные при их профессии, так что теперь имели право на значительную компенсацию.
Тот факт, что ордынцы не были зарегистрированы ни в одной структуре по сбору налогов[41], к делу никак не относился. Важен сам принцип. Ну и, разумеется, процент.
— Никаких девушек, я настаиваю на этом, сказал Профессор Спасли. — Вы принимаете ванну для того, чтобы стать чистыми. На женщин будет масса времени позже.
— Назначу свидание, когда все это закончится… — немного робко пробормотал Калеб, с тоской вспоминая одну из тех немногих женщин, с которыми он когда-либо в своей жизни разговаривал. — Она сказала, у нее собственная ферма. Из меня выйдет неплохой петушок.
— Бьюсь об заклад, Проф сейчас заявит, что «петушок» бранное слово, — ухмыльнулся Малыш Вилли. — Правильнее называть «самец курицы».
— Ха, ха, ха!
— Чиво?
Пока Орда экспериментировала с маслом для принятия ванн (поначалу пытаясь применить его внутренне), Шесть Благожелательных Ветров бочком придвинулся к бывшему преподавателю.
— Знаешь, а я вдруг сообразил, что вы собираетесь украсть, — сказал он.
— В самом деле? — вежливо ответил Профессор Спасли.
Он наблюдал за Калебом, который, вроде бы осознав, что столько лет вел неправильный образ Жизни, теперь яростно наверстывал упущенное и пытался постричь ногти мечом.
— Легендарный Алмазный Гроб Щз-Ю! — выдал Шесть Благожелательных Ветров.
— Опять не угадал.
— О.
— Так, господа, все выходим, — громко объявил Профессор Спасли. — Думаю, вы вполне Усвоили основные правила коммерции, общественных сношений…
— …Ур, ур, ур… Прошу прощения…
— …А также принципы налогообложения, — продолжал Профессор Спасли.
— В самом деле? И что же это за принципы? — спросил Коэн.
— Это когда отбираешь у торговца почти все его деньги, — Шесть Благожелательных Ветров подал Коэну полотенце.
— И все? Да я уже столько лет этим занимаюсь…
— Нет, ты отбирал все, — поправил Профессор Спасли. — И в этом ошибался. Ты убивал слишком многих, а тех, кого не убивал, оставлял слишком бедными.
— А по мне, так это правильно, — пробурчал Маздам, раскапывая серные карьеры своего уха. — Бедные торговцы богатые мы.
— Нет, нет, нет! Нет, нет, нет?
— Да! Это нецивилизованно]
— Тут все, как с овцами, объяснил Шесть Благожелательных Ветров. — С них же не сдирают шкуру в один прием, а стригут каждый год.
Лица ордынцев озадаченно вытянулись.
— Их жизненная политика — режь-хватай-беги, — отозвался Профессор Спасли с некоторой ноткой безнадежности в голосе. Неудачное сравнение.
— Это чудесный Поющий Меч Бона, да? — прошептал Шесть Благожелательных Ветров. — Я догадался! Вы именно его собираетесь украсть.
— Нет. Фактически глагол «красть» тут не совсем подходит. Ну что ж, господа… Быть может, вы еще не вполне цивилизованные, но, по крайней мере, вы теперь чистые, прилично одетые, а для многих цивилизация именно в этом и заключается. Думаю, теперь настало время… действовать.
Орда приосанилась. Действовать они умели.
— Вперед! В тронный зал! — бросил клич Чингиз Коэн.
Шесть Благожелательных Ветров не сразу сумел сделать соответствующие выводы, но наконец он все- таки сложил два и два.
— Император! — воскликнул он и в ужасе, смешанном со злым восторгом, поднес руку к губам. — Вы собираетесь выкрасть самого императора!
Коэн одарил его алмазной улыбкой.
В коридоре, ведущем в личные покои императора, обнаружились еще два мертвых стражника.
— Слушай, а как так получилось, что вас всех взяли живьем? — прошептал Ринсвинд. — Уместных стражников большущие острые мечи. А никто из вас не погиб.
— Наверное, нас собирались пытать, — ответила Бабочка. Во время нашей битвы пострадали с десяток стражников.
— О-о? И от чего же они пострадали? Вы обклеили их листовками? Или пели революционные песни, пока не свели их с ума? Слушай, кому-то вы нужны живыми.
В темноте половицы пели, отзываясь на каждый шаг хором скрипов и стонов — точь-в-точь как полы в Университете. Однако в прекрасном сияющем дворце это казалось чем-то странным и неожиданным.
— Такие полы называют соловьиными, — объяснила Бабочка. — Плотники помещают под гвозди маленькие железные хомутики, чтобы никто не мог прокрасться незамеченным.
Ринсвинд посмотрел на пол, на валяющиеся там и сям трупы. Ни один из стражников не успел даже обнажить меч. Он перенес вес тела на левую ногу. Пол завизжал. Затем на правую. Пол стонал.
— Тут что-то не так, прошептал он. — По такому полу к человеку никак не подкрадешься Значит, стражников убил кто-то им знакомый. Пошли отсюда…
— Мы идем дальше, — твердо сказала Бабочка.
— Это ловушка. Кто-то использует вас для своих грязных делишек.
Она пожала плечами.
