— Будь ты нашей веры, я смогла бы.
— С каждой минутой я верю все сильнее. Прости, что я причинил тебе боль.
— Это ничего. — Она поцеловала меня в ухо. — Я знаю способ отогнать боль. И она показала мне его.
Глава тридцать четвертая
Открыв глаза, я увидел танцующие в утреннем солнечном луче пылинки. Эпифани лежала рядом, отброшенная простыня обнажила ее стройную руку и плечо цвета корицы. Приподнявшись, я облокотился о подушку и потянулся за сигаретой. Луч солнца рассекал постель надвое, разделив наши тела узкой золотистой автострадой.
Наклонившись, я поцеловал веки девушки, и в это мгновение кто-то забарабанил в дверь квартиры. Только коп может объявить о своем приходе таким стуком.
— Эй! Откройте дверь, Энджел! — Это был Стерн. Эпифани в страхе распахнула глаза. Я прижал палец к губам.
— Кто там? — прохрипел я будто со сна.
— Лейтенант Стерн. Быстрее, Энджел, мы не можем терять целый день.
— Сейчас иду.
Эпифани села на постели, моля испуганным, ошарашенным взглядом о помощи.
— Это полиция, — шепнул я. — Не знаю, что им понадобилось. Может, просто хотят поболтать. Оставайся здесь.
— Поживее, Энджел! — взревел Стерн.
Эпифани тряхнула головой и широкими шагами устремилась из спальни. Стоя на полу и пинками закидывая предметы ее туалета под кровать, я услышал, как тихо закрылась дверь ванной. В дверь стучали без передышки. Я схватил сумку Эпифани и запихнул ее в шкаф на верхнюю полку, под свой чемодан.
— Уже иду! — крикнул я, натягивая мятый махровый халат. — Не стоит ломать дверь.
В гостиной я обнаружил один из чулков Эпифани на спинке кушетки. Сунув его под халат, я отпер дверь.
— Как раз вовремя! — рявкнул Стерн, оттирая меня плечом. Следом вошел сержант Деймос в коричневато-зеленом костюме и соломенной шляпе с цветной лентой. На Стерне был все тот же шерстяной прикид, но уже без плаща.
— Вы, ребята, несете с собой дыхание весны, — заметил я.
— Как всегда, спите допоздна, Энджел? — Стерн сдвинул на затылок пропотевшую шляпу и оглядел неубранную комнату.
— Вы что, кувыркались здесь?
— Встретил старого армейского дружка и, кажется, мы с ним малость перебрали.
— Прекрасная жизнь, а, Деймос? — восхитился Стерн. — Можно гулять всю ночь, можно напиться в конторе и спать сколько хочешь. Какие же мы дураки, что пошли в полицию. Как звать вашего армейского дружка?
— Паунд, — с ходу выдумал я. — Эзра Паунд.
— Эзра? Имя как у фермера.
— Не-е. Он владелец автомагазина в Хэйли, Айдахо. Отправился домой утренним самолетом из Айдвилла. Поехал отсюда прямо в аэропорт, в пять утра.
— Это точно?
— Неужто я солгу вам, лейтенант? Поглядите, как я нуждаюсь в кофе. Не возражаете, если я поставлю на плиту кофейник?
Стерн присел на подлокотник кушетки.
— Валяйте. Если кофе нам не понравится, мы выльем его в туалет.
Словно по сигналу в ванной что-то громко стукнуло.
— Там кто-то есть? — Деймос ткнул большим пальцем в закрытую дверь.
Дверь распахнулась, и появилась Эпифани с ведром и шваброй. На ней был серый халат горничной, волосы прятались под грязноватой косынкой, и она двигалась шаркающей походкой, покачиваясь как древняя старуха.
— Я тут управилась с ванной, мистер Энджел, — гнусаво объявила она на чистейшем диалекте черной глубинки. — Вижу, у вас тут друзья, так что я зайду попозже, ежели вы не против.
— Прекрасно, Этель, — я проглотил улыбку, когда она прошаркала мимо. — Я скоро уйду, так что приходите когда хотите.
— Так и сделаю. Уж вы не сомневайтесь. — Она причмокнула губами, словно поджимая вставную челюсть, и тронулась к дверям. — Доброго утра вам, джетельмены. Надеюсь, не шибко вас обеспокоила…
Стерн уставился на нее с разинутым ртом. Деймос просто стоял, почесывая затылок. 'Интересно, заметили они, что она босиком?' — подумал я, боясь вздохнуть, пока не закрылась входная дверь.
— Ох уж эти бабы из джунглей, — пробормотал Стерн. — На кой было снимать их с деревьев?
— Этель — славная женщина, — заметил я, наполняя кофейник. — Немного туповата, но хорошо присматривает за чистотой в комнатах.
— Вот-вот, лейтенант, — хмыкнул сержант Деймос. — Кто-то же должен пошвабрить сортир.
Стерн глянул на напарника со слабым отвращением, словно именно сержант лучше всего сгодился бы для этого ответственного дела. Я подкрутил пламя на моей двухконфорочной плите.
— Так зачем вы, ребята, хотели меня видеть? — спросил я, бросая хлебец в тостер.
Стерн поднялся с кушетки и, пройдя на кухню, оперся о стенку рядом с холодильником.
— Вам знакомо имя Маргарет Круземарк?
— Не слишком.
— Но что-то вы знаете?
— Только то, что читал в газетах.
— А именно?
— Она дочь миллионера и на днях ее убили.
— Что-нибудь еще?
— Я не могу уследить за каждым убийством в городе. У меня хватает своей работы.
Стерн поерзал и посмотрел на пятно, осквернившее потолок над моей головой.
— Надо полагать, вы делаете ее на трезвую голову?
— Что это? — спросил сержант из соседней комнаты. Я посмотрел в его сторону. Он стоял у моего открытого 'дипломата' и держал отпечатанную карточку, найденную мной на столе Маргарет Круземарк.
— Это? — улыбнулся я. — Приглашение на конфирмацию от моего племянника.
Деймос глянул на карточку.
— Почему она на иностранном языке?
— Это латынь.
— У этого парня кругом латынь, — не разжимая губ процедил Стерн.
— Что означает эта штука? — Деймос указал на перевернутую пентаграмму.
— Вижу, вы, ребята, вовсе не католики, — сказал я. — Это эмблема ордена Святого Антония. Мой племянник — алтарный служка.
— Смахивает на штуковину, которую носила мадам Круземарк. Тостер выбросил готовый хлебец, в я намазал его маслом.
— Может, она тоже была католичка.
— Ничуть не бывало, — отрезал Стерн. — Скорее, она была язычницей.
Я пожевал хлебец.
— Разве это имеет какое-то значение? По-моему, вы расследовали смерть Пупса Суита.
