Но наконец-то появился результат… Генерал-полковник не ошибся, загнав нас в эту дыру.
В ангаре стояли два вертолета. Очень интересные машины – летали они не на обычной горючке и не на батареях Ллейтона. На плазменных преобразователях. Совсем недавно эти новые источники энергии были большим-большим секретом, за обладание которым развернулась нешуточная драка. Да и сейчас их производят в единственном месте, так же, как технику, способную летать, ездить или плавать на новой энергии.
Монополистом является «Науком» и делиться своей монополией отнюдь не собирается. Все официальные поставки новой техники государствам и Анклавам можно пересчитать по пальцам, и счастливые владельцы берегут машины как зеницу ока. А наша служба за ними аккуратно приглядывает, нельзя оставлять без присмотра технику с практически неограниченным радиусом действия… Короче говоря, у сепаратистов из затерянной у черта на куличках самозваной республики вертолеты на плазменных преобразователях оказаться не могли. Не могли, и точка.
Однако вот они, в ангаре, новенькие и красивенькие. Один слегка поврежден, но второй хоть сейчас готов к полету. Если учесть, что тут же хранятся запасные плазменные преобразователи в количестве восьми штук, то упомянутый полет может запросто обогнуть земной шарик без посадок и дозаправок.
Преобразователи все тоже новенькие, упакованы по два в защитные контейнеры. Но какая-либо заводская маркировка отсутствует и на таре, и на содержимом. Любопытно, правда?
Подозреваю, что у наших генералов и дипломатов появится к «Науком» масса вопросов…
Московские безы патрулировали на таких машинах зону отчуждения магистрали, тянущейся к Кольскому полуострову. Иногда попадали в засады, устраиваемые, как правило, «неизвестными лицами» – хорошо вооруженными и не имеющими никаких документов или устройств, удостоверяющих личность. Случалось, что в этих стычках СБА теряла вертолеты и другие боевые машины. Официально считалось, что чужие воспользоваться ими не смогут – сработают многократно продублированные системы самоуничтожения. Но мало ли что считается… Меня, например, два раза вполне официально числили убитым на операциях, во второй раз родные уже готовились кремировать пустой гроб, получив уведомление с соболезнованиями.
Однако я попытался представить здешних дедушек, с берданками и в меховых тапочках, захватывающих вертолет, – и не смог. Куда уж им против безов, против настоящих боевых машин в людском обличье, идеально приспособленных генными трансформациями к одной задаче: убивать, убивать и еще раз убивать… Если отбросить в сторону рассуждения о чести мундира, то надо признать откровенно: охранял бы здешние консервы взвод безов, «Гамма-7» тут бы и полегла. В полном составе.
К тому же слабо верится, что вертолет отправился на боевое патрулирование, нагруженный чуть ли не десятком преобразователей. Зачем? И одного хватит, чтобы несколько раз слетать из Москвы до Станции и обратно.
Ладно, пусть генерал Кравцов выясняет, откуда у сепов такие игрушки и в какие игры они собрались тут играть…
А наше дело маленькое – не допустить, чтобы враг отбил трофеи. Все к тому идет: пока я разбирался с вертолетами, на связь вышел Каньон и сообщил: летчики изрядно потрепали колонну сепов, но оставшиеся упорно прорываются в нашу сторону. И остановить их в данный момент нечем. Задача проста – продержаться не менее часа, до возвращения пополнивших боезапас эскадрилий.
Я попросил скинуть мне на «балалайку» общий вид района боевых действий, хотелось взглянуть, кого и чего ждать. Каньон скинул. М-да… Грузовики с пехотой – полбеды. Пара реактивных установок на гусеничном ходу, три БМП и что-то самопально-нештатное: сваренная из металлических листов башня с торчащим толстым стволом была установлена на шасси гражданского вездехода. Многовато против тридцати семи человек с легким стрелковым и двумя трофейными зенитками. Правда, плюс к тому нам досталась еще пусковая установка, но с одним-единственным УРСом. Небогато, но продержаться можно попробовать.
Однако, кроме того, в нашу сторону двигались два танка «Т-204», вооруженные боевым комплексом «Катана». В просторечии эти машины именовались «самураями», разрабатывались для боев в городских условиях и могли выполнять самые разные задачи: словно консервным ножом вскрывать стены зданий, открывая путь штурмовым группам, выжигать защитников объемно-вакуумными боеприпасами, вести высокоточный огонь по окнам и амбразурам… Ходовыми качествами «самурай» не блещет, зато бронирован так, что ему не страшны гранатометы, базуки, носимые ПТУРСы и прочие противотанковые средства, придаваемые пехоте или десанту.
И я был вынужден согласиться с сержантом Багировым: хреноватая жизнь начнется у нас через пятнадцать минут. Хреновей некуда.
Можно было попробовать обезопасить трофеи, загрузив преобразователи в «Пчелу» и отправив ее в полет. Но никого, знакомого с пилотированием «вертушек», в живых не осталось. Эх, Гасан, Гасан, как мне тебя не хватает…
10. Дети льда и дети асфальта – 2
Смутное
Впереди лежал костяк. Череп – громадный, в половину человеческого роста, – нацелился приоткрытой пастью прямо на Талькуэ. Клыки не уступали в размерах клыкам матерого моржа, но были значительно толще. В пустые глазницы альмеут мог бы просунуть голову, если бы здесь и сейчас у него имелась голова… Остальные части скелета пропорциями вполне соответствовали черепу.
«Я приветствую тебя, Большой Брат», – почтительно обратился Талькуэ к черепу.
Конечно, ни звука не раздалось и не могло здесь раздаться, но Умеющий-ходить-по-Льдам знал: его услышали.
«Я пришел поклониться тебе, Большой Брат, и попросить помощи».
Ответ пришел после долгой, очень долгой паузы, и Талькуэ едва разобрал его:
«Я не хочу говорить с тобой, человек. Я сплю, не тревожь мой сон…»
Обычное дело… Большие Братья и Большие Сестры спят, сон все крепче, и добудиться их все труднее… И альмеуты живут сами по себе, без помощи и совета… Но грех винить за это духов-покровителей – дети Льдов первыми отреклись и позабыли родство, уступив искушениям Стального Демона.
Но есть вещи незыблемые, как Льды в Среднем мире. Вещи, которые не забываются даже в самом глубоком сне.
«Мы порождены с тобой одной плотью и кровью, Брат-Медведь. Когда злой отчим выбросил деву- прародительницу Нильмуэ из байдары и она успела схватиться за борт, он отсек ее пальцы ножом, и из мизинца произошли люди, а из указательного пальца – ты, Большой Брат, и все твои сородичи. Вспомни, Брат-Медведь, наше кровное родство».
На этот раз ответа пришлось ждать значительно меньше. И ощутил его Талькуэ гораздо отчетливее.
«Я все помню, Маленький Брат. Я буду говорить с тобой. Что ты хочешь от меня, Маленький Брат?»
«Я пришел просить твоей помощи, Брат-Медведь. И принес тебе дар: три
«Йетангу зверей?»
«Нет, Большой Брат, йетангу хойту, что летали надо льдом в железной птице».
«Хо-хо, давненько я не пробовал хойту… Я принимаю твой дар, Маленький Брат».
Если бы Талькуэ – бесплотный, бестелесный – мог управлять своим оставшимся в ином мире телом, оно, тело, наверняка сделало бы сейчас резкий выдох. В Междумирье произошло иное – три небольших, слабо мерцающих шара поплыли от Талькуэ к черепу Брата-Медведя и исчезли в пасти, просочившись между клыками.
Пустые глазницы полыхнули яркими вспышками, кости скелета пришли в движение. Талькуэ примерно представлял, что предстоит увидеть, и не был слишком удивлен увиденным. Но в первый раз, когда он разбудил Брата-Кита (будить пришлось гораздо дольше), – зрелище исполинского костяка, стремительно
