— Легкой добычи в стаде нет, — доложил Минн, шлепаясь брюхом на землю вместе с запыхавшейся Иллин. Веррна еще сновала между лосями. — Придется их загонять.
Ему самому, похоже, такой исход нравился больше всего.
— Когда не получается определить слабую дичь, мы заставляем лосей от нас убегать, — объяснил Тревегг, цапнув зубами муху, присевшую ему на морду. — Когда стадо большое, лучшего способа нет. Вот чем ценны однолетки вроде Иллин и Минна: охоту они знают хуже, чем взрослые волки, — тут Тревегг строго глянул на однолеток, в ответ забивших по земле хвостами, — зато быстро бегают и могут загнать не одно животное. То же предстоит и вам, щенки, если вы останетесь в стае на будущий год.
Рууко встал и потянулся.
— Иллин с Минном, ступайте загонять лосей. А вы, щенки, присоединитесь, когда они найдут подходящую жертву. Можете охотиться все вместе, а можете поодиночке с кем-то из взрослых. Оба способа полезны, рано или поздно вы должны им научиться.
— Я буду в одиночку, — быстро сказал Уннан. — Я не боюсь.
Я раздумывала. Мне тоже хотелось охотиться одной, но я по-прежнему чувствовала вину за то, что убегала к людям без Аззуена и Марры. Теперь они выжидательно смотрели на меня и молчали.
— Ну что, щенки? — поторопил Рууко. — Чего ждете? Я надеялась, что они подадут мне хоть какой-то знак, и тут Аззуен дернул ухом, а Марра подняла морду.
— Мы втроем будем охотиться вместе, — сказала я тихо.
Марра припала на передние лапы и завиляла хвостом, Аззуен радостно взвизгнул. Рууко еще раз смерил меня взглядом — то ли недовольным, то ли смущенным — и собрался что-то сказать, но его опередил Тревегг:
— Она доминирующий щенок, Рууко, разве ты не видишь? — Старый волк чуть ли не радовался замешательству вожака. — После вылазки к табуну Аззуен и Марра ходят за ней хвостом.
Рууко издал такой низкий рык, что я скорее почуяла его лапами, а не ушами.
— Ну что ж, — процедил он. — Эти трое идут со мной. Уннан, охотишься с Тревеггом.
Тревегг сощурил глаза, но подчинился, и они с Уннаном направились на равнину.
Рууко вывел нас троих вперед, почти вплотную к животным. Сердце билось сильнее обычного: наконец-то мы охотимся!.. Сквозь густую чащу лосиных тел я видела, как Иллин и Минн испытывают добычу. Минн попытался было угрожать старой иссохшей лосихе, но та не сходила с места, и Минн, обменявшись взглядом с Иллин, устремился в самую гущу стада, а Иллин полетела за ним. Теперь игра шла всерьез, в глазах однолеток зажегся охотничий огонь; стадо, мгновенно почуявшее перемену, забеспокоилось. Не давая добыче опомниться, Иллин с Минном кинулись на скопище лосей, и те пустились прочь, преследуемые волками. Однолетки на бегу разделили стадо надвое и бросились вслед за более медлительными, потом разбили их на две группы и вновь погнались за теми, кто выказал меньше прыти, и снова разделили их надвое и еще раз надвое, пока перед волками не остались лишь самец и самка; самец, за которым гналась Иллин, рванулся вправо, а преследуемая Минном самка — влево. Краем глаза я увидела, как к лосихе с Минном несутся остальные волки — сначала Рисса с Веррной, потом Иллин, уже отогнавшая своего лося подальше. С ликующим визгом Марра кинулась вслед за самкой; лапы ее замелькали так быстро, что слились в одно пятно. В тот же миг к лосихе бросились и Тревегг с Уннаном.
— Давай! — крикнула я Аззуену и рванула было вперед, но вожак заступил мне дорогу.
— Куда, щенок? — прорычал он.
— Охотиться, — ответила я, стараясь сдержать азарт и говорить уважительно.
— Не тебе, — бросил он. — И не сейчас.
— Почему?
— Смеешь перечить вожаку? Я не желаю, чтоб ты сегодня охотилась, и все. Оставайся здесь. Не подчинишься — вон из стаи.
Рууко устремился вперед, к остальным.
К этому времени лосиха оторвалась от преследования — в этом не было ничего удивительного, добыча срывается десять раз из дюжины. И все же я не находила себе места.
Стая пыталась отбить лосей еще трижды, и каждый раз я одна сидела в стороне. Наконец уставшие волки вернулись к лесу.
— Почему ты не со всеми, Каала? — спросила Рисса. — Пока не выйдешь на охоту, настоящей волчицей тебе не стать.
Я не знала, накажет ли меня Рууко, если я ей все выложу. Однако Рисса не стала ждать ответа, лишь вздохнула и устроилась на отдых.
— Остаемся на Великой Равнине, — проговорила она сонно. — На следующей охоте должно повезти.
С восходом солнца волки один за другим легли отдыхать под деревьями на краю равнины; Аззуен с Маррой пытались устроиться рядом со мной, но я их прогнала. Когда все уснули, я встала и потихоньку направилась к людскому лагерю. Дожидавшийся меня Тлитоо вспорхнул и полетел впереди.
Тяга к людям отличает меня от прочих, из-за людей меня ненавидит Рууко. С людьми связана тайна моего рождения. Кто я на самом деле, вправду ли приношу несчастье, примут ли меня в стаю Быстрой Реки?.. Оставаться в неведении больше не было сил.
Глава 12
Как и в прошлый раз, девочка сидела и тонким длинным камнем измельчала растения, насыпанные во второй, полукруглый камень. На этот раз рядом никого не было. Я не представляла, как к ней подобраться, только знала, что без этого в стаю не вернусь. При воспоминании о стае на меня вновь нахлынул стыд вместе со злостью: о том, что я не охотилась, теперь знали все.
Прошел час; девочка встала и направилась к постройке из камней и глины — ближней ко мне. Постройка занимала меня уже давно: человеческий запах был в ней слабее, чем в других, она пахла растениями и лесом.
Стараясь не шуметь, я выбралась из-под куста и поползла на брюхе к краю лагеря. Рисса и Тревегг предупреждали, что при дневном свете люди видят хорошо, и я двигалась осторожно. В воздухе еще витал запах стаи, оставленный две луны назад, во время вылазки за мясом; я старалась от него не отклоняться.
— Ты куда, волчица? — проскрежетал над ухом Тлитоо.
— К ней. Не шуми.
— Наконец-то! — каркнул он так, что я вздрогнула. — Я тебе помогу, к воронам люди привычны!
— Ну уж нет, — испугалась я. — Лучше подожди здесь! Поздно. Тлитоо, вылетев на середину людской поляны, уже орал во всю глотку:
Я поморщилась. Люди, прежде не поднимавшие головы, отвлеклись от работы и теперь глядели на Тлитоо, заодно озираясь на деревья вокруг поляны. Старый самец запустил в ворона косточкой от какого-то плода, еще кто-то швырнул в него обугленный камень. Тлитоо увернулся, скользнул к ближайшему валуну и стащил с него кусок жареного мяса, выложенный подсушиваться на солнце. К прежним самцам присоединились другие, и вся толпа ринулась за вороном, швыряя в него камнями, палками и чем попало еще. Им вслед смотрели двое мужчин, оставшиеся у костра. Тлитоо радостно вопил:
