Он вдруг ощутил безумную надежду на то, что атака увенчается успехом, хотя Земля и предупредила его о тщетности всех попыток.
Из черной сферы зигзагом вылетела молния.
Один луч ее ударил слева от короля Орвинна — в сэра Дрейкона, второй справа — в юного Барнелла.
Король Орвинн остался один и, издав боевой клич, направил своего закованного в доспехи скакуна прямо в сгусток бурлящего мрака.
И когда казалось уже, что Теовальд Орвинн вот-вот врежется в этот мрак, неистовый ветер обрушился на него, подбросив кверху вместе с лошадью.
Невидимая рука скрутила его, как тряпку, которую выжимают, когда моют пол.
У короля Орвинна было несколько даров голоса, и предсмертный крик его, полный страдания, слышали многие. Потом он долго преследовал их по ночам.
Доспехи короля вошли ему в плоть. Из скрученных останков полилась кровь. Брюхо коня лопнуло, как перезрелый плод, внутренности вывалились, и ветер швырнул вверх оба жутких предмета — трупы короля и коня — словно радуясь своей победе.
— Защитите нас, Светлые силы! — вскрикнул сэр Лангли.
Они добрались уже до ольховой рощи. Лошади шарахались и испуганно всхрапывали. Габорн увидел, как упали на землю останки короля Орвинна и его скакуна. Сердце Габорна и разум отказывались верить увиденному.
Он ничего не мог сделать. «Я устал вовсе не из-за потери даров, — понял он. — Я устал, потому что не знаю, что делать».
Жить, будучи связанным силами земли с сотнями тысяч людей, чувствовать опасность и, узнав об угрозе, посылать предупреждения каждому Избранному — это больше, чем может вынести человек.
Но, как бы ни устал Габорн, заснуть он боялся. Боялся, что не сможет тогда воспользоваться силой, не сможет предупредить Избранных.
И снова послал предупреждение: «Прячьтесь!»
Отсюда он хорошо видел дорогу. Видел, как разбегаются люди, устремляясь в л ее.
Темный Победитель взревел от разочарования, свернул в сторону и бросился к ближайшей цели — упавшему с коня рыцарю. Черная сфера подлетела к нему, но на в тот раз не было ни молнии, ни ветра.
Сгусток тьмы просто опустился на человека, и по страшным крикам можно было только догадываться, какой конец встретил несчастный.
Затем мрак и ветер, несущий обломки и листву, поднялись и двинулись в сторону Габорна.
— Уходим, — сказал сэр Лангли. Взял за повод его коня, и они поскакали вверх по склону в глубь рощи, перепрыгивая через поваленные деревья.
— Если в вас есть силы спасти нас, — беспечно сказал сэр Лангли, — самое время их применить.
Габорн заглянул внутрь себя. Да, опасность была все еще велика.
— Влево! — сказал он, указывая сэру Лангли на весьма сомнительное укрытие. С левой стороны деревья уже почти все облетели. Листва лежала под ними кучами. Ехать туда как будто не имело смысла.
Темный Победитель двигался за ними, и ветер ревел, проносясь над самыми вершинами деревьев.
Опавшая листва вокруг Всадников взметнулась и закружилась водоворотом. Ветер пронзительно завыл.
Сверкнула молния и разбила дерево рядом с Габорном.
— Влево! — крикнул он.
Они повернули против ветра.
И вдруг Габорн понял, чего хочет Земля. Темный Победитель видел сквозь летящие листья ничуть не лучше, чем люди. Они скакали по кругу, обходя чудовище, и взметали листву, которая слепила его.
— Теперь прямо, — крикнул Габорн. Лангли подчинился. Хроно Габорна скакал следом.
Через мгновение они уже неслись галопом по тропе, идущей параллельно дороге на Даркинские холмы, а Темный Победитель, потеряв их, злобно ревел.
Они въехали в подлесок и остановились там под прикрытием сосен, успокаивая перепуганных лошадей.
Тут Победитель взвился в воздух и полетел на север, высматривая тех, у кого хватило глупости остаться на дороге.
— Кажется, отстал, — прошептал сэр Лангли. — Повезло.
Габорн покачал головой. Это было не просто везение. Он вспомнил свою встречу с духом Земли в саду Биннесмана. Земля тогда начертала на лбу Габорна руну защиты, которая могла спасти его от всего, кроме самых могущественных служителей огня.
Он мрачно улыбнулся. По словам Биннесмана, Темный Победитель — создание воздуха и тьмы, которое скорее питается огнем, чей ему служит. И Габорн подозревал, что чудовище даже не видело его и не сумело бы найти, и преследовало только Хроно и Лангли.
«Прячьтесь!» — еще раз передал Габорн своим войскам.
И как будто в ответ на его приказ Победитель внезапно взлетел высоко в небо, прекратив поиски. Огненная воронка над ним разрослась.
Победитель принялся втягивать в себя свет из самых дальних пределов видимого неба, словно проголодавшись после охоты.
«Он как кошка, — подумал Габорн. — Нападает лишь тогда, когда мы легкая добыча. И как только охота перестает доставлять удовольствие, она ему больше не интересна».
И тут Темный Победитель сделал нечто неожиданное. В мгновение ока он устремился к горизонту, двигаясь быстрее, чем самая сильная лошадь.
Он летел к замку Силъварреста, до которого было семьдесят миль. При такой скорости он должен был оказаться там через несколько минут.
Габорн мысленным усилием дотянулся до Иом. Ощутил ауру смерти, окутавшую ее, и удивился, почему она до сих пор в замке.
«Беги! — передал он в последний раз. — Беги, спасай жизнь».
Последнее усилие доконало его. Он был так измучен, что ему казалось, будто листья все еще кружатся вокруг, кружатся и кружатся, увлекая его в свой водоворот.
Не в силах больше держаться в седле, он схватился было за луку, но рука разжалась, и он упал с коня.
Глава 24
Ожидание тьмы
Миррима была права, сказав Иом, что у гарнизона уйдет не один час на то, чтобы обыскать город.
Тем не менее Иом не отменила приказ. Она выпустила щенков побегать во дворе замка, а сама разбиралась с горожанами, которых приводила стража.
В большом старом городе вокруг замка Сильварреста была не одна тысяча домов. Среди них были и богатые особняки, как у леди Опиншер, и жалкие лачуги, лепившиеся за торговыми улицами у Масляного ряда.
И везде были люди. Солдаты схватили немало воришек, рывшихся в брошенных домах, богатых и бедных.
Иом не хотела их казнить, но боялась, что сажать кого-то в тюрьму сейчас, когда идет Темный Победитель, это все равно, что убить. Большинство из воров, правда, были вовсе не злодеи, а нищие, выжившие из ума старики и старухи, которые просто не могли устоять перед искушением, видя столько
