— А… Мы еще увидимся?
— Нет, если это будет зависеть от меня. Прощай.
Гвенвин поднялась от поверхности. Она не стала возвращаться, чтобы подобрать лук, забытый у подножья утеса. Но прежде чем прыгнуть из системы Арборы, она остановилась и задумалась. Несмотря на то, о чем сказала ей беременность Марвис, оставалось только обещание вернуться через три года…
Она включила свой микрофон, настроила на широкий спектр частот и позвала:
— Хальм Оканон?
Молчание.
— Отвечай, Хальм, — жестко сказала она, — Я все знаю.
— Да, Гвенвин, — зазвучал в левом ухе ее голос. — Я очень сожалею.
— Уж в этом-то я уверена, — проворчала она, точнее настраиваясь на его приемник. — Но зачем же ты все так тайком… Я даже не слишком виню тебя. Возможно, мужчины нашего вида будут такими же полигамными, как хомо сапиенс. Плохо только, что на этот раз ты промахнулся. Боже, как ты мог так поступить?
— А… что с Марвис?
— Не беспокойся! Сейчас она лежит и стонет, но через пару часов будет в полном порядке.
— Она знает что-нибудь о нашей встрече?
— Только не от меня. Но сейчас тебе больше нет смысла притворяться, так почему бы тебе не быть искренним хотя бы с ней?
— Может, я так и сделаю, — задумчиво сказал он. — Как ты догадалась?
— У нее первые недели беременности. Как глупа я была, восхищаясь твоей лесной жизнью! У какого фермера ты покупал те яйца? А лук купил в спортивном магазине в Лопейте или слетал в большой город, чтобы найти его? Может, в город за полпланеты от того места, где я приземлилась, но близко к тому, где приземлилась Марвис? И не на Бернсву ли ты летал, чтобы достать подзарядник? Проклятье! Не удивительно, что твоя карта заводила меня то в болото, то в заросли шиповника. Ты же составлял ее, просто пролетая на низкой высоте!
— Гвенвин, я сделал все это потому, что давно об этом думал и ждал подходящего случая. Попробуй меня понять, ладно? — убеждал он. — Мы новая порода и только недавно мы узнали, что вообще существуем. У нас даже нет собственного имени. Мы и наши дети должны развиваться в нормальных условиях, а не среди дряхлого человечества, ведущего бесконечную эко-войну. Мы должны найти свои пути к цели, Гвенвин, и мы сможем сделать это здесь, на Арборе. Ты понимаешь, что это разумно?
— А я решила до завтра не быть разумной, — ответила она. — Во всяком случае, я не вижу разумности в том, чтобы начинать становление нашего вида с обмана людей. Черт побери, Хальм, я же тебе ничего не говорила о лонтестанке! И все-таки…
Она замолчала, так как в голову ей пришла другая мысль.
— Но вообще-то ты здорово все проделал, как настоящий пограничник! Ты с Лонтестана или с Коммуналити?
— С Коммуналити, — проворчал он.
— Попробую найти твою карточку, когда буду дома, — сказала Гвенвин. — Интересно, как удалось тебе изъять все данные из компьютеров. И как ты получил данные на меня и на Марвис, когда мы даже не подозревали о твоем существовании. Думаю, это было ловко сделано. Ты за несколько часов мог предвидеть, что я и она появимся у Арборы, и сумел встретиться с каждой наедине. Ладно, прощай, Хальм. Живите с Марвис и рожайте побольше детей.
— Ты вернешься, Гвенвин, — уверенно сказал он.
— Я так не думаю.
— Ты сейчас слишком рассержена, но за время пути образумишься, — рассмеялся он. — И не забывай, что я единственный подходящий для тебя мужчина.
— На это, пожалуй, не рассчитывай. И не обманывайся. Может быть, где-то рядом есть точно такие же. А если и нет, то даже тогда я скорее останусь старой девой, чем буду твоей второй женой.
— Я тебя не понимаю, — жалобно сказал он.
— А я неразумна. И если бы ты это понимал, то мог бы предвидеть мое глупое стремление увести Марвис прочь от Арборы, раз уж я сама ухожу. Если б я этого не сделала, может быть, я и не раскрыла бы твоего обмана.
— Ладно, — успокаивающе сказал он, — такую ревность мне и правда трудно понять. Но, улетая сегодня утром, ты была уверена, что вернешься?
— То есть ты хочешь знать, люблю ли я тебя? — усмехнулась она. — Ха, если ты и вправду думал, что мы можем не соперничать с Марвис, я тебе не завидую. Мы же и вправду стреляли друг в друга. Вот это я и пыталась предотвратить, а не заботиться о том, чтобы выиграть тебя. Люблю тебя? Черт возьми, Хальм, ты мне даже не нравишься!
С этим она прыгнула к дому. Она сказала все, что хотела сказать. Но, черт возьми, как она теперь будет искать нужного мужчину, когда достигнет возраста Марвис?
Несколько часов спустя и далеко от Арборы, какой-то голос зазвучал в ее приемнике.
— Счастливого пути, Гвенвин Остер.
— А? Кто это?
Нет ответа.
Кто же это мог быть? Звонкий голос, как у двадцатилетнего мальчишки. Но что здесь мог делать этот малыш, и откуда он ее знает?
Через несколько лет она узнала точный ответ. К тому времени голос мальчишки превратился в мужской баритон…
Гвенвин никогда не вернется на Арбору. Вернутся ее дети.
Фрэнк Башби
ВЕРХОМ НА ЕДИНОРОГЕ
Я все еще никак не поверю в то, что никому не нужна в свои семнадцать лет. Меня, наверное, считают просто сукой, да, кобылой на машине.
Рилло часто говорит мне:
— Не выражайся так непристойно. Ты разрушишь свей проклятый имидж.
Мне кажется, я его уже давно разрушила — ну и черт с ним, в этом повинна не одна я.
Рилло Фурилло — мой муж, кинозвезда, известен вам наверняка — большой, красивый парень с нагловатой поросячьей улыбкой. На вид он вполне располагает к себе окружающих, если они не знают того, что он всегда играет колодой, в Которой тридцать восемь карт. И меня вы наверняка знаете — очаровательную крошку Вендину Ториз, уже не первый год являющуюся самой популярной детской актрисой, с огромными голубыми глазами и длинными белокурыми локонами, до которых никому не разрешается дотронуться. Этакая шестнадцатилетняя очаровашка — ни разу не целованная. Может, и осталось такое место, куда меня еще ни разу не целовали — думается, это гланды. Хотя, кое-кто пытался…
Все произошло прошлой осенью, когда мы едва-едва завершили съемку фильма для телевидения, где я играла главную роль вместе с известным актером Арни Каразнеком. Должна заметить, что все фильмы Арни всегда идут с многочисленными рекламными паузами. Как вы правильно считаете, мне часто приходилось делить с ним постель, и вот в один из таких моментов, как вы догадываетесь, зазвонил
