Пусть это и не настоящее дело, но история Филлис заинтересовала его. Он инстинктивно чувствовал наличие в нем многих подводных течений — ощущение, приятно щекотавшее его нервы. Это было упоительное чувство, которого он не испытывал уже длительное время.
— Больше всего на свете вам сейчас необходимо, чтобы кто-то поверил вам, — заметил он, усаживаясь напротив Филлис Брайтон. — О'кей, вы добились своего. Я согласен взяться за дело при условии, что с этого момента и вы сами попытаетесь побольше доверять самой себе. Договорились?
На глазах Филлис, словно у маленькой девочки, снова навернулись слезы.
— Вы так добры, — прошептала она, — что я даже не знаю, как сумею отплатить вам.
— Весьма уместный вопрос, — согласился Шейн. — У вас что, нет денег?
— Нет, то есть я боюсь, что недостаточно. Но, быть может, вот эта вещь поможет нам разрешить проблему?
Она открыла свою сумочку, извлекла из нее изысканное жемчужное ожерелье и протянула ее детективу с милой застенчивостью — подлинной или артистически имитированной.
Шейн невозмутимо позволил нитке жемчуга упасть на его ладонь.
— Выглядит весьма впечатляюще, — признался он, открывая ящик стола и небрежно роняя в него драгоценное ожерелье.
— Давайте еще раз спокойно обсудим возникшую ситуацию, — деловито продолжал он. — Итак, ваша мать сегодня приезжает из Нью-Йорка. Вы страдаете от неясного предчувствия, что способны потерять рассудок и причинить ей какой-то вред. Лично я не верю, что существует такая опасность, но не будем спорить. Важно, чтобы ничего подобного на самом деле не произошло. Когда точно приезжает ваша матушка?
— Шестичасовым поездом.
Детектив кивнул головой.
— Я позабочусь обо всем. Скорее всего, вы даже не заметите моего присутствия; но, как вы сами понимаете, залог успеха в профессии детектива — быть в нужном месте в назначенное время, оставаясь при этом незамеченным окружающими. Все, что требуется от вас, это ни на секунду не забывать о том, что с этого мгновения вся ответственность за исход вашего дела ложится на меня. Вам не о чем беспокоиться. Если вы чувствуете, что можете доверять мне…
— О, я доверяю вам!
— Тогда все в порядке. — Шейн одобряюще потрепал ее по руке. — Мы скоро увидимся.
Филлис Брайтон поднялась со своего места и импульсивно сделала шаг навстречу детективу.
— У меня нет слов выразить мою благодарность. Я чувствую себя другим человеком. Я так счастлива, что обратилась к вам!
Шейн улыбнулся и вместе с девушкой направился к двери.
— Выше нос, — посоветовал он, пожимая ей на прощание руку.
— Сделаю все от меня зависящее, — пообещала она, в свою очередь невольно улыбаясь.
Шейн несколько секунд оставался у двери, наблюдая за тем, как Филлис Брайтон шла по коридору, затем задумчиво потер подбородок, закрыл дверь и вернулся к столу. Достав из ящика нитку жемчуга, он еще раз внимательно осмотрел его. Шейн не был экспертом по драгоценностям, но даже для его неискушенного взгляда жемчужины не были поддельными. Задумчиво покачав головой, он положил их на место.
Одному Богу известно, как могло повернуться это дельце…
Десять минут спустя он вышел из своей конторы, негромко насвистывая популярную мелодию. Предупредив портье, что вернется через полчаса, он, как обычно в начале каждого нового расследования, направился в здание редакции местной газеты и добросовестно проштудировал все материалы, имеющие отношение к семейству Брайтонов.
Вернувшись к себе, он поднялся на второй этаж по служебной лестнице и вошел в комнату. На его столе звонил телефон.
— Мистер Шейн, — произнес голос портье, — доктор Джоэл Педике хочет видеть вас.
Детектив нахмурился и сообщил портье, что он может разрешить посетителю подняться к нему. Выражение озабоченности сохранялось на его лице даже тогда, когда, положив трубку на рычаг, он привычным быстрым взглядом окинул комнату, проверяя, все ли готово к приему неожиданного гостя. После всего того, что ему довелось услышать от Филлис, у него было мало оснований доверять доктору Педике.
Предчувствие не обмануло детектива. Доктор оказался человеком вряд ли способным понравиться Шейну, даже если бы он ничего заранее не знал о нем. На пороге стоял маленький костлявый человек с неприятной, удивительно темной кожей. Его черные, очень длинные волосы, густо смазанные бриолином, были зачесаны назад, открывая низкий лоб. Полные губы имели неправдоподобно яркий оттенок. Крошечные бусинки глаз исподлобья следили за детективом. Чувственные ноздри трепетали при каждом вздохе. Туалет посетителя был под стать его малопривлекательной наружности. Двубортный голубой пиджак плотно обтягивал его покатые плечи и впалую грудь. Безукоризненно белые фланелевые брюки выставляли на всеобщее обозрение излишне полные бедра. Коричневые носки, выглядывавшие из патентованных кожаных туфель, довершали общую картину.
— Входите, доктор, — предложил Шейн, отступая в сторону и давая посетителю пройти в комнату.
— Мистер Шейн? — осведомился вновьприбывший, протягивая руку.
Шейн коротко кивнул, сделав вид, что не заметил протянутой руки, закрыл за посетителем дверь и вернулся на свое место.
Мелко семеня короткими ножками, доктор Педике последовал за детективом и опустился в указанное ему кресло.
— Вас рекомендовали мне, мистер Шейн, — важно произнес он, — как чрезвычайно способного и достойного доверия частного детектива.
Кивком головы Шейн вежливо поблагодарил за лестный для него комплимент, но по-прежнему не произнес ни слова.
Доктор Педике сложил руки на коленях и многозначительно наклонился вперед. Ногти его женоподобных рук были тщательно наманикюрены.
— У меня есть весьма деликатное поручение для вас, — продолжал он бархатным голосом, обнажая острые белые зубы. — К вашему сведению, я личный врач Руфуса Брайтона, о котором вы, вероятно, слышали.
Он сделал небольшую паузу, выжидая, какой эффект произведут его слова.
Детектив смотрел на свою сигарету.
— И что же из этого следует? — произнес он безразличным тоном.
— Возникла чрезвычайно любопытная и весьма затруднительная ситуация, — продолжал врач, тщательно подбирая слова. — Вам, вероятно, еще не известно, что мистер Брайтон недавно женился и вместе со своей падчерицей в настоящее время находится в Майами…
Последовала новая многозначительная пауза. Шейн продолжал молча разглядывать сигарету, никак не реагируя на слова собеседника.
— Несчастное дитя подвержено… определенным галлюцинациям. Не прибегая к специальной терминологии, я охарактеризовал бы ее состояние как обостренную сексуальную чувствительность, осложненную симптомами комплекса Электры. При общем подавленном состоянии она временами становится совершенно неуправляемой, и я опасаюсь, что бедный ребенок может причинить вред своей матери, если в один из таких моментов та окажется поблизости.
— Какого черта! — раздраженно сказал Шейн. — В таком случае вы просто отправите ее в дом для умалишенных.
— Это было бы неоправданной жестокостью, — горестно воскликнул доктор Джоэл Педике, воздымая к потолку свои пухлые руки. — Я принимаю все меры, дабы благотворно воздействовать на психику несчастной девочки и помочь ей заново почувствовать себя здоровой. Шок, неизбежно последующий вслед за заключением в специальное медицинское заведение, может иметь фатальные последствия для ее несбалансированного сознания.
