прислал ему полтора года назад в Испанию главный редактор английской газеты в Донкастере. По его мнению, этот город назывался именно так. Эрнест заверил мать, что отправит мне телеграмму в Нью-Йорк, где я в то время работал на журнал «Кантри хоум». Я должен буду найти название газеты, как только он будет окончательно уверен в том, что это действительно Донкастер. Эта газетная вырезка пришла к нему в Мадрид как раз перед сражением при Теруэле, и в тот момент он был слишком занят, чтобы ответить на нее. А затем, покидая страну, он уничтожил все свои бумаги. Эрнест добавил, что успешно трудится, написал уже 212 страниц нового романа, а Полин и дети чувствуют себя замечательно. Этой весной они переехали в Нью-Йорк из-за эпидемии полиомиелита в Ки-Уэст. Полин сняла квартиру на Ист-Сайде, где Патрик и Грегори с удовольствием стреляли из пневматической винтовки по голубям на соседних крышах.
В Гавану приехала Марта, а Эрнест продолжал успешно трудиться над книгой. Во время ее визита они поселились в прекрасном месте на возвышенности, в шести милях на восток от города. Неподалеку располагался Коджимар, где в старые времена была смотровая башня. Дом был широким и одноэтажным. Место было доступно ветрам, и с него открывался прекрасный вид. Они приобрели девятнадцать акров, сохранили старое название «Финка Ла Виджия» и начали наводить порядок.
Летом 1939 года сбылись предчувствия Эрнеста о грядущей большой войне. Он постоянно читал газеты и был в курсе событий. Но он продолжал работать, несмотря на то что его постоянно отвлекали то гости, то политические проблемы. Той зимой Марта совершила поездку в Финляндию, чтобы подготовить журнальные статьи о советско-финской войне.
В декабре журнал «Кантри хоум» приостановил свои публикации. Я отправился в Ки-Уэст с намерениями провести там месяц. Там я познакомился с молодым англичанином по имени Тони Дженкинсон, которому Эрнест рассказал обо мне за неделю до этого. У Тони было звание, банковский счет и задача собирать сведения о военно-морских силах. Он нуждался в человеке, любившем морские походы и хорошо управлявшемся с судном. К тому же он хотел совершить что-нибудь рискованное. Спустя два месяца у нас было второе судно, на котором мы пришли в Гавану. Мы вынюхивали возможные и реальные базы заправки нацистских подводных лодок в западной части Карибского бассейна.
Мы брали снаряжение с последних в Гаване складов. Эрнест относился к нам очень хорошо. Мы часто обедали вместе. Он и Марта выходили на шхуне вместе с нами. Эрнест дал нам в помощь своего капитана Грегорио для проверки такелажа. Мы отправились в Компарсас вместе с сотрудником журнала «Тайм» Алленом Гровером и его женой. Когда мы были уже там, Эрнест принимал у себя своего издателя Чарльза Скрибнера. По этому случаю он подстригся, нацепил галстук и заказал холодное шампанское. Эрнест был чрезвычайно простодушен в своих отношениях с издателями.
– Обрати внимание, я никому не отсылаю нецензурные статьи, но Чарли – исключение, – объяснял он.
Он сказал мне, чтобы я тоже постригся.
Эрнест знал всех игроков в баскский пелот. Чемпионы, подобно Джиллермо, Пистону и братьям Ибарлуссиа, по вечерам приходили к нему в дом и играли в теннис расчетливыми и безукоризненно точными движениями. Наблюдая за их игрой, Эрнест узнавал, кто из них находится в пике своей формы. А потом если он сам не мог спуститься вниз, то посылал меня и Тони сделать ставки на вечерние соревнования. Ночь за ночью мы выигрывали приличные суммы благодаря наблюдениям Эрнеста. Сам Эрнест был слишком усталым после обеда, чтобы чем-то заниматься, и отправлялся спать. На следующий день ему снова надо было рано проснуться, чтобы написать очередные строки романа «По ком знонит колокол», которые заставят читателей плакать.
– Не спускай глаз с их рук, – наставлял меня Эрнест, когда мы играли против этих чемпионов, – ты не увидишь их глаз, но, наблюдая за движением рук, ты сможешь предугадать, куда тебе возвратят мяч.
Мы играли, пока пот не начинал лить с нас ручьями, потом охлаждали себя душем и замечательными напитками возле бассейна. Марта всегда составляла нам компанию. Когда она выныривала на поверхность воды, смеясь и вытягивая руку за своим бокалом, Эрнест ухмылялся:
– А вот и моя русалочка! Чудо, а не женщина! Марта была очаровательной. Она рассказывала мне удивительные вещи о Финляндии, о сражениях в условиях непогоды, и даже показала охотничьи ножи, которые ей подарили. Нас навестила ее мать, не менее обаятельная, несмотря на возраст. Марта сочетала в себе и ум, и красоту прекрасной фигуры. Я был в восторге от того, что она, возможно, скоро станет женой брата, уже третьей по счету. Хотя я относился к первым двум с не меньшей симпатией.
Эрнест старался избегать разговоров об Испании, но по-прежнему чувствовались его внутренние переживания.
– Там происходит столько всего ужасного, Барон, что потребуются годы для наведения порядка. Хотелось, чтоб ты увидел все это своими глазами, но удача может пройти стороной от тебя, как это произошло с сыном Ларднера и многими другими молодыми людьми. Ты сообразительный, но тебе нужно еще и везение. И тебе необходимо предчувствие того, что ты собираешься делать. И как только это предчувствие усиливается, действуй молниеносно. Я дам тебе хороший маузер с плечевым прикладом и кучу патронов, если кто-то будет приставать к тебе. Я также одолжу тебе помповое ружье. Но верни его мне обратно, а иначе лучше не попадайся мне на глаза, понял? Научись пользоваться маузером, и ты сможешь перестрелять всех на верхней палубе подводной лодки с одной обоймы. Но всегда держи наготове запасную обойму. Он в отличном состоянии и стреляет, как твой кольт «вудсман».
Спустя пять месяцев, когда я был проездом в Гаване, направляясь в Соединенные Штаты, я оставил судно в Панаме. Эрнест очень гордился моим искусством мореплавания, его лишь расстроило то, что Тони и я больше не встречались в открытую с противником. Это случалось раньше. Однако мы избегали прямых контактов ради продолжения нашего шпионажа. Но об этом отдельный рассказ.
У Эрнеста были некоторые судебные проблемы с нашей матерью. Он написал ей о том, что нужно было предпринять, и поблагодарил за пожелания в отношении новой книги, которая, по ее мнению, должна была быть более конструктивной в своем замысле. Он написал это с совершенно бесстрастным лицом. Затем он передал через меня некоторые бумаги для выполнения представителями власти во Флориде, остальные, по его заверению, он собирался сам отдать в консульство. Он продолжал выпивать, занимался рыбалкой и просто бездельничал ради того удовольствия и облегчения, которые приносили ему его новые идеи. Все потому, что Эрнест наконец завершил свою книгу «По ком звонит колокол». Он поведал мне, что трудился над ней непрерывно в течение пятнадцати месяцев.
Перед нашим отъездом в Соединенные Штаты мы взяли с собой на рыбалку бывшего издателя журнала «Форче» Ральфа Ингерсолла. Все прошло замечательно. Как только мы вышли из Гаванского залива, нам удалось поймать прекрасного тунца. Потом ловили на блесну, и удача вновь улыбалась нам. Судно шло превосходно. Эрнест не умолкал ни на минуту, делился своими мыслями и соображениями. Ингерсолл начал разговор о новой газете, издательство которой он собирался организовать в Нью-Йорке. Эрнест поддержал его и был полон идей.
Несколько недель спустя мы втроем уже были в Нью-Йорке. К тому времени я работал на недавно образованную газету «ПМ». Ральф Ингерсолл ежедневно навещал Эрнеста в отеле «Барклай». Он поселился там для решения всех деловых вопросов.
В течение нескольких месяцев ситуация полностью изменилась. Эрнест и Ральф уже больше не верили друг другу. Я больше не работал на газету. Но собранная мною в Карибском бассейне информация осталась неиспользованной, и я мог ее скоро использовать для цикла статей в газете «Ридерс дайджест».
В начале ноября 1940 года Эрнест окончательно развелся с Полин. Полин повела себя необыкновенно великодушно и деликатно. Она написала нашей матери очень доброе письмо, сказав, что это известие будет ударом для нее, как и для ее родителей, и что она очень сожалеет обо всем этом. Она добавила, что всегда будет относиться к ней как к матери. Она была убеждена в том, что при сложившихся обстоятельствах нужно проявлять внимание к каждому, и рада тому, что все это наконец закончилось. По ее словам, чужая душа – потемки, и люди могут поступать лишь так, как они могут это делать. Люди в этом мире постоянно с чем-то борются, и этот процесс весьма загадочен. Она приглашала мать еще раз приехать к ней в гости повидать Патрика и Грегори, навестить меня, мою жену и сыновей Джейка и Питера в Ки- Уэст. Она сообщила, что все живы и здоровы, а мои писательские дела идут хорошо. Письмо выражало те чувства, которые Эрнест так долго искал в других людях.
Через две недели после развода Эрнест и Марта бракосочетались мировым судьей в Чейене, штат
