слез мисс Лалли не могла говорить.
— Поберегите глаза, Беатрис. Меня этим не проймешь. Вы вынуждены были убить Ральфа Мортона после того, как в ночных новостях сообщили, что около половины седьмого его видели у двери номера мисс Мортон. Однако никто не видел его входящим в номер. И никто не знал, что он туда не вошел по одной простой причине: Сара к тому времени была уже мертва. Никто, кроме него. А ваше алиби основывалось именно на том, что в шесть тридцать мисс Мортон была жива. И мы все должны были в это поверить. Вы все продумали, вы заперли дверь изнутри, чтобы никто посторонний, горничная, к примеру, ее не открыла бы и не смогла обнаружить убитую до определенного момента.
— Ты сошел с ума, Майкл Шейн! Ты думаешь, я специально заперла себя в этом ящике, где запросто можно задохнуться? — мисс Лалли достала носовой платок, вытерла глаза и высморкалась.
— Чего-чего, но подыхать от удушья вы не собирались, в этом я не сомневаюсь, — ехидно заметил Майкл. — Где вы стояли, когда Гарвин вошел? За входной дверью? А когда убежал, не переступив порога, вы, очевидно, подумали — пошел вызывать полицию, не так ли? Времени вернуться к себе у вас не оставалось. Вы бросили на пол очки, раздавили их и, запершись в шкафу с одеждой, стали ждать, думая, что фараоны нагрянут с минуты на минуту. А уж о таком пустяке, как самой себе набить шишку, я и говорить не хочу, противно.
Ошеломленная Беатрис уставилась на детектива в немом изумлении.
— Все равно не понимаю, что заставляет тебя так думать?
— Когда Гарвин открыл дверь в номер, очков на полу не было, — медленно проговорил Шейн, глядя девушке прямо в глаза. — Они появились там час спустя, когда вместе с Гарвином пришел я. Как это объяснить?
Мисс Лалли со свистом втянула в себя воздух.
— Какой идиотизм! Абсурд! Ты, Шейн, наверное, забыл про письмо, посланное тебе Сарой Мортон перед смертью. Чтобы его забрали из «Тайдхэвена» в указанное на нем время, она должна была отправить его — то есть опустить в ящик в холле, — между десятью минутами седьмого и четвертью восьмого. Я находилась внизу с шести часов, мы сидели с Тимом Рурком, а мисс Мортон, судя по всему, отправила письмо после того, как я спустилась к нему из номера, и это означает лишь то, что Сара…
— Верно, — согласился Шейн, — без этого письма у вас не было бы никакого алиби. Но это только в том случае, если Сара Мортон действительно его напечатала и отправила — тогда вы были бы вне подозрений. Однако я могу доказать, что к письму она отношения не имеет. Это вы напечатали его на ее машинке и искусно подделали подпись. Экспертиза покажет, что я прав. Незадолго до шести вы вонзили ей в горло острые длинные ножницы, в считанные минуты напечатали письмо и состряпали три дешевые фальшивки с угрозами. Вырезанные из журнала и наклеенные на бумагу дурацкие надписи служили как бы оправданием обращения к частному детективу. Мне отводилась роль пешки в вашем хитроумном плане. А дальше для вас все было относительно просто. Конечно, сидя с Рурком в баре, вы не успели бы подняться на четырнадцатый, убить Сару Мортон и вернуться обратно; не успели бы в те три или четыре минуты, когда куда-то выходили. Но этих минут вполне достаточно, чтобы незаметно бросить в почтовый ящик письмо.
Беатрис Лалли сжалась в комок, слез больше не было. Закрыв ладонями лицо, она покачивалась из стороны в сторону и глухо стонала.
Майкл наклонился вместе со стулом назад и, балансируя на задних ножках, спокойно наблюдал за надвигающейся истерикой. Безжалостно и неумолимо он продолжал излагать ход своих мыслей.
— Вложенные в письмо листки с самого начала чем-то меня насторожили, было в них что-то не то. А следующую отправную точку подсказал Уилл Джентри. Почему Сара Мортон покорно ждала своей участи за запертой дверью и даже не попыталась, не найдя меня, обратиться за помощью в полицию? Вы переиграли, мисс Лалли. Переусердствовали, как многие убийцы.
Передние ножки стула стукнулись об пол, Шейн засунул руку в карман и извлек оттуда два письма, прихваченные у Джентри. Одно из них было то самое, заказное, адресованное детективу.
— Мне кажется, первое письмо печатали на личной машинке мисс Мортон. Я делаю такой вывод, сравнив его с оригиналом статьи о Бертоне Харше, которая, насколько я понимаю, напечатана на вашей. Но несмотря на то, что машинки разные, оба текста печатались одним человеком. Или вы не знаете, что манера печатания столь же индивидуальна, как и почерк? Впрочем, для этого существуют эксперты. И еще одно: вы сами признались, что вскрывать поступающую на имя мисс Мортон почту и сортировать ее — ваше дело, следовательно, подумал я, вы на протяжении многих лет могли усвоить ее привычку ставить на ответной корреспонденции свою подпись.
Беатрис Лалли уже не покачивалась, а металась по кушетке туда-сюда, стоны перешли в хриплое рычание, вцепившиеся в волосы руки по-прежнему скрывали лицо.
— Здесь вы допустили первую большую ошибку. Как только я прочитал послание к Бертону Харшу, авторство его мне стало ясно сразу же. В нем, в частности, вы требовали от финансиста прислать деньги на адрес мисс Мортон. Однако с ее стороны это было бы величайшей неосмотрительностью, поскольку почту первой открывали вы, согласитесь? А для вас такой вариант был наилучшим, самым надежным, особенно если учесть то, что за три дня до этого Сара поделилась с вами своим намерением оставить Харша в покое. — Майкл встал. — Именно поэтому вам и пришлось ее убить, — он с презрением следил за корчащейся перед ним женщиной. — Бертон Харш взбрыкнул. Напился и пришел скандалить, записка ему не понравилась, еще бы! А мисс Мортон тут же догадалась, что вы, пользуясь ее именем, пытались вытянуть из богача деньги. И разразилась ссора. Да такая, что она не желала оставаться с вами в одном номере даже до утра.
Мучительные стенания Беатрис Лалли постепенно стихли, она овладела собой и подняла на Шейна глаза.
— А если ты такой умный, то к чему тогда разыгрывал из себя недоумка? Зачем заварил всю эту кашу с Бертоном Харшем, Гарвином и Пейсли?
— Я не говорил, что я знал, кто убил Сару, — терпеливо ответил Майкл, — я сказал лишь, что знал, кто является автором письма. Но вот Харшу это не было известно, равно как и Гарвину.
— Этого не знал и ты! — закричала она в дикой ярости.
— Подожди, девочка, я не закончил. Я отдаю тебе должное, ты здорово постаралась. Подумать только, ходила, наверное, целый день, вынашивая планы мести после той ночной размолвки, и каждую минуту ждала развязки, — здесь тебе не позавидуешь. А мисс Мортон тем временем безуспешно пыталась связаться со мной, чтобы, как я полагаю, попросить проверить, не числятся ли за тобой похожие шалости в других больших городах, которые вы вместе посещали. И вот время подходит к шести. Ты узнаешь, что на меня она так и не вышла, есть шанс спастись, хватаешь ножницы и убиваешь ее. — Майкл Шейн сделал паузу. — И, наконец, последний мазок. Завершающий штрих, так сказать. Пятисотдолларовая банкнота рвется пополам, одна половинка засовывается в письмо ко мне, другая — как в настоящей драме — оказывается зажатой в кулаке жертвы. Видит Господь, этим ты меня купила! Маленькая завершающая деталь, невероятная по своей циничности. И эта деталь говорила красноречивее любых слов:
Да, я купился. Грешен, с кем не бывает. Когда я стоял там и глядел на нее, то думал именно это. Ты здорово придумала и то, что твоя мисс Мортон, мол, не вынесет позора, если ее имя появится в прессе в связи с шантажом, и поэтому настаивала на частном расследовании.
— Нет! Ты не докажешь! — пронзительно закричала Беатрис Лалли и, притянув сумочку, открыла ее и лихорадочно принялась что-то там искать. — Кроме тебя, никто ни о чем не подозревает, и ты никогда…
— Майкл, берегись! — на пороге спальни показалась Люси Гамильтон.
Но Беатрис уже нашла то, что искала, сумочка полетела на пол, а на Шейна смотрел отливающий серебром ствол пистолета — точной копии того, из которого она застрелила Ральфа Мортона.
Но Майкл был начеку, Люси могла бы и не кричать: он мгновенно пригнулся и, схватив сервировочный столик за ножки, резко двинул его вперед, в результате чего мисс Лалли оказалась прижатой к кушетке, а ее пистолет выпал на пол.
Люси Гамильтон подбежала и подобрала его.
