– Так, - подтвердил Юра, вышвыривая окурок. - Я за то, чтобы остаться.
– Я тоже, - встрял Нафаня.
– Итого, уже половина голосов «за», - подытожил Баландин. - Знаете, лично я в Шимашевича верю. И могу рассказать почему. Вот прикиньте, мы в гонке в чем-нибудь нуждались? В жратве, там, вещах, судейских релизах? Правильно, не нуждались. И знаете почему? Потому что Шимашевич реально заботится обо всех, на ком стрижет бабки. Зуб даю, он и антарктов в обиду не даст. И потому я тоже за то, чтобы остаться.
– А мой голос превратился, в сущности, в формальность, - грустно заключил Женька.
– Ну, почему же, - не согласился Юра. - Ты можешь уехать. Но «Анубис», ты уж извини, останется здесь, раз большинство порешило податься в антаркты.
– Да понимаю… - все так же грустно кивнул Женька. - Можно я до утра хотя бы подумаю? Как-то… не готов я вот так, сразу. Да и жене я бы позвонил сперва.
– Тьфу, - Юра досадливо стукнул себе по лбу. - Об этом-то я и забыл. Все желающие посоветоваться с семьями могут в течение завтрашнего дня позвонить домой с «Кассандры». Мы по графику в полдень.
Женька малость повеселел, по крайней мере лицо его перестало быть таким напряженным.
– Эй, хохлы! - донеслось с соседней «Царицы». - Вы там что себе решили?
– Решаем как раз, - зычно проорал Баландин. - А вы?
– А что нам остается? - невесело ответил кто-то из волгоградцев, кажется, капитан, Леня Шпак. - Не в тюрягу же… Попробуем стать антарктами, раз не получилось стать людьми.
– Мы тоже остаемся! - крикнул Баландин. - Только Женька еще колеблется, а мы трое решились.
– Н-да. Были с вами земляками полжизни, потом развели нас политики эти долбаные, и они же, гляди, снова сводят. Гримасничает жизнь…
С «Анубиса» ответить не успели. На берегу как раз, еле видная в тумане, взвилась ракета.
– Десять минут до старта, - буркнул капитан. - Грот вира, потом отдать кормовой… Тянем на север, вдоль побережья. Новый табор будет у Новорусской.
Баландин послушно полез с транца в резинку - отдавать кормовой и извлекать из подтаявшего льда вбитый кол.
«Сколько нам еще так швартоваться, на кол во льду? - подумалось ему. - Хотя надо привыкать. Мы ж теперь вроде как антаркты…»
Ко второй ракете Баландин был уже на борту. Резинку решили не сдувать - пусть себе болтается в кильватере, все равно гонке конец, обычный переход. Из тумана смутно доносились глухие голоса яхтсменов, треск шкотовых лебедок, хлопанье парусов.
– Блин, - пожаловался Женька. - Чего это они нас своим ходом решили гнать? Побьемся же в таком тумане! Нет чтобы за катера уцепить - и караванчиком…
– Льды, наверное, мешать будут, - предположил Нафаня. - Вклинится какой-нибудь айсберг между двух яхт, и чего? С катера ни бельмеса ж не видно.
– Ну, да, - хмуро сказал Женька. - Катер Антарктиде дороже, чем какое-то там парусное корыто и пяток невольных эмигрантов…
– Не боись, прорвемся! - Капитан унывать не собирался. - С купола дует ровно, нам вдоль берега, значит, пойдем себе спокойненько в полветра. От льдин отпихиваться уже пробовали. Кстати, Женька, давай-ка ты как самый могучий на бак. Отпорник там?
– Там. И -Если что - кричи…
Баландин как раз закрепил резинку, спрятал швартовы, кол и лодочные весла под кокпит и выбрался наружу. Встал у люка и зябко повел плечами. «Анубис» косо шел прочь от берега - капитан боялся в прибрежной толчее кого-нибудь протаранить. Или наоборот - что «Анубиса» кто-нибудь протаранит.
Старт не прозевали только благодаря секундомеру - ракету видно уже не было, а слабый хлопок выстрела легко спутать с чем угодно - тюлень какой-нибудь местный безмозглый ластой по воде ляпнет или на «Кассандре» боцман уронит на палубу какую-нибудь железку… Проклятый туман искажал звуки до полной неузнаваемости.
– Поехали, - сказал капитан.
Баландин с Нафаней тут же подобрали паруса. «Анубис» заметно накренился - с купола дуло все-таки не слабо. Потом уселись по наветренному борту. Из тумана то и дело проступали контуры льдин.
– Левее! - подсказал с бака Женька. Капитан послушно переложился.
– Еще!
Переложился еще. Остальные привычно, уже на полном автомате подрабатывали парусами.
Проскользнули впритирку с большим айсбергом, по склону которого, весело журча, стекал неслабый ручеек.
Так и шли, почти на ощупь, лавируя среди льдин.
Часа через два экс-антимагелланов чуть кондратий не хватил - тех, что сидели в кокпите.
За кормой шевелилась неприятно черная вода, вздымались небольшие бурунчики. Мерно билась пузом о волны буксируемая резиновая лодка. Кокпит на «Ану-бисе» был самосливной, так что от воды его отделяло от силы полметра.
И вдруг, с плеском и брызгами, в кокпит влетело нечто черное, продолговатое, словно торпеда. Уперлось в пластик под брандер-щитом и тяжело забарахталось. Мгновением позже между основанием руля и левым бакштагом из воды высунулась оскаленная усатая морда, покрытая мокрой пятнистой шерстью. Клацнула зубами, шлепнула ластой по транцу и тяжело сползла вводу.
Никто из яхтсменов, впрочем, не заорал с перепугу, только Нафаня, бросив к чертям стаксель-шкот, с невероятной быстротой отстегнул с палубы спинакер-гик и вытянул его в направлении нежданного гостя. А остальные проворно подобрали из кокпита ноги. Брошенный стаксель немедленно заполоскал, отчего встрепенулся и Женька Большой, которому с бака ничего не было видно.
– Эй, чего там у вас? - рявкнул Женька.
– Твою мать! - наконец-то сумел выдавить из себя капитан. Почему-то шепотом.
Черное-продолговатое продолжало ворочаться в кокпите. Нафаня опасливо ткнул его концом спинакер- гика, а потом оно кое-как встало вертикально, привалившись спиной к наклонному борту, показало белое пузо, маленькую голову и клюв и стало понятно, что это всего лишь пингвин.
Баландин выдал длинную непечатную фразу, облегченно вздохнул, но ноги в кокпит так и не опустил.
– Да что там, бля, у вас? - вторично рявкнул Женька. - И стаксель подберите кто-нибудь!
Нафаня, не выпуская из рук гика, дотянулся до шкота, подобрал, и стаксель наконец-то перестал полоскаться. «Анубис» сразу пошел бойчее.
– Это, - прокомментировал капитан встревоженному Женьке. - К нам тут в кокпит пингвин запрыгнул.
Вышеупомянутый пингвин, растопырив крылья, пытался шагнуть, но лапы скользили по мокрому да вдобавок наклонному пластику.
– Пингвин? - зачем-то переспросил Женька.
– Угу. И хорошо, что не запрыгнул тот, кто за ним гнался… - подтвердил Баландин. - Морду эту кто- нибудь видел?
– Я - нет, - буркнул капитан.
Он и вправду не видел преследовавшую пингвина пятнистую зверюгу, поскольку до рези в глазах всматривался в туман впереди.
– Твое счастье, - заверил Баландин. - Зубы - больше карандашей.
Говоря начистоту, зубы у морского леопарда куда меньше карандашей, но в данную секунду Баландин совершенно искренне верил в то, что говорил.
– И башня, как у собаки Баскервилей! Во-от такая! - Баландин развел руки и показал нечто, напоминающее размерами крупный арбуз.
Капитан опасливо оглянулся и насколько мог продвинулся вперед от транца.
– Слышь, Нафаня! - обратился он к Мишке. - А вынь-ка на всякий случай ножичек. Самый большой, какой найдется…
Нафаня закрепил шкот в стопоре и с гиком наперевес шагнул к люку. Пингвин смешно вытянул шею,
