Ехать пришлось быстрее, чем раньше. Шейн надеялся, что деньги по его адресу уже доставлены, спрятаны в сейф, но так это или нет, выяснится окончательно в ближайшие полчаса.
На небе появились облака, звезд стало меньше, и резкий ветер с океана с диким неистовством кидался на волнорезы и на заснувший до утра тихий берег. Пожирающий милю за милей автомобиль нес своего хозяина все дальше и дальше, мимо плотно застроенных жилых районов, мимо подползающих к самой воде огромных отелей и еще дальше, туда, где на металлических табличках, прикрепленных к каменным аркам ворот, тускло высвечивались имена богатых владельцев.
Имение Харша по территории было одним из наиболее солидных, его окружала низкая массивная стена из светлого известняка. Шейн остановился перед двумя высокими столбами с провисающей между ними тяжелой цепью, выключил фары и, обойдя автомобиль сзади, нырнул под цепь и пошел к дому по широкой и тщательно ухоженной подъездной дорожке, по обе стороны которой росли стройные австралийские сосны. За рядами сосен слились в одну сплошную темную массу пальмы, подстриженный кустарник и внушительных размеров особняк в три этажа. Идти было легко, потому что звук шагов заглушал играющий верхушками пальм ночной ветер и едва ли не громче его рокотали набегающие на берег волны.
В доме было темно. Узенькая полоска света просачивалась наружу только из-под опущенных жалюзи одного из окошек на первом этаже. Майкл подошел и огляделся. Подъездная дорожка уходила влево и вела к рассчитанному на четыре «кадиллака» гаражу с какими-то жилыми помещениями наверху.
Не более чем в десяти футах стояла брошенная на улице машина. Майкл приблизился к ней, и его сердце учащенно забилось, когда детектив заметил, что перед ним видавший виды потрепанный двухместный «жучок», по цене один из наиболее дешевых, по возрасту отметивший как минимум пятилетний юбилей, то есть совсем не то изделие автомобильной промышленности, которым пользовались обитатели дома Харша. К учащенным сокращениям сердца добавилась испарина, когда Майкл, приложив руку к капоту, ощутил тепло двигателя.
Не медля более ни секунды, Шейн по дорожке вышел к единственному освещенному окну. Между жалюзи и подоконником оставалось дюйма четыре. Так как окно располагалось довольно низко, пришлось пригнуться. Взгляду Майкла предстала небольшая комната, интерьером напоминающая личную библиотеку.
В комнате, в низком плетеном кресле с яркими подушками восседал Бертон Харш и курил. Дым от сигары в левой руке, лениво извиваясь, уходил к потолку, в правой хозяин особняка держал стакан с коктейлем. Харш сидел к окну боком, его профиль был четко виден на фоне находившегося за ним света, и он внимательно слушал кого-то, стоявшего в дальнем углу комнаты.
Сместившись в сторону до упора, Шейн смог увидеть краешек каминной доски и часть очага, а затем и чью-то руку, поставившую на камин стакан с виски. Рука была белая и тонкая, и рука эта мелко дрожала. Вернувшись взглядом к Харшу, Майкл сделал вывод, что его ночной посетитель пришел сообщить что-то явно неприятное, ибо финансиста эти новости повергли в рассеянную задумчивость.
Ветер и океанские волны не позволяли разобрать ни слова. К тому же кроме жалюзи мешало еще и оконное стекло: рама была опущена до самого низа. Шейн выпрямился, вернулся по дорожке обратно и, завернув за угол, вышел по выложенной каменными плитами тропке к парадному входу.
Он нашел кнопку электрического звонка, несколько раз надавив на нее пальцем, подождал.
ГЛАВА 11
Труп ждет
Прошло несколько минут. Никто не отвечал.
Наконец сквозь витражи входной двери Майкл Шейн различил внутри слабое свечение. Он опустил руку. Вверху над крыльцом зажглась лампочка, и в створке приоткрывшейся двери показалось лицо Бертона Харша.
Харш немедленно распахнул дверь пошире и приветствовал нежданного гостя с нескрываемым раздражением.
— Шейн! Зачем ты пришел ко мне в такой час? Деньги у тебя в отеле, как договаривались, что еще?
— Трудно было собрать наличные? — вежливо полюбопытствовал Майкл.
— Как тебе сказать. Чтобы набрать пять тысяч, пришлось заглянуть в три места.
— Какие три места?
Раздражение хозяина дома усилилось.
— А какое, собственно говоря, тебе до этого дело? К чему такие вопросы? Я пообещал, и я сдержал обещание, и я, Шейн, не понимаю…
— Вы ошибаетесь, — остановил его Майкл, — мне есть до этого дело. У вас имеются основания скрывать, кто дал вам деньги?
— Нет, но мне, право, непонятно…
— Тогда хватит толочь воду в ступе, скажите — у кого вы взяли наличные?
— Ну, Шейн, коли ты настаиваешь, изволь. Чек на две тысячи я оставил в баре «Фламинго», в «Серебряном полумесяце» взял одну двести и последние тысячу восемьсот — в «Эльдорадо». Надеюсь, ты удовлетворен?
Майкл прикинул в уме возможность объехать три довольно отдаленные друг от друга ночные заведения и обменять в каждом из них чек на живые деньги. Если Харш не врет, чтобы собрать такую сумму, доставить ее по адресу Шейна и вернуться к себе, ему и впрямь потребовалось немало времени. На что-то другое, а уж тем более на похищение мисс Лалли, времени действительно почти не оставалось.
— На данный момент я удовлетворен, — спокойно ответил Майкл, — и надеюсь, что не разочаруюсь, наведя справки в каждой из этих трех точек.
— Но, Шейн, как ты смеешь! — вспылил финансист. — Мне не нравится твой тон. Не понимаю, с чего вдруг ты начал сомневаться в моих словах? И какая разница, в конце концов?
— Послушайте, почему бы нам не выпить? Пригласите меня войти, и я объясню, в чем дело.
— Выпить? Но… уже поздно, и я собирался лечь… Вымотался за день. Вообще-то, когда ты позвонил, я как раз шел к себе в спальню.
— Мистер Хврш, поверьте, нам есть что обсудить, — Шейн сделал шаг вперед, и его собеседнику ничего не оставалось, как отступить и впустить детектива в просторную прихожую.
— Что ж, заходи, если это так важно, — недовольство Харша уступило место показному радушию, лицо казалось бесстрастным. — Присядем в маленькой гостиной, — он уже подошел к двери, ведущей в комнату справа, и взялся за ручку, но Майкл предложил сделать иначе:
— А в библиотеке нам не будет удобнее? В задней части дома нам точно никто не помешает.
— Ну, Шейн, это уж слишком! Не хочешь ли ты воспользоваться моими затруднениями и… это же чистейшая грубость!
— Вовсе нет, мистер Харш. Будучи хозяином, грубым рискуете показаться вы, а не я. Элементарное гостеприимство требует предложить гостю стаканчик, и нет для этого более подходящего уголка в доме, чем уютная личная библиотека. К тому же, — небрежно добавил Майкл, — мне кажется, вам следует представить меня другому вашему гостю.
Рука Харша отпустила ручку двери и плетью упала вниз, сильные неправильные черты лица превратились в вялую маску, изборожденную массой больших и мелких морщинок. Перед Шейном стоял испуганный старик, застигнутый врасплох последней фразой и ставший от этого как будто меньше ростом.
— Как ты узнал? — голос у Бертона Харша стал каким-то жалобным, почти скулящим. — Не понимаю, Шейн, как ты узнал? — Он постепенно овладел собой и даже попытался изобразить благородное негодование: — Как?!
— Сейчас это неважно, — Майкл взял его за локоть и мягко развернул, направляя вперед, в глубину
