нырнула куда-то между белых кружев на груди, и в холеных пальцах закачалась чековая книжка. Ногти розовыми зеркальцами отражали рассеянный свет жилого модуля.
Еще и маникюрный набор с собой, наверное, через космос протащил… Аиша поймала себя на том, что сжимает кулаки, пряча собственные неухоженные кисти.
Взгляд Стивена Торреса остановился на ней. В который раз женщина задумалась: известно ли сумасшедшему миллиардеру, что глаза его имеют в точности тот же пронзительно голубой оттенок, что и светящаяся в вечной черноте лунного небосвода Земля?
Известно, наверное. «Он вообще слишком много понимает и о себе, и о других людях», — подумала Аиша с недовольством, чувствуя, как шумно начинает биться в висках кровь и краснеют щеки, пока Торрес молча разглядывает ее лицо.
Конечно, он еще неделю назад был на Земле. Четыре дня пути в комфортабельной ракете, больше напоминающей роскошный отель — для удобства космотуристов буквально все, включая, разумеется, искусственную гравитацию. И вторые сутки по земным часам здесь, в обычном модуле для работы и проживания небольшой экспедиции. Луна еще не успела оказать на него влияния, ясно заметного у команды, которая провела вдали от родной планеты пять месяцев.
Истончившиеся от потери жидкости ноги, потихоньку атрофирующиеся мышцы, одутловатые физиономии… На фоне чеканного профиля гостя последствия жизни при сниженной силе тяжести казались особенно неприглядными.
И именно сейчас выясняется, на кой черт Торресу сдался этот дорогостоящий, даже при его миллиардах, вояж.
— Триста тысяч, — будто не заметив смущения женщины, предложил Торрес. — Как вам, мисс Аиша?
— Во-первых, не мисс Аиша, а космометеоролог Акирова, сколько же можно повторять?! — крикнула она, радуясь возможности выплеснуть гнев. — Во-вторых, с любыми предложениями по поводу моих непосредственных обязанностей обращайтесь к командиру Семенову!
— Ну, мое предложение никак не входит в круг ваших непосредственных обязанностей, — мирно сообщил Торрес. — И я не уверен, что уважаемый Владимир вправе решать, получат ли его подчиненные по триста тысяч за небольшое дельце в свободное от основной работы время… или останутся без этой приятной суммы.
— Давайте закончим беседу, мистер Торрес. — Командир встал и сделал несколько шагов к двери жилого отсека.
— Триста пятьдесят тысяч, — словно не услышав, произнес Стивен. В наступившей тишине громко скрипнули зубы Владимира.
— Зачем нам здесь ваши деньги, мистер Торрес? — Толик пнул тренажер, на котором занимался, когда Стивен вошел в кают-компанию. Предложение туриста заставило забыть о спорте.
Тренажер пискнул и заурчал.
— Здесь вы с ними ничего не сможете сделать, это верно, — согласился Торрес. — И до конца вахты вам еще четыре месяца. Но я ведь могу передать чеки вашим семьям. Или вы сами можете их отослать с попутным транспортом.
— У меня нет семьи, — отрезала Аиша. И выругалась про себя — Стивен опять посмотрел на нее.
Каждый его взгляд заставлял ее остро почувствовать себя не космометеорологом, а женщиной. Но такой женщиной, у которой что-то не в порядке — не то размазалась помада, не то юбка расстегнута… Это было тем более странное ощущение, что помады и юбки остались в далеком для Аиши подростковом периоде.
— Я знаю, мисс Акирова. — Голос Торреса звучал по-прежнему мягко. — Возможно, вас устроит счет в любом названном вами банке?
— Меня, мистер турист, вполне устроит, если вы вспомните о каких-нибудь собственных делах и перестанете отвлекать нас своей ерундой!
— Вы восхищаете меня, мисс Акирова, — покачал головой Торрес. — Не каждая женщина способна назвать триста пятьдесят тысяч «моем ерундой». Впрочем, я понял вашу позицию.
Он поднялся так резко, что сниженная гравитация подбросила его вверх. Взметнулись накрахмаленные кружева белой рубашки, прошелестели быстрые шаги, тихо прожужжала дверь теплого отсека.
Аиша отрешенно подумала, что другой человек показался бы в такой ситуации смешным. А Стивен Торрес напомнил птицу, снявшуюся с места по каким-то своим птичьим резонам.
— Я уже гадал, до какой суммы он намерен дойти, — осторожно сказал Толик.
Владимир, которого уходящий Торрес едва не сбил с ног, вернулся и сел на прежнее место.
— Ну, он, конечно, сумасшедший, но ведь не совсем же дурак, — сухо проговорил командир. — Триста пятьдесят тысяч — и так совершенно нереальная цена всего лишь за то, чтобы вкопать четыре столба в указанных Торресом местах. Если бы мы согласились, вышло бы больше миллиона…
— Но ведь зачем-то же ему это понадобилось. — Пальцы Толика забегали по кнопкам, и тренажер плавно изменил конфигурацию. Космонавт вольготно устроился на сиденье, сложив ноги по-турецки. — Неужели хоть кто-то из нас действительно поверил, что миллионер может оплатить трое суток проживания в модуле экспедиции просто ради того, чтобы полюбоваться поближе на красоты Луны?!
— Скорее уж красоты Земли. — Аиша мотнула головой туда, где за иллюминатором чудесным елочным шаром в бело-голубых переливах висела Земля.
Под иллюминатором валялся скомканный лист тонкого пластика. Никто не убирал его, но и не вешал отчего-то на прежнее место со вчерашнего дня, когда Торрес безошибочно угадал единственное на весь модуль окно. Сорвал скрывающий иллюминатор земной пейзаж, ничем особенным не выделявшийся среди других таких же, развешанных по стенам, и застыл, мечтательно глядя на Землю.
Родная планета как раз вошла в полную фазу. Диск ее был почти в четыре раза крупнее, чем сама Луна при взгляде с Земли. Звезды вокруг казались брызгами отраженного света.
Они здесь никогда не мерцали.
— Хотел бы я увидеть солнечный ветер, — сказал вчера Торрес. Толик невольно фыркнул.
— Ветер — всего лишь фигура речи, мистер Торрес, — снисходительно пояснил Владимир, — речь идет о солнечном излучении, увидеть его на Луне невозможно.
— Да, конечно, — рассеянно сказал гость, не отводи зачарованного взгляда от лунного пейзажа. Аише захотелось встать и глянуть через его плечо. Удостовериться, что там та же скучная картина, которую все они видят ежедневно: серая равнина, на горизонте четко прорезаны далекие хребты. — Но если нет ветра, то откуда эти песчаные волны?
И резко отошел от иллюминатора, чтобы вернуться в свою каюту.
— Это не песок, а лунная пыль, реголит… — пробурчал Толик Торресу в спину. — Здесь не пляж какой-нибудь! Этим туристам только бы на песочке под солнышком поваляться…
— Глупая шутка, — вырвалось у Аиши. Толик изумленно прищурился на женщину, которая обычно не торопилась делиться своим мнением.
— Стивен Торрес не просто турист, — поддержал ее Владимир. — Это один из самых богатых людей мира, и деньги ему, между прочим, не по наследству достались. Поэтому я лично считаю: если уж он решил сюда прилететь, то хорошо знает и про реголит, и о гелии-три, который можно из него добывать. Толик, сколько там этого добра нужно для покрытия мировой потребности в энергии за год — двести тонн? Неудивительно, что мистер Торрес заинтересовался.
— Можно будет здесь добывать гелий-три или нет, зависит от нашей работы! — Когда речь заходила о его профессии, Толик терял чувство юмора. — Новая энергия для старушки Земли — это, конечно, прекрасно. Но развертывание производства встанет правительству в такую копеечку, что если мы с вами ошибемся в расчетах — Россия к концу века с долгами не рассчитается.
— Хорошо, что ты это помнишь, — заметил Владимир. — Вот и посмотрим, что нужно здесь Стивену Торресу, миллиардеру…
Оказалось, Стивену Торресу нужно вкопать в лунный грунт четыре металлических штыря,
