отправлялись в Берберию и Индию. Вильке пытался доказать этот тезис, ссылаясь на близость некоторых типов керамики, а Кристиан, кажется, склонен был связать блондинов Ливии, известных египтянам и Геродоту, со строителями дольменов, прибывшими со скованного льдом севера. К сожалению, те аналогии, на которые указывает Вильке, выбраны произвольно из массы материала, причем без оглядки на их происхождение и датировку, поэтому они не вызывают доверия. Вместе с тем Хаддон отмечает, что дольмены не встречаются там, где светловолосые кабилы сохранились в наиболее чистом виде и где они наиболее многочисленны. В любом случае есть убедительные причины не связывать строителей дольменов – пришли ли они с севера или с юга – с индоевропейцами. Мегалитические памятники в Европе преимущественно располагаются на тех территориях, которые, по всеобщему мнению, оказались в зоне влияния индоевропейцев только в относительно позднее время, – Франция, Британия и Испания. В северо-западной части Африки и в Палестине, как мы знаем, индоевропейцы не жили, и, наконец, в Индии дольмены расположены в тех областях, которые были завоеваны ариями в последнюю очередь; на севере дольмены вообще отсутствуют.
Из предшествующего анализа следует, что происхождение индоевропейцев или появление неолитической цивилизации в Европе с Азией не может быть доказано только на основании исследования форм черепов; брахицефализм не был присущ исключительно азиатам и не был характерной чертой индоевропейцев. В то же время мы познакомились с двумя группами населения, вполне возможно, что восточного (но не обязательно азиатского) происхождения, которые сыграли важную роль в деле распространения цивилизации на территории Европы, – носителями культуры колоколовидных кубков, которые прокладывали торговые маршруты во внутренних областях нашего континента, а также со строителями дольменов, морские предприятия которых, возможно, приобщили коренных обитателей побережья не только к культу мертвых, но и к некоторым другим достижениям цивилизации. Ни один из этих народов не принадлежал к числу индоевропейских и не был выходцем из Средней Азии. Но археологический материал из данной области, который в последнее время быстро накапливается, способен предоставить в наше распоряжение более надежные данные, чем простые измерения черепов. А на их основании можно будет построить и более достоверную теорию.
ВАЗОПИСЦЫ
На самой заре зарождения производящего хозяйства все еще неясные, но величественные контуры таинственной цивилизации, громадной по охвату территории, сыгравшей неоценимое значение для прогресса человечества, сегодня начинают появляться из тумана, который окутывает место действия, ранее скрытое последними отступившими к северу ледниками. Она возникает на пространствах от Желтого моря до Адриатики как первое проявление человечества, сделавшего большой шаг вперед, перейдя от собирательства и охоты к производящим формам ведения хозяйства. Отличительной чертой, которая объединяет различные варианты этой цивилизации, является искусство вазописи. Кроме него можно отметить лишь немногие, если таковые вообще имеются, общие черты. Вазописцы везде возделывали землю, но пока не ясно, все ли они обладали домашними животными. На поселениях культуры Анау, в Туркестане например, остатки культурных растений обнаружены уже в самых ранних слоях, но кости домашних животных появляются гораздо позднее. Повсеместно на территории распространения их культуры вазописцы полировали камень и почти наверняка были знакомы с медью, но при этом характерные типы изделий, общие для всех ее областей, отсутствуют. У читателя может сложиться впечатление, что искусство расписывать вазы является единой связующей нитью, на которой держатся далекоидущие исторические выводы.
Однако стоит обратить внимание на следующее обстоятельство. Открыть секрет искусства именно так раскрашивать глину стойкой несмываемой краской, что ее не только не мог уничтожить огонь, но под его воздействием она становилась даже еще прочнее, вряд ли можно было дважды. Одна вспышка гениальности в уме неизвестного нам изобретателя позволила сделать открытие, которое впоследствии породило искусство росписи аттических ваз и дултонского фарфора. С самого начала я должен отметить, что интересующая нас расписная керамика на всей территории своего распространения была далеко не однородна. В различных областях ее формы, техника изготовления, орнамент, назначение весьма разнятся между собой. При этом везде искусство росписи керамики появляется перед нами сразу в готовом виде, а затем, с эстетической точки зрения, в нем наблюдается только регресс. Тем не менее распространение этого великолепного искусства, я думаю, связано с распространением определенных культурных традиций, если не самих их носителей. Огромная территория ее охвата подразумевает наличие в этой культуре различных вариантов. Характерный для нее материал распространен вдоль 40° широты от 15° до 120° долготы! Раньше всего мы встречаемся с расписными горшками в кучах раковин и прочего мусора, оставшихся от первобытных собирателей, живших на территории Японии.
Затем мы вновь встречаемся с ними в недавно открытой культуре Янь-Шао, получившей распространение в провинциях Гонань и Чай-Ли (Китай); далее к западу она встречается у истоков Хуанхэ в пограничных районах Каньшу (рис. 13). Далее нам придется пересечь теперь пустынные земли китайского Туркестана для того, чтобы вновь нащупать нашу нить в Прикаспии – на поселениях культуры Анау вблизи Мерва, в Хорасане и на реке Гельмунд в Сеистане. Наконец, преодолев большое белое пятно, мы вновь обнаруживаем целую цепочку центров распространения расписной керамики, которая начинается на Днепре возле Киева и тянется далее в Трансильванию, Болгарию, Фессалию и Южную Италию[17]. В то же самое время к югу от Кавказских гор расписные изделия появляются в Пенджабе, Белуджистане, Эламе, долинах Тигра и Евфрата, Каппадокии, Сирии, Палестине и в долине Нила. Подобное их распространение трудно понять с точки зрения современных природных условий Европы и Азии. Но за шесть или семь тысяч лет, которые прошли с тех пор, площадь пустынь и морей то сокращалась, то расширялась; то же самое можно сказать и о лесах. Некоторые поселения, например Анау, которое теперь находится в пустыне, или Петрени в бессарабской степи, ранее располагались в лесистой местности, и жившие в них люди охотились на диких кабанов. По всей видимости, создатели нашей культуры предпочитали жить на пустошах, окаймляющих леса, и избегали открытых пространств степи точно так же, как и пустынь.
В изменениях климата может таиться разгадка как причин, так и направлений миграций носителей этой культуры. Периодические засухи в Азии, изученные Элвортом Хантингдоном, были одним из тех факторов, который побудил человеческие коллективы, все еще находившиеся на промежуточном этапе между собирательством и зарождением производящего хозяйства, бродить из одного конца в другой пока еще слабо заселенного мира.
При этом распространение расписной керамики, даже самой ранней, в каждой области более ограничено во временном, чем в пространственном диапазоне. Удается выявить ряд последовательно сменявших друг друга культур, связанных с производством расписных изделий, которые существовали на одном поселении или группе поселений – два поселения в Сузах (Элам), четыре в Анау (Туркестан), два этапа в жизни поселения в Кукутени (Румыния) и на юге России в целом, два периода в Фессалии. Но далее искусство расписной керамики в нескольких областях начинает развиваться самостоятельно, причем в этом развитии не наблюдается никакой синхронности. В Эламе и в Египте сосуды начали раскрашивать примерно с 5000 года до н. э.; в Фессалии и на территории Украины, по всей видимости, не ранее 3000 года; самый ранний материал из Китая и закаспийских областей все еще надежно не датирован. Такие хронологические различия служат надежным предупреждением против поспешного отождествления подобной традиции с какой-нибудь одной этнической группой. За две тысячи лет могли произойти любые смешивания разных групп между собой. Процесс ее распространения, возможно, отчасти имел форму межплеменных заимствований. Все же в те отдаленные времена население земного шара было гораздо малочисленнее, чем сегодня, и еще меньше, чем в наши дни, напоминало единое целое, в котором культурные достижения могли бы свободно пропагандироваться. Известные нам данные о переселениях народов в древности заставляют нас придерживаться теории дисперсии нашего материала. Поэтому нет особой необходимости предполагать, что его распространению способствовала определенная этническая группа или группы.
