чтобы рассеять чары двойника.
С полузакрытыми от усталости глазами Ларсен слушал Бейлисса. Полчаса спустя он вернулся к себе, отыскал револьвер и спрятал его под журналом в почтовом ящике, висевшем на входной двери снаружи. Оружие было слишком громоздким для ношения и при этом могло выстрелить случайно и ранить его. А вот в ящике револьвер будет храниться надежно, и его легко взять, он будет всегда наготове, чтобы по доброй старой традиции наказать любого двойника, который осмелится сунуть нос в игру.
Бейлисс уехал в город, чтобы купить новую иголку для стереопроигрывателя, договорившись с Ларсеном, что тот приготовит ленч, покуда он в отъезде. Ларсен сделал вид, что ему не по душе домашняя работа, хотя тайно был рад любому занятию. Ему надоело слоняться вокруг шале, словно подопытное животное, под наблюдением Бейлисса, с интересом дожидавшегося очередного кризиса. Если повезет, ЭТО может не повториться назло Бейлиссу, который всегда все выставлял в выгодном ему свете.
Накрыв на стол на кухоньке Бейлисса, приготовив побольше льда для мартини (Ларсен решил, что алкоголь — это то, что нужно, чтобы послужить отличным противоядием от больной ЦНС), Ларсен пошел в свой шале и надел чистую рубашку. Повинуясь какому-то импульсу, он решил также переобуться и переодеться — выудил из шкафа синий деловой костюм из саржи и пару черных оксфордских туфель, которые были на нем, когда он приехал в пустыню. Не то чтобы ассоциации, связанные с кремовым костюмом и спортивными туфлями, были особенно неприятными, просто полная смена одежды могла бы надежно предупредить новое появление двойника; Ларсен как бы создал новый психический образ самого себя, достаточно мощный для того, чтобы подавить любые побочные варианты. Посмотрев на себя в зеркало, он решил довести свой новый облик до совершенства — взял электробритву и начисто сбрил усы, затем тщательно зачесал волосы назад,
Происшедшие перемены во внешности оказались довольно эффективными. Когда Бейлисс выбрался из машины и вошел в гостиную, то едва узнал Ларсена. Он даже отпрянул назад при виде прилизанной фигуры в темном костюме, которая вышла ему навстречу из кухни.
— Какого черта ты резвишься? — коротко бросил он Ларсену. — Сейчас не время для розыгрышей. — Он критически осмотрел Ларсена: — Ты выглядишь, как дешевый детектив.
Ларсен заржал. Этот случай привел его в хорошее настроение, и после нескольких рюмок мартини он почувствовал себя весьма бодро. Он болтал без умолку в течение всего ленча. Как ни странно, Бейлисс, казалось, хотел как можно скорее отделаться от него. Он догадался — почему вскоре после того, как вернулся в свой шале. Его пульс участился. Он нервно слонялся по комнатам; мозг проявлял необычно высокую активность. Мартини лишь частично был повинен в этом. Теперь, когда воздействие вина прекращалось, Ларсен стал ощущать работу истинного возбудителя — стимулирующего средства, которое Бейлисс дал ему в надежде предупредить наступление следующего кризиса.
Ларсен стоял у окна, сердито разглядывая шале Бейлисса. Открытая бессовестность Бейлисса приводила его в ярость. Его пальцы нервно бегали по пластинам жалюзи. Неожиданно он почувствовал, что хочет развалить к черту весь этот дом и удрать подальше. Шале со своими фанерными стенами и похожими на спичечные коробки мебелью казалось ему просто картонной тюрьмой. Все, что случилось с ним здесь: нервное расстройство и эти кошмарные призраки, вероятнее всего, были нарочно запрограммированы Бейлиссом.
Ларсен заметил, что стимулирующее средство обладает огромной силой воздействия. Оно сказывалось постепенно и неумолимо. Тщетно он пытался расслабиться; отправился в спальню, со злости ударил ногой свой чемодан, затем выкурил две сигареты, даже не заметив этого.
В конце концов, не в состоянии больше сдерживать себя, он грохнул входной дверью и побежал по бетонному настилу, полный решимости выяснить все начистоту и потребовать успокоительного.
Шале Бейлисса оказалось пустым. Ларсен пронесся через весь дом на кухню и в спальню и обнаружил, к своей досаде, что Бейлисс принимает душ. Он пробыл в шале еще несколько мгновений, затем решил вернуться к себе.
Опустив голова, Ларсен быстрыми шагами пересек пространство, залитое солнечным светом, и ему оставалось всего несколько шагов до скрывавшейся в тени двери, когда он заметил, что там стоит человек в синем костюме и смотрит на него.
С прыгающим в груди сердцем Ларсен отпрянул назад, узнав своего двойника прежде, чем сумел воспринять полную перемену костюма, гладкое выбритое лицо, изменившиеся черты. Человек вел себя как- то неуверенно, шевелил пальцами и, казалось, собирался выступить вперед, на освещенное пространство.
Ларсен был от человека не далее десяти футов и находился на одной линии, соединявшей его и дверь шале Бейлисса. Ларсен отступил назад, одновременно отклоняясь влево, под укрытие тени от гаража. Там он остановился и взял себя в руки. Двойник все еще чего-то ждал у двери; Ларсен был уверен, что тот находится там дольше, чем он сам. Ларсен взглянул в лицо призраку с отвращением, и не столько от того, что этот образ был точной копией его самого — Ларсена неприятно поразил странный глянец кожи двойника, придававший ему вид трупа или восковой фигуры. Именно на этот ужасный глянец обратил внимание Ларсен. Между тем двойник находился на расстоянии вытянутой руки от почтового ящика, содержащего револьвер 38-го калибра, но ничто на свете не смогло бы заставить Ларсена подойти к нему.
Он решил проникнуть в шале и понаблюдать за двойником сзади. Вместо того, чтобы воспользоваться кухонной дверью, которая давала доступ в гостиную непосредственно справа от двойника, он решил обогнуть гараж и влезть в окно спальни на противоположной стене дома.
Он пробирался за гаражом по кучам штукатурки, опутанным какой-то проволокой, когда услышал голос:
— Ларсен, ты идиот. Как ты думаешь, чем ты сейчас занимаешься?
Это был Бейлисс, высовывающийся из окна своей ванной; Ларсен споткнулся, однако удержался на ногах и зло помахал Бейлиссу. Тот покачал головой и высунулся еще дальше, одновременно вытирая шею полотенцем.
Ларсен вернулся назад тем же путем и просигналил Бейлиссу, чтобы тот не шумел. Он пересекал пространство между стеной гаража и ближайшим углом шале Бейлисса, когда краем глаза заметил темную фигуру в синем костюме, стоявшую к нему спиной в нескольких ярдах от ворот гаража.
Двойник переместился. Ларсен остановился, позабыв про Бейлисса, и стал осторожно наблюдать за двойником. Тот привстал на цыпочки, как это делал Ларсен всего минуту назад, приподняв локти, чуть помахивая руками, в защитной позе; Его глаза не были видны, но казалось, что он смотрит прямо на входную дверь шале.
Автоматически Ларсен перевел взгляд на эту дверь.
Первоначальная фигура в синем костюме все еще стояла там, щурясь от солнца, вглядываясь в залитое солнцем пространство перед собой.
Теперь двойников стало двое. Какое-то мгновение Ларсен беспомощно смотрел на эти две фигуры, стоявшие по обе стороны бетонного покрытия, словно полуожившие манекены на выставке восковых фигур.
Фигура, стоявшая спиной, повернулась на пятке и стала быстро приближаться к нему. Она смотрела, словно незрячими глазами, на Ларсена, и солнечный свет озарял ее лицо. Ощутив внезапный прилив ужаса, Ларсен впервые увидел, насколько совершенно сходство двойника с ним — те же пухлые щеки, та же родинка у правой ноздри, белая кожа над верхней губой с порезом от бритвы — след сбритых усов. Но еще раньше Ларсен понял, что этот человек в состоянии шока — нервно подергивающиеся губы, напряженные мышцы шеи и лица; полное измождение, скрываемое под маской спокойствия.
В горле у Ларсена пересохло, он повернулся и помчался прочь.
Он остановился, отбежав две сотни ярдов от кромки бетонного покрытия, уже в пустыне. Тяжело переводя дух, он опустился на одно колено подле проступавшего из песка узкого камня-песчаника и взглянул на шале — второй двойник пробирался вокруг гаража по брошенной проволоке, другой пересекал пространство между шале. Не подозревая о существовании призраков, Бейлисс сражался с окном ванной, отодвинув его назад так, чтобы оно не мешало смотреть на пустыню.
Пытаясь успокоиться, Ларсен вытер лицо рукавом пиджака. Все же Бейлисс был прав, хотя не предполагал, что во время приступа больной может видеть более одного образа. Однако фактически Ларсен
