перестрелку с Бренноном. Майкл понимал, что Пол разыгрывает спектакль, неясно было только — в чьих интересах.
Машина поедала мили. Голова Слейтера лежала на груди Марты, которая обнимала его обеими руками.
— Я люблю тебя, Пол,— шептала она дрожащими губами.— Только бы твое ранение не было тяжелым. Я не смогу без тебя жить.
Она молча расплакалась.
Вивьен сидела на переднем сиденье и лишь изредка испуганно посматривала на Слейтера. Глаза у того были закрыты. При резких поворотах голова у него сползала вбок, но Марта тут же заботливо поправляла ее.
Шейн думал, что Пол потерял сознание, но когда впереди показался аэропорт и Повис сбросил скорость, Пол открыл глаза.
— Вряд ли нам удастся что-то сделать, если эти мерзавцы позвонили,— проворчал Повис.— Давайте удостоверимся, что мы обо всем договорились. Миссис Слейтер?
— Нет, нет. Как вы можете допустить…
— Прекрати! — сказал Пол.— Все решено. Шейн, унесите ее на руках, если она не пойдет сама…
Он помолчал, отдыхая.
— Со мной все кончено. Делай то, что я говорю. Жена должна повиноваться мужу. Предполагается, что дело обстоит таким образом. Я ВСЕ ПОНИМАЮ, МАРТА. Я во всем виноват. Я — плохой муж.
— Мы будем заботиться о нем,— сказала Вивьен.— Они правы. Вам надо спешить. Полу нужно как можно скорее попасть в больницу.
«Какое единодушие»,— подумал Шейн.
— Я сожалею обо всем, дорогой,— растерянно пробормотала Марта.— Пол, пожалуйста, если ты скажешь, что я…
Она неудержимо разрыдалась, когда Повис въехал на территорию аэропорта.
Глава 13
Время уже приближалось к полудню. Майкл Шейн завязал себе галстук перед зеркалом в офисе доктора Бенджамина Сэнборна, хирурга, который «латал и штопал» Майкла Шейна каждый раз, когда возникала такая необходимость. Доктор просматривал снимки, которые лежали у него на столе.
— Вам повезло, Майкл. Выписывая вас из больницы, я сказал, что вам необходим полный покой. Но судя по следам на вашем лице и содранной коже на правой руке, на этот раз не было автомобильной аварии, а была схватка. В один прекрасный день кто-нибудь вас так отделает, что я не смогу вас вылечить. И не воображайте, что я буду сильно горевать. Раз вы не прислушиваетесь к моим рекомендациям…
Он беспомощно развел руками, затем ворчливо сообщил:
— Новых трещин нет. Похоже, что ваш ангел-хранитель заботится о вас. Но, пожалуйста, Майкл, угомонитесь. Возьмите отпуск. Мне вовсе не улыбается перспектива извлекать осколки костей из ваших легких, а такое вполне может случиться.
— Благодарю и за совет, и за помощь! — весело крикнул Майкл.
— И больше не возвращайтесь! — с напускным негодованием крикнул доктор вдогонку.
Джек Мэллоу, старший таможенный инспектор, находился в приемной. Он захлопнул журнал при появлении Шейна и поднялся.
— Я подумал, что найду тебя здесь, Майкл,— сказал он.— Ну, что говорит старый ворчун?
— Что я должен взять отпуск.
— Я сейчас еду в офис. Поедем вместе?
— Если на это уйдет не более получаса, а то я должен отвезти Марту Слейтер пообедать.
Мэллоу как-то странно посмотрел на него, и Шейн живо спросил:
— В чем дело? Есть новости о Поле Слейтере?
Они подошли к лифту и остановились в ожидании кабины.
— Он умер, Майкл. Скончался около полудня. Сознание вернулось к нему на несколько минут, когда его доставили в больницу.
— Ну, я ожидал это,— сказал Шейн.— Он что-нибудь сообщил?
— Немного говорил, но что-то бессвязное. Полицейский стенограф все это записал. Какая-то девушка — француженка — не отходила от него до самого конца.
Шейн потер себе лоб.
— Хорошая девчонка. Ей надо помочь, но с этим можно подождать… Сейчас главное, как сообщить об этом Марте? Тяжелая миссия.
Кабина была полна людей, и они возобновили разговор лишь в казенной машине Мэллоу.
Шейн сказал:
— Как понять эту торжественную встречу в аэропорту сегодня утром? Кто, кстати, предупредил о нашем прилете?
— У нас есть собственные источники информации,— уклончиво ответил Мэллоу.
— Неужели? Это никогда не приходило мне в голову,— сухо произнес Майкл.— И какими соображениями вы руководствовались, учинив столь тщательный обыск, которому подверглись решительно все на самолете? Вы считали, что Слейтер что-то передал Марте?
— Никогда ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Сообщение оттуда говорит, что должен поступить какой-то экстренный груз. Никакие имена не упомянуты, даже характер контрабанды неизвестен. Но если ты хочешь, чтобы я тебя успокоил, официально заявляю, что на том самолете не было ничего постороннего, если можно так выразиться. Это распространяется на Марту, на тебя и на летчика. И даже на сам самолет. Мы там все тщательно проверили.
— Значит, никакой оплаты информатору,— усмехнулся Шейн.— Выходит, зря я старался.
Мэллоу свернул на стоянку перед высоким зданием.
— Представляешь себе,— заговорил Мэллоу, когда они вошли в вестибюль.— Пол Слейтер оставил запечатанный пакет у туалетного работника в аэропорту. Дал ему пару фунтов и сказал, что зайдет за ним позднее, если же не появится, то парень должен его вручить лично местному копу. Кстати, ты сталкивался на острове с сержантом Бренноном?
— Да.
— После того как его подстрелили, Слейтер позабыл про конверт. Это было формальное признание в том, что он вместе с Альварецом убил Альберта Воттса за донос на него.
Признание написано рукой Слейтера и в его подлинности нет ни малейшего сомнения. Альварец в тюрьме, вопит о том, что это клевета. По тону Бреннона я понял, что данное дело он считает законченным.
— Да-а,— протянул Шейн,— их с Альварецом близкими друзьями не назовешь.
— Как прикажешь тебя понимать? Уж не считаешь ли ты это признание подделкой?
— Черт побери, Джек! — раздраженно воскликнул Шейн.— Я слышал собственными ушами, что по этому поводу говорили Альварец и Слейтер. Я непременно сообщу это Бреннону. Эти двое старались перехитрить друг друга, и какая доля правды в этом признании, сказать трудно.
Они быстро прошли по коридору до кабинета Мэллоу. Тому пришлось воспользоваться собственным ключом: было уже около шести часов и все ушли.
Первое, что сделал инспектор, это достал бутылку коньяка и два стакана.
— Так ты ожидал меня? — с усмешкой спросил Шейн.
— Чертовщина, я сам пристрастился к этому зелью.
Шейн уселся на диван. Джек налил коньяк в стаканы и один протянул Майку. Отодвинув в сторону бумаги, он присел на угол стола.
Я размышляю над этой историей все утро, Майкл, и до сих пор не смог в ней разобраться. Вот тут есть
