так просто. А в частности потому, что никто не может сдвинуться с места, поскольку вы, парни, что-то здесь творите, так что все повозки уперлись друг в друга и ни с места, я понятно объяснил? Декан попытался умиротворяюще кивнуть. Он и сам уже стал сомневаться в мудрости решения выкопать яму на пересечении улицы Мелких Богов и Брод-авеню — двух самых оживленных улиц Анк-Морпорка. Раньше это казалось очень умным ходом. Даже самый упорный умертвий не сможет выбраться из-под настолько оживленного уличного движения. Проблема состояла в том, что никто не подумал, к каким последствиям может привести яма, выкопанная на пересечении двух главных улиц, да еще в самый час пик.
— Так, так, что здесь такое?
Толпа любопытствующих мигом расступилась, пропуская коренастую фигуру сержанта Колона. Сержанта Колона не могла остановить ни одна толпа на свете, перед его внушительным животом почтительно расступалось все живое. Широкое красное лицо стражника довольно расплылось, когда он увидел зарывшихся по пояс в землю волшебников.
— И кто это у нас здесь окопался?! — воскликнул он. — Банда международных похитителей перекрестков?
Сержант Колон был вне себя от радости. Его долгосрочная стратегия борьбы с преступностью наконец- то начала приносить плоды!
Аркканцлер высыпал лопату анк-морпоркского суглинка прямо на сержантские сапоги.
— Не валяй дурака, — рявкнул он. — Это крайне важно.
— Конечно. Все так говорят. — После того как мыслительный процесс набрал скорость, сержанта Колона было уже не остановить. Он уверенно следовал согласно выбранному маршруту. — Могу поспорить, в таких диких странах, как Клатч, хорошие деньги дают за столь престижный перекресток, как этот. Клиентов, наверное, хоть отбавляй, а?
У Чудакулли от удивления отвисла челюсть.
— Ты что несешь, офицер? — раздраженно рявкнул он и указал на свою остроконечную шляпу. — Ты не слышал меня? Мы — волшебники. И это дело касается только волшебников. Так что будь любезен, займись лучше регулировкой движения…
— …На эти персики и глядеть-то нельзя, от одного взгляда мнутся… — произнес жалобный голос за спиной сержанта Колона.
— Мы уже полчаса торчим здесь из-за этих идиотов, — пожаловался погонщик скота, чьи бычки, заскучав, отправились погулять по соседним улицам. — Я хочу, чтобы их арестовали.
До сержанта вдруг дошло, что он по собственной глупости влез в самый центр очень крупной разборки. Толпа бушевала, да и волшебники были не в лучшем расположении духа. И сейчас внимание всех присутствующих сосредоточилось на сержанте Колоне.
— И что вы здесь делаете? — спросил он едва слышно.
— Хороним нашего коллегу, а ты что думал? — ответил Чудакулли.
Взгляд Колона скользнул на открытый гроб, стоявший у обочины. Ветром Сдумс помахал ему рукой.
— Но он… он ведь живой… — пробормотал сержант, наморщив лоб и пытаясь разобраться в ситуации.
— Внешность может быть обманчивой, — глубокомысленно заявил аркканцлер.
— Он только что помахал мне рукой, — в отчаянии попытался возразить сержант.
— Ну и что?
— Ну, это ненормально…
— Все в порядке, сержант, — вмешался в разговор Сдумс.
Сержант Колон приблизился к гробу.
— Это случаем не ты прыгал вчера в реку? — спросил он, едва шевеля губами.
— Да, и ты мне очень тогда пособил.
— А потом ты вроде как выбросился обратно, — вспомнил сержант.
— Боюсь, что так.
— Но ты ведь просидел под водой боги знают сколько времени.
— Понимаешь, было темно, и я не сразу нашел ступени.
Сержант Колон поразмыслил над ответом. Определенная логика в нем присутствовала.
— В таком случае, полагаю, ты действительно мертв. Только мертвый способен провести в Анке столько времени.
— Именно так, — согласился Сдумс.
— Только никак не возьму в толк, почему ты все еще машешь руками и разговариваешь…
Из ямы показалась голова главного философа.
— Понимаешь, сержант, — попытался объяснить он, — известны случаи, когда мертвые тела двигались и производили шум. Это все из-за непроизвольных сокращений мышц.
— Наш философ, несомненно, прав, — подтвердил Ветром Сдумс. — Я тоже где-то читал об этом.
— О. — Сержант Колон окинул взглядом толпу. — Ну ладно, — несколько неуверенно произнес он. — Тогда, полагаю… все в порядке.
— Вот и прекрасненько. Мы уже закончили, — кивнул аркканцлер, выбираясь из ямы. — На мой взгляд, достаточно глубоко. Ну что, Сдумс, пора собираться вниз.
— Я и в самом деле искренне тронут, — сказал Сдумс, устраиваясь в гробу.
Гроб, кстати, был весьма неплохой, из покойницкой на улице Вязов. Аркканцлер позволил мертвецу самому выбрать последнее пристанище.
Чудакулли взял в руку киянку. Сдумс снова сел.
— Я причинил вам столько беспокойств…
— Это верно, — согласился Чудакулли, оглянувшись на волшебников. — У кого кол?
Все посмотрели на казначея. Казначей выглядел совершенно несчастным. Он порылся в мешке.
— Честно говоря, ни одного нормального кола я не нашел, — признался он наконец.
Аркканцлер прикрыл глаза ладонью.
— Хорошо, — тихо произнес он. — Знаешь, почему-то я не удивлен. Совсем не удивлен. И что ты притащил взамен?
— Я взял у садовника полено… — негромко ответил казначей.
— Это все от нервов, — поспешил заметить декан.
— Полено… — повторил аркканцлер. Его самообладанием можно было гнуть подковы. — Хорошо.
Казначей протянул ему кривую колобаху.
— Все в порядке, — попытался упокоить всех Сдумс.
— Сильно сомневаюсь, что смогу вбить это… Разве что дам им тебе по голове…
— Мне все равно, уверяю тебя, — заверил его Сдумс.
— Правда?
— Все дело в принципе, — указал Сдумс. — Если ты дашь мне поленом по голове, а сам будешь думать, что вбил в мою грудь кол, этого, вероятно, будет достаточно.
— Ты очень порядочный мертвец, — с уважением промолвил Чудакулли. — Не всякий способен похвастаться такой силой духа.
— Тем более что дух давным-давно мертв, — высказался главный философ.
Чудакулли свирепо взглянул на него и театральным жестом легонько стукнул Сдумса поленом.
— Прими же этот кол!
— Благодарю, — сказал Сдумс.
— А теперь давайте закроем его крышкой и пойдем обедать, — предложил Чудакулли. — Не волнуйся, Сдумс. Это должно сработать. Сегодня — последний день твоей жизни после смерти.
Сдумс лежал в темноте и слушал, как по крышке стучит молоток. Потом послышался глухой удар, и в адрес декана, который толком гроб удержать не может, понеслись приглушенные проклятия. Стук комков земли по крышке гроба становился все более тихим и отдаленным.
Спустя некоторое время еще более отдаленный грохот колес возвестил о том, что торговая жизнь города восстановилась. Сдумс даже различал приглушенные голоса.
Он постучал в крышку гроба.
— Эй! — крикнул он. — А потише нельзя? Здесь люди умереть пытаются.
