пальцами закурил.
— Вы огромны, — сказал он.
— Ты считаешь, мы можем причинить тебе вред?
— Я… я еще не совсем здоров.
— В таком случае почему ты куришь? — спросил Синворет, указывая на афрохал.
Второй смазчик беспомощно оглядывался.
— Привычка, — сказал он. — Дурная привычка. Я всего лишь Работник Третьего Уровня…
Ройфуллери ухватился за эту тему.
— У всех нас есть какие-то дурные привычки. Партассианцы, как ты знаешь, курят сульфеты. Все разумные формы жизни похожи друг на друга, несмотря на различный внешний вид. Но, вероятно, вас утомило наше правление на Земле?
— Нет, Господин, нисколько. Мы, двуногие, восхищаемся вами за установление мира во всей Галактике.
— Ха! — воскликнул Синворет.
Это существо говорило так же, как туземец, с которым он говорил на улице. Синворет не мог понять, почему представитель своеобразной культуры 5Ц, к тому же Работник Третьего Уровня, мог думать о себе таким образом? Что он мог знать и как мог его касаться мир Галактики? Сама фраза «мы, двуногие» противоречила врожденному эгоцентризму такой культуры. Он вновь заподозрил, что это существо подставлено, и заколебался лишь на мгновение.
— Снимай одежду! — приказал он.
Землянин бросился к двери, но Синворет перегородил ее ногой.
— Снимай одежду! — Его вдруг охватило возбуждение.
— Мы этого не делаем, господин, — пробормотал несчастный землянин. — Только когда ложимся спать. Прошу вас, господин…
Синворет вытянул руку, сунул палец за воротник рубашки человека и рванул. Землянин пошатнулся, его куртка, жилет, рубашка с треском разорвались. Человек отпрянул назад, и тут его схватил Ройфуллери.
Когда землянин закричал, умоляя пощадить его, Ройфуллери обвил его руками, заставив умолкнуть и перестать дергаться. Гребень Гэзера изогнулся крючком.
Синворет раздвинул одежду на груди Второго Смазчика, изогнул глазной стебель, превратив его в сильный микроскоп, и внимательно изучил шрам, тянувшийся от шишки у левого уха двуногого до второй шишки сразу под грудью. Оттуда — еще шрам, обычно незаметный, — тянулся к третьей, самой крупной шишке над сердцем.
Как кот высовывает когти, так Синворет выдвинул из своей руки длинный, похожий на ланцет коготь — воспоминание о временах, когда партассианцы были просто хищниками на планете без названия. Этим когтем он рассек кожу на груди двуногого.
Показался тонкий двойной провод, шедший от сердца к горлу.
— Отпусти его, — сказал Синворет. — Это все, что мы хотели узнать. Я доказал, что был прав, Ройфуллери. Это типичное подслушивающее устройство.
Когда Ройфуллери отпустил его, двуногий, обливаясь кровью и хрипя, отодвинулся. Казалось, он вот-вот потеряет сознание, и при этом человек безуспешно пытался закрыться разорванной одеждой. Слезы текли по его лицу. Партассианцы смотрели на него, завороженные этим зрелищем.
— Не понимаю, что за устройство у него под кожей? — спросил Ройфуллери.
— Неужели в Департаменте Психо-Контроля не знают о сердечных насосах? Этому существу вмонтировали небольшой передатчик, действующий благодаря работе сердца. Провода идут к горлу и уху, так что он может общаться с кем-то независимо от расстояния, даже не сознавая этого.
— Я слышал о таком, но никогда не видел, — признался Ройфуллери, неохотно добавив: — Думаю, это типичный метод тайной полиции.
— Разумеется. Вернемся во дворец.
Не обращая внимания на двуногого, все еще стонавшего от страха и боли, они вышли из комнаты. Синворет испытывал что-то вроде стыда — необычного для нула, поведением которого управлял холодный селектор реакций, называемый сознанием. Подписывающий понимал, что они с Ройфуллери испытывали удовольствие от своего превосходства над двуногим. Отогнав эти мысли, он вышел из здания.
В Комиссариате Полиции Маршал Терекоми сорвал наушники, добежал до звуконепроницаемой кабины и через полминуты уже разговаривал с Пар-Хаворлемом.
— Синворет провел очередную охоту на туземцев, — сообщил он. — Сейчас возвращается.
— Знаю. Я был на его квартире и никого не застал. Мы же решили, что можем ему это позволить.
— Да, конечно. Но он слишком хитер! Я подставил ему С309, тот привел Синворета и нула из ДПК к себе домой и только начал читать текст, как Синворет распорол его и нашел Сердечный насос! Я слышал каждое слово через передатчик С309. Понятия не имею, как он догадался, что у двуногого вживлены провода, тот повторял все точно, как ему было велено.
— Что они делают теперь? — спросил Пар-Хаворлем. Как обычно он был вежлив и спокоен.
— Возвращаются во дворец, убежденные, что держат нас в руках. Да так оно и есть! Теперь у них появились основания для подозрений, и нам не овладеть…
— Не теряй гребня, Терекоми. Я скажу тебе, что нужно делать.
Две минуты спустя первая группа машин скорой помощи с ревом помчалась по улицам Города.
13
Перед внезапным звонком Терекоми Губернатор разговаривал с Тоулером.
— Я привел тебя сюда, чтобы задать несколько вопросов. Помни, ты должен отвечать откровенно.
— Постараюсь, — сказал Тоулер.
Он был встревожен. Дружелюбие, которое Пар-Хаворлем старался демонстрировать в последние дни, исчезло без следа. Теперь перед ним находился страшный зверь в мундире, высотой в три метра, сильный и коварный. Но это еще не все. Этот зверь имел почти неограниченную власть над всеми прочими существами на этой планете, за исключением одного. И этим единственным был Синворет, а не Тоулер.
— Встань на тот стул, чтобы я видел твое лицо, когда ты будешь говорить, — приказал Пар- Хаворлем.
Не имея выбора, Тоулер выполнил приказ и вскарабкался на большой стул нула, оказавшись лицом к лицу с противником.
— Так лучше. Переводчик, твой отдел доставляет мне много хлопот. Сначала Хеттлц и Ведман, а теперь исчезла эта женщина, Фоллодон. Ты конечно, знаешь об этом?
— Конечно.
— Мы еще не напали на ее след.
Один из глазных стеблей Губернатора выдвинулся, как телескоп, изучая Тоулера вблизи. Его конец остановился в полуметре от шлема Тоулера, и холодный серый глаз уставился на него.
— К сожалению, в этом новом Городе я узнаю о том, что происходит, меньше, чем должен, — продолжал Пар-Хаворлем. Но по видеозаписи старого Города мне известно, что в последние два года ты был в очень близких отношениях с Фоллодон. Это правда?
— Да.
— Значит, ты хорошо знаешь ее. Где она?
Тоулер облизал губы. Он знал, что начинается буря.
— Не знаю, господин. Я сам хотел бы это знать.
— Ты должен знать. Я сделал тебя Главным Переводчиком, и ты ответишь за нее.
— Я был с Подписывающим, когда она исчезла.
