Шарлотта серьезно кивнула.
— Что касается карикатур, — сказала она, — то я только одним глазком взглянула. Но больше не буду, если вы, дорогая Мерсер, не одобряете подобные действия.
Мерсер вновь придала разговору более беспечный оттенок и завела речь о лорде Байроне, который был от нее без ума. Принцессой Шарлоттой Байрон тоже восхищался — однажды он ее видел на каком-то торжестве.
— Я прекрасно его помню! — вскричала Шарлотта. — Это самый красивый мужчина, которого я видела... ну, во всяком случае, один из самых красивых. Он похож на греческого бога, а хромота придает ему пикантность. Говорят, он ужасно безнравственный.
— Ему нужна женщина, — снисходительно произнесла Мерсер, и Шарлотта охотно поверила, что ему, как и ей, нужна Мерсер. Она всем нужна.
— О, Мерсер! — воскликнула принцесса в приливе чувств. — Как я рада, что вы моя подруга!
— Да, от этого вам есть польза, — признала Мерсер. — Я намного старше вас и поэтому способна вам помочь.
Принц-регент читал поэму своему другу Шеридану, который был растроган, ибо свято верил в великую власть творчества, особенно если творчеством занимались такие великие люди, как лорд Байрон.
Поэма называлась «Рыдающая девушка».
Рыдай же, дочерь короля!
В упадке царство, и осквернена корона.
Пусть каждая твоя слеза
Смывает грех беспутного отца.
Столь благородна каждая слеза,
Что страждущим приносит облегченье.
Когда-нибудь тебя за каждую слезу
Сторицей наградит улыбками народ.
Принц густо покраснел, и глаза его наполнились слезами гнева.
— Ах, как это напоминает мне безобразную сцену, разыгравшуюся вчера вечером! Подчас у меня возникает впечатление, будто дочь нарочно меня злит.
— Сир, слишком много людей пытаются занять чью-либо сторону, — заметил Шеридан.
— Ей вбивают в голову, что она очень важная персона. Боже мой, да ничего в ней важного нет и не будет, если я приму такое решение.
Шеридан знал, когда следует помалкивать. Было бы настоящим безрассудством напоминать сейчас принцу о том, что Шарлотта — его дочь, и ежели не случится чуда, ежели он не разведется с принцессой Уэльской и не произведет на свет сына, Шарлотта по закону унаследует трон.
— Представляете, что случилось? Я имел беседу с этими мошенниками Греем и Гренвиллем, которые отказались выполнить мой приказ и войти в правительство. Лаудердейл выгораживал их, заявил, что он на их месте подал бы в отставку. Твердил, что он стойкий приверженец партии вигов и будет верен их принципам. И тут, представьте себе, Шарлотта вдруг залилась слезами. Слезами, Шерри! На званом обеде! Ну, как ее воспитывали, а?
Шерри не стал напоминать о том, что проливать слезы это семейная привычка, и сказал лишь, что принцессу следует научить, как нужно себя вести в ее положении.
— Научить... вы правы... и я научу ее! Но вот беда... стоило ей разрыдаться, как этот Байрон уже описал это в стихах и вывел ее в качестве героини, а меня — в качестве негодяя... И теперь вся страна читает эти стихи, можно не сомневаться.
Шеридану оставалось только признать, что творчество Байрона весьма популярно.
— А ведь я когда-то советовал всем читать его стихи. Мне он нравился. Ну почему он так... так настроен против меня?
Шеридан пожал плечами.
— Она юная девушка, сэр, и не лишена обаяния. Люди любят принимать чью-нибудь сторону, и кто- то готов встать на ее защиту.
— Но почему им обязательно нужно быть на чьей-то стороне?
Напрашивался ответ: «Потому что дом Ганноверов вселяет в нас опасения: в этом семействе родители имеют привычку враждовать с детьми. Разве сам регент не подал пример своей дочери?»
— Они всегда принимают чью-либо сторону, — ответил Шеридан. — Люди любят ссоры, и если все тихо, они пытаются спровоцировать драку.
— Шарлотте следовало бы вести себя более пристойно. Но разве она когда-нибудь старалась сделать над собой усилие? Она стала ярой приверженцем вигов. Так что вскоре моя дочь начнет вмешиваться в политику.
А ведь именно отец сначала хотел, чтобы Шарлотта безоговорочно поддерживала вигов! И если теперь, став регентом, он старался найти компромисс между вигами и тори и, более того, явно склонялся на сторону последних, как могла Шарлотта не воспротивиться? Леди Хертфорд решила сделать принца сторонником тори, а ему хотелось любыми способами ее умилостивить. Но наивно ожидать, что Шарлотта будет разделять взгляды леди Хертфорд.
— Будь я проклят, — воскликнул принц, — я слишком снисходительно относился к сей юной особе! Я должен показать ей, кто здесь господин.
— Я полагаю, она уже это знает, сир.
— Следовательно, за этим таится еще что-то. Я хочу понять, кто влияет на ее политические взгляды. Гувернантка производит на меня впечатление круглой дуры.
— Леди Клиффорд, пожалуй, действительно не способна контролировать принцессу с таким характером.
— Кроме того, Шарлотта слишком часто видится с матерью.
— Раз в неделю, сир.
— Это слишком часто, — сказал, нахмурившись, принц. — Готов побиться об заклад, там ее учат, как досаждать мне. Но вот что я вам скажу, Шерри: так больше продолжаться не может! О нет, не может! Будьте настороже и попытайтесь выведать, кто побуждает Шарлотту к подобным поступкам. Едва я это узнаю, я упеку наглеца — неважно, он это или она — туда, где он не сможет оказывать влияние на принцессу и портить мне жизнь.
Шеридан заверил, что будет всемерно помогать Его Высочеству принцу.
— А я позабочусь о том, чтобы и в окружении Шарлотты кто-нибудь держал ухо востро, — пробормотал принц.
Графиня Йоркская заехала в Ворвик-хаус за Шарлоттой: им предстояло отправиться в оперу. Принцесса была очень воодушевлена.
— Если все так пойдет, — сказала она Луизе, — то мне скоро разрешат надеть перья.
— Да, давно пора, — успокоительно произнесла Луиза, чем очень насмешила принцессу.
— Надеюсь, люди будут меня приветствовать, когда я зайду в ложу. А я покажу им, как я довольна, что они меня любят. По-моему, одна из ошибок папы состоит в том, что он так высокомерно держится на людях. Все же и так считают его принцем-регентом, зачем лишний раз об этом напоминать? Я думаю, ему будет неприятно, если он увидит, что меня приветствуют более бурно, чем его, но папа в оперу не приедет. А жаль... Видите ли, Луиза, — печально добавила девушка, — без него любой праздник не праздник.
Как было бы чудесно, если б они все сидели в этой ложе: он, такой великолепный в своей яркой военной форме, мама, элегантная, как, скажем... леди Хертфорд или Мария Фитцгерберт... а она сидела бы
