Они говорили о ней, в этом девушка была уверена.
Эрин быстро поднялась и побежала по склону вниз. Всадники отпустили лошадей, и те ходили кругами в поисках сочной зеленой травы. Один жеребец, проходя между Эрин и Селинором, вдруг остановился и какое-то время, не двигаясь с места, неспешно пережевывал траву.
Эрин оказалась за его спиной и услышала, как король Андерс спросил:
— Ты уверен, что во время битвы при Каррисе она не получила удар по голове? Понимаешь, меня настораживают все эти ее рассказы — не сошла ли она с ума.
— Была такая неразбериха, — ответил Селинор, — повсюду были опустошители. Но я бы заметил, если бы ее ударили по голове. Скорее всего, она сошла с ума еще раньше.
Король Андерс глубоко вздохнул. Схватив коня за поводья, Эрин пригнулась, спрятавшись за ним, как за стеной. Она застыла на месте и слушала.
— Ты не расстроен, что я женился на ней? — поинтересовался Селинор.
— Расстроен? — переспросил Андерс. — Боги, конечно, нет! Ты не мог найти лучшей партии. Она же дочь герцога Палдана, а это открывает тебе дорогу к трону Мнстаррин, а возможно, даже и Гередона.
Ранее этим утром Селинор не говорил о происхождении Эрин. Как представительница рода Флидсов, мать Эрин выбрала мужчину, который лучше всех смог справиться с ролью производителя потомства, однако она при этом никогда не упоминала имени Палдана. Эрин, в свою очередь, поведала имя мужу, но строго запретила называть его кому бы то ни было, принимая во внимание то, как все это может повлиять на и без того запутанную политическую ситуацию в Мистаррии.
Теперь же Селинор разболтал все своему отцу.
Теперь стало ясно, что все, о чем она рассказала ему, совсем не тайна. А что, если он специально настраивает ее и своего отца друг против друга?
После продолжительной паузы король Андерс заговорил:
— Я беспокоюсь за твою новоиспеченную жену. Если она и дальше будет продолжать всем рассказывать про свои послания, то ты сам знаешь, что мы должны будем предпринять.
— Сделать ее пленницей? — спросил Селинор.
— Для ее же собственного блага, — ответил Андерс, — и ради блага твоей дочери.
В этот момент у Эрни что-то екнуло в животе.
— Моей дочери? — удивился Селинор.
— Да, — подтвердил Андерс. — Когда сегодня утром я говорил с Эрин, я почувствовал не одну ее жизнь, а две, вторую внутри нее. У ребенка, которого она носит, благородный дух. Он станет одним из великих. Мы должны сделать все возможное, чтобы защитить их обоих и проследить, чтобы ребенок родился в положенный срок.
На долгое время повисло молчание, и тут вдруг Эрин заметила тень рядом с лошадью, это был ее муж.
— Эрин, — сказал он, — ты уже проснулась?
Селинор взял лошадь за поводья. Он стоял и смотрел на нее, оставаясь за спиной у животного. Его взгляд был холодным и суровым. Он знал, она подслушивала их. Девушка понимала, любой неосторожный шаг может привести к тому, что ее закуют в цепи прямо сейчас.
— Да, — ответила она. — Твой отец только что сказал, что у меня будет ребенок? Девочка?
— Да, — широко улыбаясь, ответил король Андерс. — В середине лета ты станешь матерью.
Эрин на секунду задумалась, размышляя над тем, как ей следует поступить и как она может спастись от них. Бежать и драться было бы глупо. Вороны окружали ее со всех сторон. Поэтому она решила действовать осторожно. Она вышла из-за лошади, ласково коснулась подбородка Селинора и поцеловала его в холодные губы.
— Посмотрите только, какой жеребец мне достался, — сказала она. — Нам хватило всего одной ночи в амбаре. — Девушка одарила Селинора широкой улыбкой, тот мгновение пристально смотрел на нее, затем улыбнулся в ответ.
Король Андерс разразился смехом, будто бы тяжелый груз свалился с его плеч:
— Давайте отправляться в путь. Ветер поднимается, думаю, надвигается буря. Нужно постараться добраться до замка у Врат Ворона, прежде чем стемнеет.
Врата Ворона — так называлась огромная древняя крепость на южной границе Кроутена. Сейчас там находились десятки тысяч воинов Андерса, практически вся его армия. И тут Эрин вспомнились слова ее матери об этой крепости: «Глубоко под землей во Вратах Ворона спрятаны темницы, и никто, раз оказавшись в них, не смог сбежать».
Книга двенадцатая
ТЬМА СГУЩАЕТСЯ
Месяц Листопада
День пятый
Глава тринадцатая
Хозяйка
Можешь оставить надежду на то, чтобы управлять другими до тех пор, пока не научился владеть собой.
Габорн внимательно изучал путаницу, как вдруг ее стебли резко вытянулись вперед, и огромные стручки, словно челюсти, захлопнулись, не поймав добычу. Даже со всеми своими дарами он не осмелился пройти рядом с хищным растением. И тут Габорн увидел, что путаница схватила Аверан за ногу, обвившись вокруг ее кожаных сапожек. На расстоянии руки от него лежал оброненный Аверан посох. Казалось, крики девочки еще звенят в воздухе, но других ее следов не было.
— Вон там, наверху, — он услышал голос Йом из-за спины, — должно быть то место, где прятался опустошитель, поджидавший Аверан. Ты уверен, что она еще жива?
— Она жива, — ответил Габорн, почувствовав это нутром, — но опустошитель быстро удаляется от нас.
— Даже со всеми ее дарами, — говорила Йом, будто бы смирившись с фактом, — она не смогла спастись. Она получила дары обоняния от более дюжины псов. Она знает дороги опустошителей, умеет разговаривать на их языке. И все равно один из них настиг ее. На что мы еще можем надеяться?
— Опустошители маскируют свои запахи, — сказал Габорн в защиту Аверан. — Я, например, совершенно не чувствую, был здесь опустошитель или нет. И мы ничего не можем поделать.
— Как ты думаешь, куда они забрали ее? — спросила Йом.
Габорн покачал головой:
— Я даже не могу… себе представить. — Но при этом он чувствовал, что сейчас смерть ей не грозит, значит, похититель пока не собирался полакомиться своей добычей. Путаница наконец, казалось, успокоилась.
Разбежавшись, Габорн одним прыжком перепрыгнул через хищную тварь. Сделав несколько шагов вперед, он очутился на широком мосту и заглянул в зиявшую под ним бездну. Опаловая брошь не позволила
