потому что без воли спортсмена не бывает, уж это было известно тренеру лучше, чем дважды два. Мелькнуло нечто, придя из подсознания. И надо же было, чтобы именно тогда подвернулся этот тип с его растуритом. Да на кой чёрт мне этот шарик? Зачем вообще растурит человеку?
Вопрос показался Манту интересным. И в самом деле, если подумать: тысячи, десятки тысяч лет человек жил себе без этого — как же его назвать всерьёз: средство? Средство для чего? Для ощущения во рту? Нет, конечно, если послушать рекламу — это прямо-таки чудодейственная вещь, панацея, лекарство от всех скорбей; им угощают, им гордятся: смотрите-ка, у меня новый сорт, в зелёную крапинку, вчера ещё его не было, а сегодня — пожалуйста, вот какова забота о людях! Но ведь пока его не придумал какой-то прохиндей и не запустил в производство, а пуще того — в рекламу, поколения сменялись поколениями — и никто даже не подозревал, что им для полного счастья недостаёт именно этой дряни. Мало же потребовалось времени, чтобы убедить людей, да…
«Так-то так, — размышлял Мант, неторопливо сокращая расстояние между собой и тренировочным центром. — Но ведь разве только к растуриту это относится? Да если всерьёз прикинуть — половина, а то и две трети вещей и услуг, которые нас окружают, которыми мы пользуемся и за которые платим — они не только не необходимы для нормальной жизни — скорее просто вредны, в лучшем случае — бесполезны. Но таковы уж мы, люди: нет ничего легче, как внушить нам, что мы без этого просто не можем — и мы с радостью поверим и станем доказывать тем, кто ещё не присоединился к нам в этом, вплоть до кулаков станем доказывать. Это в нашей природе, да. Достаточно, чтобы человеку пришла в голову мысль: создать нечто, чего ещё не было. Затем — найти кого-то, кто сумеет сочинить образец, первый экземпляр. И ещё одного — кто вложит деньги в пилотную партию. И — пошло, поехало…»
И вдруг Мант остановился — так упёрся каблуками в гранитан тротуара, что сзади кто-то, не среагировав вовремя, даже толкнул его. Но Мант этого даже не заметил.
А причиной было то, что промелькнувшая было неясным облачком мысль, сразу же вспугнутая разносчиком, вдруг вернулась — и уже не тенью, а совершенно чёткой, реальной, трёхмерной и просто-таки ослепительной по яркости фигурой.
В чём суть успеха в наше время? В умении убеждать людей. Убеди их в том, что они больше просто не смогут жить без чего угодно — и пожинай плоды.
Скажем, без плевания в потолок больше не могут жить. Да.
— Так, — сказал тренер Мант сам себе. — Так-так. Так-так-так-так-так…
Через час он уже сидел в маленьком зале «Аролитана», называвшемся «ИЛ» — и предназначенном, следовательно, исключительно для лиц исторических, кого попало сюда и близко не подпускали, так что приглашение в этот залец не зря рассматривалось как очень серьёзная взятка — ну ладно, не так грубо, скажем помягче: как надёжное средство стимуляции нужного человека для совершения им нужного действия. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Полон Конс, достаточно известный текстарь на темы исторические, не приехал, а прямо-таки прилетел на встречу, назначенную ему тренером Мантом именно в «ИЛе», и теперь сидел вместе с Мантом за столиком в укромном уголке, потягивая из высокого бокала «маноли» средней крепости с грибком и испытывая от этих фактов едва ли не сексуальное наслаждение. Не мешавшее ему, впрочем, поддерживать разговор.
— Значит, так, — уточнял он сейчас. — Это соревнование возникло ещё в глубокой древности, верно? Погодите-ка: не исключено ведь, что люди научились этому, как и многим другим вещам, у животных. Есть ведь вроде бы такие рыбы, насекомые, которые пользуются этим способом для нападения и защиты… Верно?
— Совершенно точно, — отвечал тренер Мант. — Тут не забудь указать, что ведь большинство видов спорта произошло от жизненно важных умений, и даже те, которые вроде бы прямого отношения к ним не имеют — игры с мячом, например, — на самом деле являются облегчённой и гуманизированной моделью кровавого поединка — или групповой схватки…
— Записал. Идём дальше: когда могли появиться первые упоминания о соревнованиях такого рода, первых чемпионах и тому подобном? Лет триста тому назад? Пятьсот?
— Да хоть семьсот. Допустим, далёкая глушь, где люди живут едва ли не первобытным укладом. Туда забредает один-другой путешественник. Видит. Записывает, даже зарисовывает. А потом, возвратившись, пытается — пусть не он, а кто-то, услышавший от землепроходца о таких играх, — организовать что-то подобное.
— Найдутся ли такие свидетельства?
— А это тебе нужно? Всё дело — в истолковании текста, если в нём имеются какие-то неясности и намёки, а таких текстов в архивах лежит немало, я думаю.
— О, в них недостатка не будет.
— Вот и работай. Подготовь первую публикацию, скажем, через две недели. Хотя бы на тему о культивировании этого способа землепроходцами раннего поздневековья, собиравшимися в местах общего пользования. Пусть это будет средней точкой, от которой можно будет двигаться и в прошлое, и к современности.
— Если только найдётся охотник опубликовать такое…
— Об этом позабочусь сам. И вот ещё: надо найти слово, название — как это всё называлось и, значит, будет называться и впредь. Подумай и об этом. Это пойдёт отдельно, как особо оплачиваемый заказ.
— Го-го! (Что означало всего лишь «полный порядок» на тамошнем жаргоне.) Минутку… Ну вот хотя бы «слюперы» — подойдёт? Слюнные снайперы…
— Гм. А что? По-моему, вполне… Слюперы. Слюпинг. А? Годится…
— Дузя, — говорил тренер Мант по связи директору канала «Б», — для тебя у меня возник такой материал — пальчики оближешь. Горячий, с него сало ещё капает. Хватит на множество передач. Идея такова: «О спорт, ты — мир чудес!» И — полный эксклюзив. Берёшь?
— У тебя, — отвечал директор, — я что угодно возьму. Кати сюда. Жду.
— Слушай, — сказал тренер Баалу, навестив его на следующий день. — Тебе ещё не надоело?
— Ты о чём, тренер?
— Плевать в потолок.
Баал Бесс ощутил в сказанном посягательство на свою свободу и гражданские права. И ответил, щетинясь:
— Вот представь себе — нет!
— Да ради Бога, плюй, — поспешил успокоить его тренер, — кто тебе мешает! Я только о том — не пора ли внести разнообразие?
— Не понял. Ты о чём?
— Если не в потолок, а, скажем, в мишень. Ну вот предположим: на три метра ты доплюнуть можешь?
Баал усмехнулся:
— А на пять не хочешь? Не веришь? Могу показать.
— Не верю.
— Ах, так? Пошли на веранду. Отмеряй пять метров, тренер. Отойди в сторонку.
— …А на шесть?
— Да пожалуйста!
— Ну ладно, а если на точность?
Баал Бесс уже вошёл в азарт. Скука куда-то пропала.
— На точность? А давай попробуем!
Но запал его вскоре иссяк. Он вздохнул:
— Всё. Патронов нет. Рот пересох, как…
— Ничего, — утешил тренер. — Не унывай. Вечерком подошлю к тебе врача, может, и сам подъеду — подумаем по поводу питания — чтобы был максимальный выход этого дела.
Баал кивнул. Но тут же почесал в затылке:
— Слушай, а к чему всё это? Смысл?
— Смысл в этом великий, — заверил тренер Мант, похлопав ученика по плечу. — Но над точностью надо работать, ты сам видишь. Да и дальность наращивать тоже никак не помешает.
