– Ты должен нести его сам, – сказал Чиддер. – Такие здесь правила.
Теппик взглянул на свой сундук. Интригующее начало.
– Дома у нас есть специальные люди, – ответил он. – Евнухи, ну и так далее.
– Надо было прихватить хотя бы одного из них с собой.
– Они плохо переносят путешествия, – объяснил Теппик.
На самом деле он непреклонно отвергал все предложения взять с собой маленькую свиту – Диос несколько дней даже дулся на него. Не подобает человеку, в чьих жилах течет царская кровь, отправляться в мир словно простолюдину. Но Теппик стоял на своем. Он был абсолютно уверен, что, когда убийца выходит на дело, его не сопровождает толпа служанок и дворецких. Однако теперь Теппик несколько поколебался в своих воззрениях. В виде эксперимента он рывком попытался приподнять сундук, и в конце концов ему удалось пристроить багаж на плече.
– Похоже, люди у вас живут богато, – заметил Чиддер, неторопливо шагая рядом.
– Не так чтобы очень, – после некоторого раздумья ответил Теппик. – Большинство выращивают дыни, чеснок и всякое такое прочее. А еще стоят на улицах и кричат ура.
– И твои родители тоже? – озадаченно переспросил Чиддер.
– Они? Нет. Мой отец – фараон. А мать, кажется, была наложницей.
– Я-то считал, что наложница – это такой овощ.
– Вряд ли. Хотя мы никогда серьезно не говорили на эту тему. В общем, она умерла, когда я был еще маленький.
– Ужас какой, – весело заметил Чиддер.
– Однажды лунной ночью она решила поплавать верхом на бревне, а потом оказалось, что это крокодил.
Из вежливости Теппик сделал вид, что не обратил внимания на реакцию собеседника.
– А мой отец – по торговой части, – поделился Чиддер, когда они проходили под аркой.
– Это, должно быть, интересно, – уважительно произнес Теппик. Он почувствовал, что совершенно изнемогает под грузом новых впечатлений, и добавил: – Сам я никогда этим не занимался, но мне кажется, что торговцы – очень славные люди.
На протяжении следующих двух часов или около того Чиддер, который своей легкой, изящной походкой шел по жизни так, словно все в ней было ему давным-давно известно, посвящал Теппика в тайны жилых бараков, классных комнат и водопровода. Водопровод он приберег напоследок – тому были все причины.
– Как, вообще нет?
– Ну, есть всякие ведра, бадьи, – уклончиво ответил Теппик, – и много-много слуг.
– Какое-то оно устаревшее, ваше царство. Теппик кивнул.
– Все из-за пирамид, – сказал он. – На них ушли последние деньги.
– Дорогая, должно быть, штука.
– Не особенно, – вздохнул Теппик. – Они ведь из простого камня. А камней у нас предостаточно. Камней и песка. Песка и камней. Тут нам нет равных. Если тебе когда-нибудь понадобятся камни или песок – обращайся к нам. А вот внутренние покои действительно дорого обходятся. Мы до сих пор не можем расплатиться за дедушкину пирамиду, а она еще не самая большая. Всего три зала.
Теппик повернулся и выглянул в окно; они уже вновь успели вернуться в барак.
– Все царство в долгах, – спокойно продолжал он. – Даже наши долги по уши в долгах. Вот почему я здесь. Надо хоть кому-то в семье немного подзаработать. Наследный принц не должен слоняться без дела и глазеть в потолок. Нужно отправляться в люди и приносить хоть какую-то пользу обществу.
Чиддер облокотился на подоконник.
– Неужели нельзя позаимствовать кое-что из ваших пирамид, если там столько всякой всячины? – спросил он.
– Не говори глупостей.
– Извини.
Теппик мрачно разглядывал толпу внизу.
– Много же здесь людей, – сказал он, чтобы сменить тему. – Никогда не думал, что мир такой большой. И холодный, – добавил он, зябко передернув плечами.
– Ученики исчезают один за другим, – пожал плечами Чиддер. – Не выдерживают. Главное, знать, кто есть кто и что есть что. Видишь вон того парня?
Чиддер указал на одного из старших студентов, которые по-прежнему лениво толпились возле колонн перед входом.
– Того длинного? С физиономией, как нос твоего башмака?
– Это Пролет. Будь с ним осторожен. Если он пригласит тебя перекусить в своем кабинете,
– А вон тот, маленький, с кудряшками, кто? – спросил Теппик, указывая на невысокого подростка, над которым склонилась болезненного вида дама.
Слюнявя носовой платок, она вытирала грязные разводы на щеках паренька. Закончив с этой процедурой, она заботливо поправила ему узел галстука.
Чиддер высунулся, чтобы получше его разглядеть.
– Это новенький, – ответил он. – Зовут Артур. Все еще хватается за мамочкину юбку, как я погляжу. Он долго не продержится.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Теппик. – Про нас то же самое говорят, а мы вон уже сколько тысяч лет держимся.
Стеклянный круг провалился вовнутрь и со звоном разбился на полу, после чего на несколько секунд все замерло. Потом стало слышно, как тихо капает с масленки масло. Лежащая на подоконнике, рядом с трупиками васильков, тень оказалась рукой, которая с растительной медлительностью двигалась к оконной защелке.
Раздался металлический скрежет защелки – и рама распахнулась совершенно бесшумно, как в потустороннем мире, где отсутствует трение.
Теппик спрыгнул на пол и растворился во тьме.
Минуту-другую в запыленном помещении стояла напряженная тишина, какая обычно возникает, когда кто-то осторожно крадется в потемках. Снова прожурчало масло, и задвижка люка ведущего на крышу, с тихим металлическим звуком отъехала в сторону.
Теппик замер, переводя дыхание, и в этот самый миг до него донесся легкий шум. Шум звучал на частоте, едва уловимой человеческим слухом, однако сомнений быть не могло. Кто то ожидал его по ту сторону люка, и этот кто-то прижал рукой листок трепещущей на ветру бумаги.
Теппик отвел руку от задвижки. Скользнув обратно по грязному, липкому полу и, касаясь рукой грубой деревянной стены, добрался до двери. На сей раз шансов у него было немного, но он все же открыл масленку и выдавил несколько бесшумных капель на дверные петли.
Через мгновение он был уже снаружи. Крыса, лениво прогуливавшаяся по коридору, изумленно застыла на месте, когда мимо нее проплыла смутная, как привидение, тень Теппика.
Еще одна дверь, путаный лабиринт затхлых кладовок, лестница. По всем расчетам, Теппик находился сейчас примерно ярдах в тридцати от люка. Дымохода нигде не было видно. Крыша наверняка вся простреливается.
Встав на четвереньки, Теппик достал комплект ножей, бархатный чехол продолговатым пятном чернел в потемках. Он остановил выбор на ноже номер пять – это игрушка не для всякого, только для того, кто знает к ней подход.
Затем высунулся и оглядел крышу, держа за спиной правую руку, в любой момент готовую распрямиться и, слив в едином движении усилия всего тела, послать несколько унций смертоносной стали в стремительный полет сквозь ночную мглу.
Возле люка сидел Мерисет и разглядывал свою дощечку. Глаза Теппика скользнули по продолговатым очертаниям мостика, аккуратно прислоненного к парапету несколькими футами ниже.
