«Поднялся» до полноправного гражданина Комплекса — ремонтника Тойо Шикомото. Почтовой ракетой Кунджи переслал мне свеженький и-карт и распечатку официальных сведений о Шикомото. Я выучил их наизусть.
Таможню прошел без труда.
В «Процессоре» замочили удачное начало.
Я помню первый прокол. Или не первый — как посмотреть.
…Группа захвата обрушила на корпус санатория огненный шквал. Федералы больше не играли по правилам. Их действия вознеслись над законом. Я вжимался в паркет вестибюля, прячась от стеклянно- свинцового дождя. Осколки усеяли пол мелкой крошкой. Пытаются оглушить, взять на понт. Последнее предупреждение — и ринутся на штурм. Обстрел вели из леса, красивого вечнозеленого бора. Все сливается в надвинувшихся сумерках, и кажется, что само пространство злобно плюется смертью…
Пригибаясь и хрустя стеклом, я добрался до лифта.
Четвертый этаж. Через чердак — на плоскую крышу, частично залитую смолой, с выпуклостями вытяжных труб и холмиками битого кирпича. А с мрачнеющего вечернего неба уже низвергается грохотом лопастей и мегафонным ревом легкий полицейский вертолет. На меня пахнуло запахом близкой грозы и сосен, пиджак вздулся парусом, отчаянно захлопали брюки. Краем глаза я уловил движение: от стены леса отделились крошечные фигурки, заспешили к корпусу. Я нырнул обратно в чердачный люк, едва не поймав пулеметную очередь. Мои соседи, персонал — все куда-то исчезли. Я один метался в пустом склепе, отыскивая лазейку. Похоже — безрезультатно.
Спускаюсь на второй этаж. Отсюда можно спрыгнуть, но здание уже взято в кольцо. Атакующие пересекали местность спокойной, размеренной рысцой — они знали, что оружия у меня нет. В вестибюль хлынули пятнистые фигуры, ощерившиеся стволами. Хлынули и рассыпались. Их действия были четкими, слаженными. Мне эта сцена до боли стала напоминать DOOM — коридоры и куча чудовищ. Одного я вырубил, неожиданно напав из-за угла, апперкотом и подсечкой. Федерал рухнул на паркет, глухо стукнувшись бронежилетом. Я добил его ударом локтя в солнечное сплетение. Затем переоделся в его форму. Проверил обойму — полная. Предохранитель снят. Тело — в пустующий номер, к балкону. Штурмовик, похожий на паука, спустился с крыши, скользя по тросу. Точка лазерного прицела пошарила по комнате и уткнулась в мой лоб. Я коротко кивнул, пряча лицо в тени. Отцепившись от троса, федерал занял позицию на балконе. Все отдушины перекрывались.
Я перемешаюсь в номер на другой стороне коридора. Здесь проще. Прыгаю с балкона на мягкий желтый песок, усеянный шишками и иголками. Прокатившись, встаю на ноги, подбираю автомат и бегу к лесу, вложив в бросок последние силы.
Пулю я не схватил. Федералы роем залетели в корпус и теперь перетряхивали его от фундамента до крыши. Я знал, что времени в обрез. Преследователи обнаружат мое исчезновение и двинут в погоню на «вертушках». Я мчался по лесу, как загнанный зверь, ломая ветки и огибая стволы. Ориентироваться становилось все труднее: сумерки сгущались, перетекая в ночь.
За минувшие три недели местность я изучил досконально. Сейчас выйду на берег реки, вниз по течению — мост. Потом несложно выбраться на шоссе.
На мосту меня ждали. Засада притаилась за распоркой. Почувствовав дуло между лопаток, я замер.
— Брось автомат! Исполняю.
— Пять шагов вперед! Пауза.
— Обернись!
Федерал с нашивками лейтенанта держал меня на прицеле. Я вспомнил этого человека: еще недавно, в Москве, он одевался в штатское и, неслышно ступая, путешествовал по нашему банку. Чистильщик. Выслеживал меня, гад. Никогда не знаешь, когда такие «аудиторы» приближаются, — очнешься, когда уже удавка на шее. И дерутся они будь здоров.
— Гони ключ, — сказал чистильщик.
— Какой ключ?
Удар по почкам. Меня согнуло пополам.
— Не прикидывайся клином. Что это?
Он заметил на моем запястье часы. Хорошие часики — «Ориент» за тридцать баксов. Сейчас, в опустевшей тьме, светились покрытые фосфором стрелки и цифры.
— Снимай!
Я послушно расстегнул браслет. Но отдать не успел: стрелки вдруг бешено закружились, весь циферблат оказался втянутым в сумасшедшую пляску, и я понял, что проваливаюсь в этот мерцающий омут, переходящий в извилистый тоннель. Мое сознание несется вдаль, ускоряясь…
Кунджи успел меня выдернуть.
Но я потерял своего аватара. С тоской я смотрел тогда на монитор компьютера, где чистильщик расстреливал из автомата мое тело. Помню, заново проходил три уровня — недельная работа насмарку. С тех пор я стал осторожнее.
Я теперь боюсь «аудиторов».
Мы поселились на самой окраине Комплекса. Здесь царили вольные нравы и почти земная гравитация. Плюс опасность метеоритного пробоя (ничтожная, но реальная). Плюс налог на экранирующее антирадиационное поле (в случае неуплаты отдельные участки защиты отключаются — мутируй на здоровье). Плюс налог на светофильтры. Плюс наркоторговля, разборки между бандами, высокий процент смертности и вид звездного неба из окна. Вследствие постоянного вращения мы наблюдали то краешек Земли, то щербатую Луну, то размазанное пятно Солнца, затемненного фильтрующим покрытием. Наш иллюминатор во всю стену был одновременно информационным монитором. В режиме просмотра на него транслировались все 818 доступных телеканалов — легальных и подпольных. При желании я мог активизировать «гологрэфикс-транслэйшн» СИМОТИ, но я не фанат бесконечных сериалов и хит-парадов. Правда, иногда прикалывают интерактивные шоу — я как-то выиграл в «Исполнителе желаний» путевку в межпланетный круиз, которую немедленно загнал через Сеть одному романтическому придурку с ником Рафаэль…
Наш район хорошей репутацией не отличался. Здесь обитали преступные элементы всех мастей, хакеры и мутанты (в народе — «муты»), ремонтники, обходчики, менялы и барыги, монахи-кришнаиты и проститутки. Еще, говорят, можно встретить последователей учения Рерихов. Те, кто побогаче, предпочитали квартиры поближе к центру, в зоне умеренной гравитации — около трети одного g.
Мои глаза стали узкими, волосы — жесткими и черными. По «утрам» я напяливал серую хламиду ремонтника, брал чемоданчик с инструментами и отправлялся на работу — шляться по служебным тоннелям внешнего периметра, ожидая сигнала вызова. Бывало, ком-браслет на запястье истошно верещал, и я мчался в сектор, указанный на табло, — латать очередной клапан воздуховода или устранять утечку в охладительной системе. Работенка крайне нудная. Я коротал время, играя в «тетрис». Теперь в эти штуки вмонтированы сетевые порты и радиомодемы, фанаты устраивают турниры, учреждают призовые фонды…
Кстати, в нашем районе живет местная знаменитость — хакер, который с помощью «тетриса» взломал базу данных Космического Департамента, легенда и пример для подражания. Я, видимо, не скоро достигну такого мастерства.
На обратном пути я частенько захаживал к соседу из блока напротив. Игорь Кирченко, эмигрант из России, — тоже своеобразный талант. Кирченко умел собирать кубик Рубика. За рюмкой грузинского коньяка он рассказывал мне о своем прошлом. Бывший солист группы «Тандерфак», бывший инженер (на деревянной подставочке гордо красуется чудо-отвертка, занявшая второе место на Международном конкурсе отверток в Бангладеш), актер и руководитель общества «GREENPEACE», а также KMC по настольному теннису в условиях пониженной гравитации… Короче, личность многогранная. На моих глазах он с потрясающей скоростью складывал из разноцветной мозаики квадратиков фигуру, каждая плоскость
