— Ты здесь? — пролепетал Фред.
— Да. — Жена вошла в комнату и села на постель.
— Ты слышала об этой... истории, — сказал он и подумал: «Она явилась, чтобы поиздеваться надо мной. Это вполне понятно. Она моя жена, но я никогда ее не любил и открыто это показывал. Ну, а она... она всегда отдавала предпочтение своим зверюшкам». Герцогиня кивнула.
— Да, я слышала, — сказала она. — И думаю, что в такие минуты мы должны быть под одной крышей.
— Что? — вскричал Фредерик.
— О да, — подтвердила жена. — Поэтому я и приехала в Лондон.
— Но ты же ненавидишь Лондон!
— Да, я предпочитаю жить в деревне.
— А как же твои собаки, кошки, птицы и обезьяны? Ты же их так любишь.
— О них позаботятся. Я им сейчас не нужна.
— А мне... нужна.
— В подобные минуты жена должна быть с мужем... должна показать, что верит в его невиновность. Они должны быть вместе. В другие времена — ради Бога, пусть каждый живет своей жизнью... но в минуты невзгоды надо быть вместе.
Фредерик посмотрел на жену затуманившимся от слез взором. Он был сентиментален, как принц Уэльский, и его глубоко тронуло, что из окружающих она была единственной, кто захотел оказать ему поддержку.
Дело закончилось тем, что двумястами семьюдесятью восемью голосами против ста девяноста шести Фредерик был признан невиновным в коррупции.
Расхаживая по гостиной Касл-Хилл, Эдвард с ликованием выслушал вердикт парламента.
— Ему придется уйти с поста главнокомандующего, — сказал он Джули. — Это слишком большой позор, когда человек причастен к столь грязной истории.
— Даже если доказана его невиновность?
— Моя дорогая Джули, сто девяносто шесть человек считают его виновным. Нет, ему придется подать в отставку.
— И тебя назначат на его место? — спросила Джули. Фред мрачно поджал губы.
— Кто знает? Может быть, им уже надоели герцоги королевской крови. Фредерик опозорил не только себя, но и всю нашу семью.
— Не расстраивайся, — попыталась утешить его Джули. — Когда-нибудь тебя оценят по достоинству.
— Ладно, — с удовлетворением изрек Эдуард, — хотя бы Фредерик получил по заслугам. Думаю, теперь отец не называет его «Надеждой парламента». Что же касается Георга, то он постоянно становится объектом насмешек, волочась за женой Хертфорда.
— Какая жалость, Эдуард, что ты не старший сын! Но с другой стороны, тогда бы тебя женили на принцессе Каролине.
— Избави Бог! — вскричал Эдуард. — В моей жизни есть только одна женщина: это ты, Джули.
Джули это знала и была довольна.
— Я рада, что у них хотя бы один ребенок родился. А то бы нас не оставили в покое, — сказала она.
— Да... Ох, уж эта девчонка! Настоящий сорванец! Ее неплохо было бы хоть немного приучить к дисциплине.
— Бедняжка Шарлотта, — вздохнула добросердечная Джули. — Не забывай, каково ей приходится с таким отцом... и с такой матерью. Они ведь так враждуют!
— Мадемуазель Шарлотту, по-моему, это не тревожит. Я слышал, она с каждым днем все больше задирает нос и ведет себя так, будто уже стала королевой Англии.
— Бедняжка! Это такая тяжелая ноша.
Вскоре пришли известия о том, что Фредерик, герцог Йорк, отказался от поста главнокомандующего.
— Операция завершена, — пробормотал герцог Кент.
Однако герцог оказался не прав: разгорелся другой скандал. Мэри-Энн было обещано вознаграждение, но... увы... Полковник Вардл заплатить ей не мог, равно как и майор Додд, прекрасно знавший, что хозяин его находится в стесненных обстоятельствах. Даже такой приверженец строгой дисциплины, как Эдуард, привык жить не по средствам.
Мэри-Энн была в ярости. Ей же пришлось выйти из своего укрытия, а следовательно, кредиторы моментально поняли, где ее искать. Кроме того, Мэри-Энн потратилась на свой гардероб, дабы достойно выступить в Палате общин — и действительно, выступила она прекрасно, этого никто не мог отрицать. И вдруг теперь ее обманули! Ей не дождаться обещанных пяти тысяч фунтов.
Первой мыслью Мэри-Энн было сообщить принцу Уэльскому, что она располагает сведениями, которые могут его заинтересовать. Любовь принца Уэльского к хорошеньким женщинам была всем известна, и если он готов волочиться за ледышкой Хертфорд и в то же время жить с Марией Фитцгерберт, которая уже совсем старуха, даже зубы потеряла — ведь ее зубы наверняка вставные, — неужели его не заинтересует Мэри-Энн? Ну, хоть немножко?
Однако у принца Уэльского не было ни малейшего желания впутываться в эту историю: он и без того был слишком поглощен романом с леди Хертфорд и слишком переживал из-за ухудшения отношений с Марией. Принц послал к Мэри-Энн своего человека, и когда тот доложил, что плутовка намерена рассказать о вражде его братьев, решил не иметь с ней ничего общего.
Мэри-Энн в отчаянии написала и напечатала книгу, которую назвала «Два враждующих герцога». В ней рассказывалось о взаимоотношениях герцога Йорка и герцога Кента. Трения между братьями, явившиеся подоплекой расследования, вызвали огромный интерес у читателей, и книга продавалась бойко. Это дало Мэри-Энн возможность немного утихомирить кредиторов. Ей понравилось писать сенсационные и прибыльные книги, поэтому вскоре она написала вторую — «Вражда герцогов, Или кто остался в дураках?» В этом опусе Мэри-Энн нападала на полковника Вардла, описывая его участие в процессе, и в результате Вардл подал на нее в суд за клевету.
Мэри-Энн охотно появилась в суде снова; снискав такой успех в роли свидетельницы по делу герцога Йорка, она не сомневалась, что ей удастся выиграть процесс против Вардла. И оказалась права: ее признали невиновной.
Однако денежные затруднения Мэри-Энн продолжались. Она прекрасно понимала, что ее главный козырь — это письма, которые она столь бережно хранила. И вот Мэри-Энн объявила о своем намерении опубликовать эти письма...
Фредерик, разочарованный и возмущенный тем, что его «милый ангел», «дорогая, сладчайшая крошка» написала такие низости и проявила свою истинную алчную сущность, лишил ее пенсиона. Его повсюду видели с герцогиней, которая оставила ради Фреда своих любимых зверюшек. Теперь он и герцогиня были лучшими друзьями и общались с явным наслаждением. Правда, любовниками они так и не стали. Зачем требовать друг от друга слишком многого? Однако принц высоко ценил преданность Фредерики и думал, что никогда не забудет, как она пришла ему на помощь в трудную минуту. Они всегда, до конца своих дней, будут добрыми друзьями и он будет ей благодарен! И чем больше он преисполнялся благодарности к Фредерике, тем больше презирал Мэри-Энн.
Услышав же о том; что она намерена опубликовать его письма, герцог тут же пошел к Фредерике и рассказал ей.
— Это будет еще больший позор, чем раньше, — захныкал он. — Я там написал столько глупостей! Вся страна будет надо мной смеяться. Я головы не смогу поднять.
Но Фредерика его утешила.
— Ерунда. Высокопоставленные мужчины и раньше писали всякие глупости. Тут можно сделать
