— Я игрок, господин, играю, чтобы раздобыть деньги на билет домой. Десять десяток — это цена одного билета местной лотереи — и именно эту сумму я прошу! Выигрыш составляет почти столько, сколько нужно на дорогу до Патрассы, а шанс на выигрыш — один из девяносто шести миллионов.
— Я бы не поставил десять десяток на такой маленький шанс, — заметил Синворет.
— Девяносто шесть миллионов — мое счастливое число, — ответил оборванец, шевельнув гребнем, и исчез в толпе.
Качая головой над глупостью нула, Синворет вернулся в отель сообщить свите о новом времени отъезда. Двадцать часов спустя они были уже на пути к Земле.
А на Земле заинтересованные стороны как раз закончили подготовку к их приему.
Вооруженная оппозиция Риварса действовала так хитро и решительно, что начало работ на новом Городе в Истбоне задержалось на несколько недель, пока пехота маршала Терекоми (удерживаемая приказом по мере возможности избегать кровопролития) наводила порядок. Начал возникать новый Город скромных размеров, рассчитанный так, что даже самый подозрительный инспектор ничего не смог бы сказать против него.
Потом начались неприятности с группами туземцев, работающих на строительстве. Политика «задержек» продолжалась три дня, пока не выбрали двадцать двуногих и публично не ликвидировали их стереосонусом. Работа продолжалась, и наконец строительство закончилось. Первый шаг к обману Синворета был сделан.
Оставив сильный резерв в старом Городе, скрытом за негавизийными экранами, Пар-Хаворлем смог довести численность населения до границ официально установленного минимума.
Терекоми энергично реализовал свой не менее трудный план, который ему удавалось по-прежнему держать в секрете от своего начальника. Главный артиллерист Ибовиттер прибыл, чтобы сообщить о выполнении своей части плана. С важным лицом вошел он в Комиссариат Полиции, постукивая картой побоку.
Он показал Терекоми карту с двумя заштрихованными районами.
— Мы полагаем, что именно здесь сконцентрированы главные силы мятежников Риварса, господин, — сказал он. — Я лично проследил, чтобы здесь разместили пять тысяч старьян мужского и женскою рода, — как известно, у двуногих только два пола. Они находятся на территории с хорошими условиями для защиты и нападения. Терекоми внезапно помрачнел. До него дошло, что желание понравиться Пар-Хаворлему поставило его в неловкое положение: сообщив начальнику о совершенном, он мог навлечь на себя его гнев вместо благодарности.
— Как ты забрал их со Старьи? Уверен, что никто ничего не заметил?
— Абсолютно, Господин. Я взял три корабля, мы приняли, той же ночью и забрали взрослых жителей города на холме. Их списали, и все прошло безо всяких помех. Я считаю это своей самой удачной операцией.
Терскоми презрительно покачал гребнем.
— Нужно было привезти сюда одного из этих двуногих, чтобы я мог его осмотреть. Насколько они похожи на земных ДВУНОГИХ?
— Разница почти не заметна. У них рудиментарные хвосты, перепонки на ногах — океаническое происхождение, господин, и мелкие модификации половых органов — не о чем беспокоиться. У вас есть еще вопросы?
С ханжеской смесью презрения и угодливости Терекоми позволил внутренней части своего гребня позеленеть.
— Ты знаешь, зачем мы держим здесь эти дьявольские создания, Ибовиттер. Чтобы приготовить хорошее представление для приезжего инспектора и убедить его, что землян нужно держать сильной рукой. Почему ты решил, что они и земляне будут сражаться?
Артиллерист поднял руку в жесте тонкой иронии. Он был образованным нулом и много читал об истории обоих видов, которые так успешно уничтожал.
— Ответ, господин, как и большинство ответов, можно найти в прошлом. Группа двуногих будет сражаться с любой другой группой двуногих, руководствуясь законом, который называется Выживанием Сильнейшего.
— Это все, Ибовиттер. Твои заслуги будут вознаграждены. Я умею ценить преданность.
Слегка обиженный Ибовиттер вышел из комнаты, прошел по коридору, спустился на лифте и повернулся к двери Комиссариата. Прежде чем он до них дошел, трое крепких нулов схватили его и, несмотря на протесты, заперли в подземной камере. На следующий день было сообщено о его трагической гибели в дорожном происшествии.
Сразу после разговора с Ибовиттсром Терекоми пошел к Пар-Хаворлему, чтобы представить ему план относительно старьян.
Пар-Хаворлем принял его слова с умеренным энтузиазмом.
Он был весьма доволен собой и не мог дождаться приезда Синворета, наслаждаясь артистизмом, с которым подготовился к обману этого нула. В действительности Пар-Хаворлем был хитрым админисгратором, пошедшим по кривой дорожке. Желание и возможность управлять легко сменяются стремлением к манипуляциям. Дергание за веревочки доставляло Пар-Хаворлему удовольствие, а использование своих жертв являлось побочным продуктом этого удовольствия.
— Ты рисковал, забирая старьян с их родной планеты, серьезно сказал он. — История последнего миллиона лет говорит об опасности предоставления двум расам хотя бы малейшей возможности к объединению. Есть жестокие правила, которые должны предотвратить такую возможность. Если твой гениальный ход когда-нибудь станет известен кому-то неподходящему например, Синворету — сомневаюсь, что даже твои купленные дружки с Кастакоры сумеют нам помочь.
Терекоми не понравилось слушать собственные аргументы.
— Никто не узнает, мы явились туда и исчезли тайно. А что касается объединения землян и старьян… Эти несчастные находятся на чужой планете и не знают местного языка, поэтому не будут настроены на переговоры. Да и Риварс тоже. Для него они захватчики, которых нужно ликвидировать, поэтому, хотя их конечное поражение неизбежно, прежде чем это произойдет, наш гость и его свита смогут увидеть первоклассную гражданскую войну.
— Ты хорошо придумал, — сказал Пар-Хаворлем, и гребень Терекоми покраснел от радости.
На так называемом внутреннем фронте произошли значительные изменения. Гэри Тоулеру повысили оклад и увеличили количество сверхурочных работ. Он заметил, что Пар-Хаворлем явно старается быть с ним вежливым, и среди персонала Города пошли сплетни о фаворите.
Тоулер сносил это мужественно. Растущую неприязнь остальных переводчиков он старался компенсировать неожиданными привилегиями, вытекающими из жизни в новом Городе.
Однако ничто не могло возместить ему все большей холодности Элизабет. За последние два года она смирилась со своей судьбой и даже повеселела. Она располнела и похорошела, став светлым пятном в одинокой жизни Тоулера, и сейчас он содрогался при мысли, что женщина начнет его избегать.
Накануне приезда Синворета Тоулер вернулся домой раньше обычного. Он уже перестал ходить за покупками, поскольку не любил сталкиваться с неприязненным отношением людей. Теперь продукты доставляли ему домой.
С аппетитом уселся он за одинокий ужин и, разрезав мясной рулет, нашел в нем пластиковую капсулу. Побледнев, он вытер ее салфеткой и открыл.
Сообщение было коротким: он должен явиться в мясной магазин вечером в 19.55, перед самым закрытием. Был разработан план вывоза его из Города на конференцию к крепости патриотов, а перед рассветом его должны были доставить обратно, чтобы он смог вернуться к работе. Сообщение подписал Риварс, почти легендарный вожак патриотов.
Тоулер уже не мог есть мясо, желудок его судорожно сжимался от волнения. Он уничтожил капсулу и, бегая по комнате, попытался взять себя в руки. Ему даже в голову не приходило, что можно не выполнить распоряжения, он знал, что, возможно, будущее Земли лежит на его плечах.
Когда зазвенел звонок, Тоулер на дрожащих ногах подошел к двери. Они никого не ждал.
Это была Элизабет. Как она была красива: узкое лицо с тонким длинным носом и не жесткими, но хищными чувственными губами. Губы, нос и светлые глаза создавали неповторимое целое, и Тоулер
