рядом с ним сотруднику. Вы должны быть к этому готовы. Я ее знаю! — Он тихо засмеялся. — Не так-то с ней просто. Но будьте потверже…
Над Сан-Франциско его охватило радостное возбуждение.
— Вы знаете, что здесь снова появятся выдры? Я в этом уверен. Когда-нибудь здесь вновь будет настоящий залив.
На авиабазе Гамильтон его положили на носилки, и вскоре после старта он начал терять сознание, а перед вылетом стал требовать, чтобы ему позволили выбросить на поле остатки корма для птиц.
— Птицы, как известно, теплокровные, — обратился он к агенту, который пристегивал его наручниками к носилкам, после чего улыбнулся и потерял сознание'. В таком состоянии он оставался почти все последние десять дней своей жизни. Разумеется, никого это уже особо не волновало. Оба агента. умерли очень быстро, вскоре после окончания исследования корма, для птиц и аэрозоля для горла. Женщина из аэропорта Кеннеди почувствовала, что с ней что-то не в порядке.
Магнитофон, который поставили у изголовья его кровати, работал непрерывно, но если бы даже нашелся кто-то, желающий прослушать ленту, он не услышал бы ничего, кроме бреда.
— Гея Глориатикс, — выводил он. — Гея, девочка, принцесса… — Порой он был величествен в своей муке. — Наша жизнь — твоя смерть! — кричал он. — Наша смерть могла бы стать и твоей, но не нужно, не нужноПотом вдруг начинал обвинять:
— Что ты сделала с динозаврами? Они тебя раздражали? И как ты с ними разделалась? — спрашивал он. — Холодно… Королева, ты слишком холодна! На сей раз не хватило совсем немного, моя девочка, — бормотал он, после чего рыдал и с умилением, гладил постель.
И только в самом конце, когда мучимый жаждой и грязный он лежал там, где его оставили и забыли, доктор начал говорить осмысленно. Свободным, легким тоном парня, планирующего выезд с девушкой на пикник, он задал магнитофону вопрос:
— Ты не думала о медведях? У них так много… Странно, что они не пошли выше. Девочка, моя, может, ты старалась их спасти?
Из глубин сухого горла вырвался короткий смех, и вскоре доктор Айн был мертв.
А. Ван Вогт
ЗАЩИТА
Перевод с англ. И.Невструева
Внутри мертвой планеты шевельнулся старый усталый механизм. Замигали бледные электронные лампы, медленно заскрипел переключатель, меняя состояние с нейтрального на положительное.
Послышались шипение и треск плавящегося металла, когда медный предохранитель сдался наконец под напором могучей энергии. Металл напрягся, как мышца человека, под мощным электроимпульсом, потом предохранитель расплавился и с глухим стуком упал на пол.
Однако, перед этим ему удалось повернуть колесо.
Структура древней тишины этого помещения была теперь нарушена. Колесо лениво вращалось на тонкой пленке масла, которое — хорошо защищенное — сохранилось миллион лет. Три раза повернулось колесо, а потом его основание развалилось на куски. Бесформенная масса, в которую оно превратилось, ударилась в стену, рассыпавшись в пыль, не годную уже ни на что.
Однако колесо все же повернуло вал, открывший микроскопическое отверстие в дне уранового реактора. В канале под отверстием серебром блеснул другой уран.
В космическом напряжении два куска металла находились друг перед другом. Потом шевельнулись. Энергия, протекавшая между, ними, мгновенно вызвала стремительную реакцию. То, что было твердым металлом, перешло в. жидкое состояние, и верхний стек к нижнему.
Пылающая масса попала по каналу в специальную камеру, а там, образовав лужу, закипела, забулькала. Когда разогрелись холодные изолированные стенки, потек ток. Импульсы его побежали по пещерам мертвого мира.
Во всех камерах объединенной системы подземных фортов послышались голоса. Мегафоны хриплыми голосами передавали сообщения на таком забытом языке, что даже эхо искажало их смысл. В тысячах помещений тишину нарушали голоса из невероятно далекого прошлого, ждали ответа и, не дождавшись его, равнодушно принимали молчание за одобрение.
И вот в тысячах помещений переключатели замкнули цепи, повернулись колеса, и уран потек в специальные камеры. Последовала пауза, во время которой общий процесс близился к концу. Электронные устройства задавали себе вопросы без ответов.
Указатель определил цель.
— Там? — требовательно спросила электронная лампа. — Оттуда?
Указатель не шевельнулся.
Выждав положенное время, лампа включила передатчик.
— Там, — сказала она тысячам ждущих электронных устройств, — Приближающийся объект, несомненно, прибывает оттуда.
Миллионы рецепторов хранили спокойствие.
— Готово? — спросили они.
В помещениях механизмов за камерами кипящего урана контрольные огни лаконично подтвердили готовность. Ответом была короткая команда:
— Огонь!
В пятистах километрах над поверхностью бледный и напряженный Петере повернулся к Грейсону.
— Что это было, черт побери? — спросил он.
— А что такое? Я смотрел в другую сторону.
— Я бы поклялся, что видел там вспышки, их было трудно сосчитать. А потом мне показалось, что что-то пролетело мимо нас. Грейсон сочувственно покачал головой.
— И ты не избежал этого, дружище. Не можешь вынести напряжения первой посадки на Луну. Расслабься, парень, мы уже почти на месте.
— Но я готов поклясться…
— Ерунда!
В трехстах восьмидесяти тысячах километров за ними Земля содрогнулась, когда, тысяча суператомных бомб взорвалась одновременно, взметнув вверх грибообразные облака.
Мгла мгновенно закрыла всю стратосферу, скрыв от звезд подробности катастрофы.
Р. Бредбери
ЖЕЛАНИЕ
Перевод с англ. С.Ирбисова
Вьюга выдохнула снег в холодное стекло. Дом скрипнул от порыва ветра.
— Что? — переспросил я.
— Я ничего не говорил, — ответил Чарли Симмонс. Он стоял у камина, потряхивая воздушную кукурузу на решетке. — Ни единого слова.
— Черт возьми, Чарли, я же слышал…
Я зачарованно смотрел, как снег падает на далекие улицы и пустые поля. В такие ночи к нашим окнам приходят белоснежные призраки, а потом улетают и теряются.
