Разведчики новой планеты во главе с Орлом помогали Бяде выкопать и умыкнуть доисторическую Венеру. Капитан любовно тащил наиболее массивную часть скульптуры…
Корабль был пуст, их не встречали. Но в лаборатории пели. Заводил тяжёлым басом, со слезой, музыковед Липа; тоненько вторил, ойкая, Верный, и в терцию пели биологи.
— Ну, еще разок, от души её, народную! — попросил Верный. И вновь зазвучало:
— «Шумел камыш. Деревья гнулись. И ночка тёмная была…».
Опус № 2
О Лианах Киви
Нас поубавилось. Мы отправили на материк Всученого — для выяснения условий инкубации яиц киви. Всученый долго выбирал образ, вертелся перед зеркалом, взбивал кудри и закручивал усы. Совершенно вжившийся в беременность Липа ревниво топал и истерически взвизгивал:
— Ну кого ты там совращать собираешься? У них же только два пола!
— У них два, а ещё есть звери всякие симпатичные — собаки там, кошки, попугаи… Я вот в прошлый раз неудачно пол выбрал, так едва от целой кучи собачьих мужчин отбился.
— Ага! — сказал я. — Вот откуда дезинформация про процент проклёвывания яиц! Ты там не ботаникой занимался, а исследовал проблемы пола у собак.
Тут Липа разрыдался и был немедленно уведён бдительным Верным. Через пару минут Верный потребовал аудиенции у Орла. В результате оной Липу с превеликими предосторожностями отправили домой в сопровождении многострадального нашего врача.
Одуревший от скуки Орёл таскался за Бядой, выкапывал статуи и склонялся к краже некоторых ещё не закопанных, а вполне на виду стоящих Матерей Земли. С горя он стал коллекционировать живопись. Лучшее, что Орёл достал, называлось «Венера и Адонис». Он даже щупальца стал складывать, как Адонис, с чем никак не желал согласиться, говоря, что это — его природная осанка. Его! Да его природная осанка — раскорячиться на все конечности и надуть щёки! Адонис!
Так вот, остались мы с Мяфой на корабле. Я — от нечего делать, Мяфа — от устатку. Он, хоть и лингвист, никак не мог освоить язык, причём утверждал, что их не один, а десятки, а может, сотни! И пока он не управится с одним, другие ему не подсовывать!
Вот, забрался опять на сиденье всеми щупальцами, глаза закатил. Бороду по моде изучаемого народа надвое расчесал, волосики ровненько так, по кругу подстриг — ну, Мяфа и Мяфа!
— Ага! — сказал Мяфа. — Идея! Сейчас расскажу. — Он сорвался с сиденья и убежал в другой отсек. Вскоре оттуда раздалось мощное журчание.
— Ты обратил внимание, когда я мою щупальца? — назидательно сказал Мяфа, вваливаясь в кают- компанию. — Вы все моете их после, а я — перед! Это свидетельствует о моей чистоплотности и уважении к процессу. Да! О чём я? Вот! Я думаю, что аборигены назвали что-то в честь чего-то.
— А? — изумился я.
— Ну, лиану в честь птицы, или же наоборот.
— Ты шутишь, Мяфа? Неужели это честь — называться одним именем с кем то ещё?
— Неисповедимы мне пути их мышления. Они, например, называют отвратительного червяка именем любимого друга, и тот радуется! Вот я, открываю новый вид ядовитых… как их там, длинных? — А! Змей! — и называю его «Подарения».
— Чтоб тебе борода штопором, Мяфа! Сидишь тут, оскорбляешь, и п; ходя хочешь уничтожить моё открытие?
— Да подумаешь! Ещё открытие сделаешь, тут масса всего стрекочет и кусается! Ты сам подумай, ну как может лиана родить птицу?
В кают-компанию с грохотом ввалился Рубик.
— Щупальца узлом, борода на заднице! — заорал он. — А то сообщение читать не буду!
Мы лихорадочно скрутились в блаженном ожидании.
— Ну, читай, Рубик, не тяни!
— Не буду! У Мяфы борода не там! Она где хочешь, но не там!
Мяфа быстро соединил лопасти бороды и, задыхаясь от натуги, просипел:
— Читай!
— «Поздравляю рождением всё-таки тройни. Верный. Они пушистые и щекочутся. Липа».
— Ура! — завопили мы, раскручиваясь. — Кто-нибудь, может, и нам достанется!
В проём вступил Адонис, деловито приказывая начальственным басом:
— Рубик! Запроси, на кого похожи. Тем и раздадим.
— Уже запросил. Ответ читаю: «Похожи на лианы киви! Липа требует три велосипеда. Зачем лианам велосипеды? Верный».
Все с гомоном понеслись в рубку. Передали срочное сообщение: «Возвращайтесь на корабль с потомством. Готовлю оранжерею. Орёл Третий».
Вскоре пришёл ответ: «Вернёмся после стойкого укоренения саженцев. Верный».
Рассевшись в кают-компании, мы стали переваривать новости.
— Непонятно всё же, кто отец? — мыслил Орёл.
— А ты, Мяфа, глубоко неправый! — радовался я.
— Вот хитрая морда Липа, всё же растро; лся, да ещё не знаю, с чем! — восхищался Рубик.
— Неправый я или правый — внуки рассудят. Ежели они птицей киви забегают, я согласен: ты прав, — недоверчиво отвечал мне Мяфа.
— Капитан, а зачем тебе тут детский сад? — вдруг ревниво вопросил подозрительный Бяда.
— Хи! Не сад, а оранжерея, — поправил Мяфа.
— Оранжерея, сад, кошмар! Мелочь по кораблю! — сухо сказал вернувшийся из странствий по планете инженер Полыба.
— Любишь кататься, люби и саночки возить, — ответствовал аборигенным афоризмом начитанный Мяфа. — Саночки — это средство передвижения, для непосвященных поясняю!
— Вот и повезёшь саночки в рейсе, если эти лианы нас всех тут запутают! — проскрипел Полыба.
— Так. Разговорчики. Я сказал — обсуждению не подлежит. — Орёл мечтательно улыбнулся. — Ну кто ещё сможет изобразить Венеру, как может наш Липа?
— «Да, — подумал я, — Позабыли все, кроме соискателя. Он-то свою выгоду не забудет! Слава Великому Объединителю, этот сезон размножения последний. Пару Этапов проведём в чистой невинности!».
Опус № 3
О Лисичках и Шурине, а также о гибели моих надежд
По сообщениям Верного, лианы никак не хотели укореняться и постоянно висели на Липе, который хихикал, загорал с ними на солнышке и даже ухитрялся их как-то различать. Липа также требовал от нас родительской заботы в виде велосипедов, начисто отвергая идею укоренения. Прибытие всего сумасшедшего дома несколько задерживалось по медицинским показаниям, а хитрый Орёл закупил трёхколёсные велосипеды, но оставил их на корабле, как приманку для Липы. Оживлённые переговоры с Верным прерывались скупыми сообщениями вросшего в образ Всученого, который отирался на планете возле ящиков с яйцами киви.
От ужасающей скуки меня спас Мяфа.
— Вот что, Подарёный, — сказал он. — Я считаю, что тебе следует заняться практическими изысканиями. Я тут у себя на материке присмотрел зоологический паноптикум: экспонатов уйма, и почти все
