Штефан увидел военного, по-видимому только что заскочившего в комнату. На его белой зимней куртке расползались два красных пятна, а на лице застыло выражение полной растерянности. Военный медленно опускался на колени. Грохот, который услышал Штефан, был вызван падением на пол автомата.
Висслер еще раз перескочил через стол, ударом сбил умирающего военного с ног и поднял его автомат. Пистолет Баркова он небрежно отбросил в сторону.
— Что… что вы делаете? — пролепетал Штефан.
Он по-прежнему сидел словно парализованный, воспринимая происходящее как кошмар, который с каждой секундой становился все невероятнее.
— Я пытаюсь спасти наши жизни, придурок! — рявкнул Висслер. — Уйдите от двери! Оба!
Штефану наконец удалось выйти из оцепенения. Он вскочил, схватил Ребекку и без особых церемоний потащил ее в дальнюю часть комнаты, едва не споткнувшись при этом о труп Баркова. Штефану не хотелось смотреть на него, однако он не удержался — и тут же пожалел об этом, увидев, во что превратили пули лицо Баркова.
Висслер тем временем оттащил убитого военного от двери и закрыл ее. Затем он схватил стул, подпер им дверную ручку и, чтобы лучше закрепить его, так ударил по стулу ногой, что тот едва не развалился на части.
Штефан лихорадочно соображал. Сколько времени прошло с момента первого выстрела — секунд пять или шесть? Не больше. Но с другой стороны двери уже были слышны громкие крики и топот ног, раздававшиеся все ближе.
— Вы… чертов идиот! — вскричал Штефан. — Что вы натворили? И зачем? Вы хоть соображаете, что вы наделали? Они нас всех убьют!
Висслер, отступив от двери, схватил папку с документами и засунул ее себе за пазуху.
— Ну это мы еще посмотрим! — воскликнул он. — Ну-ка, в сторону!
Штефан и Ребекка, все еще находившиеся в легком оцепенении, повиновались. Висслер подошел к среднему из трех окон и несколькими сильными ударами прикладом автомата вышиб доски, которыми было заколочено окно, наклонился вперед и выглянул наружу. Затем он, как показалось Штефану, выругался.
Раздался сильный удар в дверь, и затем послышались пронзительные, почти истерические крики на русском языке. Висслер что-то крикнул в ответ — тоже на русском. Крики за дверью переросли в гневный рев.
— Что вы им сказали? — спросил Штефан.
— Что пристрелю их майора, если они попытаются сломать дверь, — ответил Висслер.
Он ходил по комнате и смотрел по сторонам, все больше нервничая. Штефану не составило труда догадаться, что он ищет.
Быстро подойдя к разбитому Висслером окну, Штефан выглянул наружу: там не было ничего, кроме зияющей — черной и бездонной — пропасти.
Снова раздались удары в дверь, и опять снаружи что-то прокричали. На этот раз Висслер ничего не ответил. Через секунду прозвучал одиночный выстрел. Пуля стукнулась в дверь, но так и не смогла пробить доску толщиной в руку.
— Вы просто использовали нас, — неожиданно сказала Ребекка. — Вы служите тем, кого боялся Барков, не так ли? Вы… вы — гнусный негодяй! Вы использовали нас, чтобы добраться до Баркова!
— Каждый выполняет свой долг, — заявил Висслер.
Он опустил взгляд, скользнул им по полу и затем несколько раз постучал каблуком в различных местах комнаты. Кое-где отзвук был глухой, словно под полом была пустота.
— Долг?! — ахнула Ребекка. — И это вы называете своим долгом?! — Она вдруг бросилась на Висслера и стала бить его кулаками. — Гнусный убийца!
Висслер, никак не отреагировав на первые два удара, не дал ей ударить еще раз, молниеносно схватив запястья Ребекки и так сжав их, что ей стало больно. Штефан гневно втянул воздух сквозь зубы и сделал шаг к Висслеру, однако одного короткого взгляда австрийца вполне хватило для того, чтобы остановить Штефана.
— Отпустите меня! — закричала Ребекка. — Не прикасайтесь ко мне, убийца!
Висслер уже хотел что-то ответить, но в этот момент раздались выстрелы и стало слышно, как пули тарабанят по двери, словно град. Висслер грубо оттолкнул Ребекку, и она отлетела назад, упав на руки Штефану, успевшему подхватить ее.
— Держите ее покрепче, — сказал Висслер, — а то мне придется ее утихомирить.
— Убийца! — не унималась Ребекка.
Она хотела снова броситься на Висслера, но Штефан, понимая, что австриец не шутит, крепко схватил ее и оттащил подальше от Висслера.
Австриец еще несколько раз постучал каблуком сапога по полу, а затем опустил ствол автомата и нажал на спусковой крючок.
Грохот от раздавшихся в этом маленьком помещении выстрелов был просто ужасен. Ребекка судорожно прижала ладони к ушам и что-то прокричала, но Штефан лишь увидел, как шевелятся ее губы — крик Ребекки потонул в шуме выстрелов.
Висслер всадил в пол весь магазин. Пыль и щепки разлетались рядом с его ногами, словно происходило извержение крохотного вулкана, а воздух тут же наполнился острым запахом порохового дыма и обгоревшей древесины, отчего стало трудно дышать. Висслеру с трудом удавалось удерживать пляшущий в его руках автомат, однако он отпустил спусковой крючок только тогда, когда в магазине не осталось ни единого патрона.
— Помогите мне! — это прозвучало как приказ.
Штефан потряс головой, но в его ушах по-прежнему стоял глухой гул. Он бросил взгляд на дверь. Выстрелов снаружи не было слышно, но, похоже, только потому, что Штефан на время оглох от прогремевшей автоматной очереди. Между досками двери то и дело взвивались маленькие фонтанчики древесной пыли, иногда перемешанной с мелкими щепками. Дверь, пожалуй, такого натиска долго не выдержит.
— Черт возьми, Штефан, помогите мне!
Штефан прислушался к крикам Висслера, однако слова австрийца показались ему лишь еле слышным шепотом. Тем не менее он тут же бросился к Висслеру и опустился рядом с ним на корточки. Своей автоматной очередью австриец разнес в щепки овальный участок пола где-то в метр длиной. Теперь он обеими руками вырывал куски расщепленных досок, которые действительно были такими же крепкими, какими казались. Лишь объединенными усилиями Висслеру и Штефану удалось проделать отверстие, в которое мог пролезть человек. Внизу были видны подпорки, соединенные поперечными креплениями. Только теперь Штефану стало ясно, что задумал австриец.
— Вы сошли с ума! — ахнула Ребекка. — Я туда не полезу!
— Тогда оставайтесь здесь, — предложил Висслер. Он вырвал еще одну доску и отшвырнул ее в сторону. — Мне все равно. Те ребята, что ломятся снаружи, вас непременно убьют. Но наверное, не сразу. Сколько, по словам Баркова, у него людей? Пятьдесят шесть?
Ребекка еще больше побледнела и нервно посмотрела на дверь. Штефан еле сдержался, чтобы тоже не посмотреть туда. Впрочем, в этом уже не было необходимости. К нему постепенно возвращался слух, и он уже различал непрерывный треск, словно подпрыгивали на горячей сковородке кукурузные зерна.
Висслер перекинул через плечо автомат, оперся обеими руками о края проделанного отверстия и необычайно ловким и сильным движением соскользнул вниз. Штефан в очередной раз убедился в том, что он сильно недооценивал этого человека. Висслер вовсе не был той безобидной серой мышкой, какой он показался при их первой встрече. Все его движения, произносимые им слова и даже бросаемые им взгляды свидетельствовали о его огромной силе и еще большей ловкости.
— Давай! — сказал Штефан, повернувшись к Ребекке.
Она покачала головой.
— Я… не смогу.
Ребекка дрожала всем телом, а ее глаза даже потемнели от страха и стали такими большими, что, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит.
