Образ учёного претерпел за последнее время ряд существенных изменений. Добрый, деликатный, интеллигентный академик разговаривал на «вы» даже с пятилетним делегатом из соседнего детсада. Например, так: «Вы, батенька мой, хотите, чтобы я прочёл у вас лекцию об открытиях э… мэ… великого, батенька, мэ… нштейна. С удовольствием, друг мой, с удовольствием. M-да… В наше время в детском саду этого не проходили. Помню, как мы с покойным Петром Петровичем Серебряниновым в ваши годы ползали на коленках и собирали дизель-электровоз».
Обязательными также были бородка клинышком, пенсне и архиультрасверхрассеянность. Рассеянность вносила комический эффект. Например, старый учёный чистил по утрам зубы сапожной щёткой и спешил в институт в капоте своей жены. Всё это вызывало у зрителей и читателей добрую улыбку.
Теперь наблюдается резкий качественный скачок. Прежде всего, учёный помолодел. Ему лет 25…30. Изменилась и борода — старый, консервативный клинышек заменила мощная растительность а ля Хемингуэй. Попадаются и пожилые деятели науки (не старше 60), но это, как правило, ретроградствующие корифеи.
Молодой физик не чуждается обычных земных радостей. Днём он работает, как чёрт, перемежая великие открытия тонкой, остроумной шуткой. За рабочим столом он сидит без пиджака, со слегка развязанным галстуком и курит сигарету за сигаретой. Особенно талантливые ходят (даже на приём к директору — пожилому ретрограду) в ковбойке, джинсах и кедах. Там они режут старику правду-матку.
Очень хорошо одетый физик, причёсанный и побритый, обычно карьерист. Это не мешает ему быть (внимание, тонкость!) интеллектуалом и прибегать порой к циничному юмору. Просто хорошо одетого, почти причёсанного и побритого, то есть положительного, физика можно встретить тоже, но внешний цинизм должен быть сохранён.
Положительный физик поёт под гитару, танцует твист, пьёт водку, имеет любовницу, мучается различными проблемами, дерзает, борется, профессионально бьёт по морде отрицательного физика, а в свободное время жертвует собой ради науки.
Отрицательный физик живёт только с женой, занимается демагогией и получает по морде от положительного физика.
После работы пара молодых физиков и их шеф-академик, подсчитав мелочь в карманах и сдав пустую посуду, покупают бутылку коньяка на троих в соседнем магазине. При этом ведётся очень остроумный разговор об иконах Рублёва, драматургии Ионеско, а также о футбольном матче «Спартак» — «Шахтёр». Академик болеет за «Шахтёр», а в свободное время на спор разучивает «Аппассионату» на гобое.
Затем молодёжь идёт ухаживать за девушками. Кстати, с любимыми гуляют обязательно под проливным дождём. В кино при этом крупным планом показывают мокрые от дождя и счастья лица молодых интеллектуалов.
Поток жизни…
Если разговор о футболе, — язык рафинированно-интеллигентен. Например: «In vino veritas» — сказал бы великий Аристотель, глядя на правого защитника.
Если речь о науке или искусстве, — язык принижен, грубоват, опрощён. Например: «Ты же сожжёшь квантовый генератор, дура, параметроны-то нынче подорожали. Это тебе не лазер с подкритичностью кси, балда». Или: «А Сартр-то с его экзистенциализмом железно облажал этот Нобелевский комитет».
Непременным в обращении должно быть дружественно-фамильярное слово «старик» — независимо от пола, возраста и вероисповедания. «Стариками» можно называть друзей, родителей, шефов, детей. Например, жену: «Старик, ты уже давала грудь Алёшке?»
После великого открытия молодой положительный физик выражает восторг тем, что выжимает гири, лихорадочно блестит глазами или же от избытка чувств с криком: «Васька, ты ничего не понимаешь, я счастлив!» — бьёт своего менее талантливого друга головой об осциллограф.
Отрицательный восторгов не выражает. Открытия совершаются обычно в столовой самообслуживания. Гениальные формулы выводятся на стенах, папиросных коробках, на полу мелом, на потолке углём — только не на бумаге.
В заключение хочется сказать о мелочах. Не надо забывать о внутреннем голосе, подчёркивающем ассонанс, диссонанс и дисгармонию в душе героя.
И постоянно следует помнить (а лучше записать мелом на стене или углём на потолке) совершенно необходимое арифметическое правило: рядом с одним отрицательным физиком должны функционировать не менее семи положительных.[120]
«До сих пор не ясно, определяется ли скорость разрушения скоростью ползучести или наоборот. Авторы обзора придерживаются на этот счёт противоположного мнения…»
На Ереванской конференции 1967 г. по нелинейным оптическим эффектам в конденсированных средах один из американских делегатов обратился к советскому физику В.М. Фаину.
— How are you? (Как поживаете?)
Тот ответил немедленно.
— I am Just Fine[121].
Как три вектора один детерминант в нуль обратили
