название. Но не просто название. Самое лучшее название для масла. Мы тут думали, думали… Нужны свежие силы.
– Я готов! - Цуцыков вскинул голову и посмотрел Вадиму Петровичу в глаза. - К какому сроку?
– Вчера, - сказал Вадим Петрович.
– И все-таки?
– Третью неделю бьемся. Завтра я улетаю. Сегодня к вечеру надо решить. Деньги - не вопрос. Дам сколько попросишь. Хоть сто евро, хоть триста, хоть пятьсот.
– Полторы тысячи… - пискнул Цуцыков и испуганно вжал голову в плечи.
– Сколько-о-о??! - Вадим Петрович медленно поднялся во весь свой рост и навис над столом. - За одно- единственное слово?!!
– Такая цена, - пробормотал Цуцыков.
– Одно слово!!!
– Разработка бренда!
– Одно слово!!!
– В Самаре три тысячи! В Москве пять! Наверно…
– Ты не в Москве!!! - рявкнул Вадим Петрович.
Заныла печень. Вадим Петрович устало опустился в кресло.
– Да какая разница? Дам и полторы, только придумай.
Цуцыков важно поправил очки. Вошла Эллочка и поставила перед ним дымящуюся чашку, а перед Вадимом Петровичем - бутылочку французской минералки и бокал. Вадим Петрович жадно опрокинул бутылочку в бокал.
– Читай, что у тебя готово?
Цуцыков элегантным жестом поднес к лицу руку с листком. Точно, голубой, - подумал Вадим Петрович.
– «Доярушка»!
Вадим Петрович с омерзением помотал головой:
– Вот только не надо этого совка! Этих всяких, блин, ударница - доярница - красная заря, без этого! Прошлый век! Масло новое, оху…тельное, для простых русских людей. Ферштейн?
– «Огонек»?
– Йо-о-оханный…
– «Василек»?
– Тупо! Так и я умею! Это обычное название, а мне надо самое лучшее! Чтоб человек прочел этикетку и остолбенел - вот оно, наконец! Мечта всей жизни! Не пройти мимо! Ферштейн?
– «Весна»?
Ну точно голубой, - подумал Вадим Петрович и начал пить минералку.
– «Ласточка»?
– Нагадила. Прямо в пачку.
– «Свежесть»?
– Зубная паста.
– «Луговое»?
Вадим Петрович поперхнулся и посмотрел на Цуцыкова.
– Да с какой радости «Луговое»?!
– По ассоциации. Коровы-то на лугу пасутся.
– Но на лугу навоз, а не масло? Ты был на лугу?
– «Солнышко».
– Думали уже. Понимаешь… Как тебя?
– Василий Цуцыков.
– Понимаешь, Василий, название должно быть сильное! Звучное! Могучее! Мощное!
– «Тайфун»?
– Тьфу.
– «Гольфстрим»?
– Да заткнись! Слушай: вот у нас было такое предложение - «Буттер». Буттер - по-немецки «масло». Обсудили - не подошло. Почему?
– Понятно почему. Получается масло масляное.
– Идиот! Просто нужно русское, мать твою! Русское! Ферштейн?
– «Лебедушка»?
Вадим Петрович вздохнул, стиснул зубы и перевел тяжелый взгляд на бокал. Бокал выдержал, не рассыпался.
– «Соловушка»?
Вадим Петрович демонстративно разглядывал толкающиеся пузырьки минералки. Сроду не было голубых в Щетиновке, думал он.
– «Пастушок»?
– Может, сразу «Петушок»? - перебил Вадим Петрович.
– Хорошая идея! - обрадовался Цуцыков.
– Пошел вон!
– Как? - растерялся Цуцыков.
– Пешком! Вон отсюда, гомик волосатый! Элла, проводи!!!
Дверь за Цуцыковым закрылась. Вошла Эллочка и унесла нетронутую чашку кофе. Вадим Петрович снова положил перед собой чистый лист. «Русское» - написал он на нем и задумался.
Зажужжал телефон.
– У аппарата, - сказал Вадим Петрович.
– Алло! Это как бы Скворцов, - раздалось в трубке. - Соловушка.
– Что-о-о?
– Как бы «Соловушка».
– Теперь и директор у меня петух, - вздохнул Вадим Петрович. - Что ж ты, дурень?
– Жена придумала как бы. А я вот что подумал, может, так и назвать, как фирму, - «Фольксбуттер»?
– Объясняю. Уже сейчас одному объяснял. Название нужно а - сильное, б - русское, г - необычное, е - оху…тельное. Ферштейн?
– Будем думать, Вадим Петрович. А стоки оказались как бы в порядке! Ничего не надо переделывать.
– Так хрена ли ты мне голову морочил?! - Вадим Петрович отбросил телефон и снова взял в руки маркер.
– Масло «Медведь», - заявил он после долгой паузы. - Это уже хорошо. Это не «Соловушка». А еще масло «Русская тройка»!
Он торопливо заскрипел маркером. Перечитал написанное - и бросил листок на пол.
– Старо и скучно! - объявил Вадим Петрович. - Новые идеи нужны. Элла! Элла!
В кабинет заглянула Эллочка.
– Элла, принеси книг, что ли, каких-нибудь. Газет. Самых любых! Идеи нужны!
Эллочка исчезла. Заверещал телефон.
– У аппарата, - сказал Вадим Петрович.
– Вадим Петрович! Это Цуцыков! Можно вам перезвонить куда-нибудь чтоб не через Германию?
– Нет!
– Хорошо! Я придумал русские названия!
– Говори.
– «Русская тройка»!
– Пфу ты…
– Это не все! - заторопился Цуцыков. - Есть еще лучше! То, что вам надо!
– Давай, не томи.
