туфли, изредка поглядывая на небо. Рю стянул перчатки и подышал на отмороженные ладони. Руки почему- то пахли шоколадом и миндалем. Поднимая ноги, он пробежался назад по собственным следам – оказалось, утром он съел целую плитку за чаем, чего абсолютно не заметил: носился сломя голову по сети и пожирал новости с задорными криками «вака-вака».
– Стратос талантливый визуалист, Рю. Видел кабину вертолета изнутри? Потрясающие штрихи: детская шапочка на спинке кресла, подписи карандашом на приборной доске...
Учитель выдохнул облако дыма, и оно, несмотря на сильный ветер, медленно поплыло в сторону приземистого, похожего на большую стеклянную юрту космопорта. Рю старательно растер лицо влажными от дыхания ладонями и надел перчатки. Пробормотал с усмешкой:
– Он на «Мейфлауэре» поставил штурвал не той стороной, рулевому приходилось оглядываться через плечо... А кавалерии Квинтилия Вара приделал стремена, и потом все удивлялись, почему в Тевтонбургском лесу все время побеждают римляне, а не германцы.
Старик закивал, и оба тихо рассмеялись. Рю никак не мог оторвать взгляд от носящихся в воздухе снежинок. Такого Стратосу точно никогда не выдумать: симфония ветра бесконечно пеленала рассыпавшееся снежное дитя, крутила вихрь за вихрем, пытаясь собрать его воедино – снежинка к снежинке...
Реконструктор совсем продрог и стучал зубами, но включать обогрев комбинезона не стал. Наслаждаться вальсом антарктического снега и при этом не чувствовать холода казалось ему чем-то столь же неестественным, как каменная трава Стратоса. Рю попытался подобрать к безумным кульбитам снежного роя подходящую музыку, но буря все время менялась: тягучее ларго сменялось взрывным аллегро, потом, словно истратив все силы, оседало, а спустя секунду снова бросалось в галоп...
Сенсей предложил пройтись, и они прошлись... Рассыпчатый снег омывал ботинки, поземка то ластилась к ногам, то убегала вперед, как любопытный щенок на прогулке. Рю через сеть пытался достучаться до Ники, чтобы она посмотрела на антарктический вальс его глазами, но Ника спала. «Интересно, что ей снится прямо сейчас?»
Перед ним проплыл круглый аквариум с парой золотых рыбок. Стекло аквариума было мутным, намек – прозрачным. Рю оглянулся на учителя – тот ухмылялся, притоптывая на месте. Голографический аквариум плавно покачивался в воздухе, а потом, словно сорванный лист, унесся, закружился в снежной воронке.
– Я даже не уверен, что она полетит с нами.
Вздохнув, Рю нашел в сети расписание Ники, хотел проверить, есть ли у нее время, есть ли интенции к общению... Расписание оказалось целиком заполненным детскими рисунками и бессмысленными фразами вроде «куда без цветов?» или «облака – прошу признать». Он покачал головой: «Конечно, она будет рада, для друзей у нее точно найдется время, я несу чушь».
– Куда вы решили?
– Флиб хотел наведаться в мертвый город. Офф-лайн. Настоящее погружение в прошлое, как он выразился.
– Неплохая идея. Отдохнете от сети...
Реконструктор удивленно посмотрел на учителя, потом усмехнулся.
– И чтобы выключились мои блокаторы? Ты просто хочешь выиграть тот идиотский спор.
Сенсей развел руками.
– Зачем тебе блокаторы, если ты уверен, что не проспоришь?
Лицо старика было испещрено морщинами, особенно много их собралось в уголках глаз – казалось, они сползались туда со всего лица. Ямочки на щеках, ясные, прозрачные глаза и короткий ежик седых волос...
– Не по себе, да? Боишься лететь... Вы с ней, никакой сети, никаких блокаторов.
Рю нервно пробормотал:
– Ты видел наши карты.
Старик тихо спросил:
– Кто из нас программа, Рю?
Рю поджал губы. Старик неторопливо забивал трубку. Отвернулся, пытаясь прикрыть огонек зажигалки от порывов ветра, пыхтел трубкой, пока табак не зашелся.
– Чего ты боишься? Проспорить? Или... наоборот – выяснить, что был прав?
Учитель надолго замолчал, будто собирался с мыслями, и заговорил, только когда трубка потухла, а Рю окончательно закоченел.
– Знаешь, вы ведь создали нас не для того, чтобы получить идеального наставника, обладающего всей мудростью человечества. Нет, вы просто очень не любите противную тетку по имени Случайность. Где-то, может быть, есть вещи, способные перевернуть вашу жизнь, а вы можете даже не узнать о них. Так пусть учитель отыщет и принесет вам все эти скульптуры, сонеты, сюиты... картины, корзины, картонки – созданные словно только для вас. Найдет людей, с которыми вам обязательно нужно познакомиться...
Он закашлялся, потом сочувственно посмотрел на ученика и кивнул на здание космопорта. Пошли прямиком к дверям, через снежные дюны, и Рю успел согреться, пробираясь через бесконечные осыпающиеся завалы. Когда они, запыхавшиеся, оказались у дверей космопорта, реконструктор прислонился к стене и посмотрел в низкое небо – точка заходящего на посадку скафа была уже различима. Сеть осыпала его цифрами: скорость, расчетное время прибытия... Он отмахнулся от них, как от назойливых мошек и стал просто смотреть на медленно растущую звездочку.
– Обычно мы знакомим вас на детских слетах. Копаемся в личностных картах, сравниваем психотипы, увлечения, социальную валентность... В общем, так мы познакомили вас с Флибэтиджиббетом.
– А с Никой?
– А с Никой... Ты же сам видел карты: интерференция психотипов, конфликты базовых интенций, все такое. Ника была из другой группы, вы встретились случайно. Не предполагал никто, что вы сойдетесь...
Старик бросил свою трубку в снег, и она исчезла, не потревожив ни снежинки.
– Просто хочу, чтобы ты понял – она неплохая тетка, эта Случайность. Вполне милая женщина с оригинальным чувством юмора...
– Я буду иметь в виду.
Рю стоял по щиколотку в глубоком рыхлом снегу и смотрел, как опускается скаф.
С возвращением, Флиб.
– Посиделки офф-лайн?
Ника болезненно щурилась на Рю, переминаясь с ноги на ногу. Тапочки ее при этом издавали громкий хруст, имитируя не то прогулку по глубокому снегу, не то пережевывание нежданных гостей.
– Даже не знаю, это нужно обдумать.
Ее ответы всплывали перед Рю в виде плюшевых кубиков, грани которых были расписаны основными речевыми шаблонами, вроде «да», «нет», «понятия не имею» и того самого «надо подумать». Оставив нарисованный кубик висеть перед носом Рю, Ника уселась на мягкий пол и сосредоточила взгляд на кружке кофе. Флибэтиджиббет присел рядом и взял вторую кружку, любезно поданную кухонным блоком. Подмигнув Рю, он бросил ему противоречивый мыслеобраз, выражающий «как она похорошела» вкупе с «какая-то нездоровая бледность».
– И что вы собираетесь делать?
Рю пожал плечами.
– Мы не найдем чем заняться, собравшись старой компанией?
В комнату вошла дородная чернокожая тетка, сильно косолапя и переваливаясь с ноги на ногу. Ника оглянулась на нее и спросила с надеждой:
– Няня, есть идеи?
Няня опустилась в кресло и принялась сосредоточенно перебирать бусины бесконечных ожерелий, обвивавших ее слоновью шею. Рю смотрел на нее со смесью любопытства и отвращения: «Почему программа решила, что наилучшим гуру для мечтательной феи будет вульгарная кухарка с ее громовым басом, с ее ужасными присказками и неприличными остротами? Неужели Ника подсознательно тянулась
