и вот теперь уже часа два как его рота находится в патовой ситуации - отступать - это значит выходить из укрытий на простреливаемое пространство и подставлять себя под пули. Наступать то же самое, только движение происходит в обратную сторону. Помощь же соседей из Зальцведеля почему-то запаздывает. Впрочем, это почему-то было знакомо как немцам, так и французам, причем сами французы это изобрели и применили в прошедшей мировой войне. Обычная стальная проволока натянутая на дороге может стать иногда довольно непреодолимым препятствием - ибо не заметивший ее мотоциклист или автомобилист рискует в некоторых случаях даже лишиться головы. Немцы во время мировой, столкнувшись с данным видом забавы и развлечений применяемых французскими франтинерами довольно быстро нашли противоядие - они оснастили большинство машин специальной стальной наклонной узкой полосой устанавливаемой на кронштейнах впереди автомобиля. Данная полоса либо разрезала проволоку при столкновении, либо поднимала ее наверх, и автомобиль благополучно проезжал под ней. К сожалению трофейный 'Мерседес' у капитана был гражданского образца, да еще лобовое стекло на нем в летнее время опускали вперед на капот, поэтому с водителем его 'Мерса' произошло тоже, что и с водителем мотоцикла - стальная проволока отсекла им голову. Соответственно и помощи ждать было не откуда.
Французам. Ибо вскоре в спину роте Симона ударило два пулемета, а затем полетели гранаты. А затем появились и они - не сопливые мальчишки из бертаюгенда, а ветераны одной из штурмовых групп. Грохот двух десятков 'Бергманов' и новая порция гранат, стали последней точкой в жизненном пути французских солдат и их командира, уроженца Марселя.
…Несколько десятков 'Рено' с нарисованными игральными картами на башнях привычным отработанным маневром двигались к линии немецких окопов, выискивая пулеметные гнезда. Время от времени то один, то другой танк останавливался и выплевывал 37 мм снаряд в сторону обнаруженной цели. Внезапно вспыхнул один, а затем завертелся другой, третий - огонь велся откуда- то с фланга, где по данным воздушной разведки никаких артиллерийских позиций не было. Впрочем разведка тоже может ошибаться - немецких 77 мм орудий там действительно не было, но были 37 мм траншейные пушки, до того момента спрятанные в самих траншеях и не замеченные с воздуха. Прорвав оборону на одном участке фронта, командир французской танковой бригады имел неосторожность подставить борта своих танков под огонь замаскированных орудий, и сейчас железные коробки застывали одна за другой среди немецких позиций. Конечно 37 мм не бог весть какой калибр, чтобы уничтожить танк 'Рено', но вскоре германская пехота пришла в себя, и в ход пошли бутылки с 'коктейлем Клико' а и гранаты. И хотя многих настигли французские пули - плохой обзор в танках сыграл свою роль - над полем боя потянулся черный дым от горящих железных коробок. Однако французы подтянули резервы и их пехота прикрываясь огненным валом артподготовки снова двинулась вперед, и выбила германских солдат из первой линии окопов. Дальше продвинутся французы не смогли, остановленные плотным огнем пулеметов второй линии. Ночью обе стороны занялись подготовкой к продолжению бойни. Французы подтянули пехотные резервы и сумели перебросить в район атаки несколько десятков 'Рено' и 'Сен-Шамонов'. Немецкая пехота подозрительно затихла, и судя по всему производила перегруппировку. В два часа ночи французы были разбужены огневым налетом, который был произведен по их позициям. Били шестидюймовые гаубицы, превращая линию окопов в лунный пейзаж. Несмотря на ночные потери, и задержку времени из-за дезорганизации частей наступление продолжилось днем. Вторая линия окопов оказалась брошенной и французские части к вечеру подошли к Бремену. С ходу взять город не получилось.
Шедший головным 'Сен-Шамон' вздрогнул и окутался дымом. Шедший, вторым остановился, а затем осторожно начал выдвигаться из-за подбитого собрата, поворачивая вправо-влево в поисках противника, но не успел, и тоже вспыхнул. Движение колонны застопорилось и танки начали сдавать назад. Впрочем противник был обнаружен пехотой, и после очереди 'гочкиса' крупповский грузовик с установленной в кузове 77 мм зениткой объяло пламенем из пробитого бензобака. Использовать тяжелую артиллерию в городе не представлялось возможным, ибо войска и обороняющиеся перемешались - бои шли за чердаки и подвалы, где-то французам и бельгийцам удалось продвинуться на квартал, где-то они завязли под огнем пулеметов простреливающих продольным огнем улицы. Разрушенные первоначальной артподготовкой дома перегородили многие улицы и затруднили переброску легкой артиллерии. Вскоре линия 'фронта' в городе стабилизировалась, правда от этого было не легче, ибо немцы из-за Ведера подтянули минометы, и лупили тяжелыми фугасными минами во все замеченное и обнаруженное. Бои за Бремен потихоньку грозили стать очередным Верденом - Молохом перемалывающим бесчисленные людские резервы. Впрочем с резервами не все оказалось гладко - по ночам то тут то там среди французских позиций вдруг раздавалась стрельба, слышались взрывы - противник засылал штурмовые группы, и днем и ночью, и на передовой и в тылу стали работать снайперы. Это был даже не позиционный тупик а хуже. Сплошной линии фронта не было, части оккупационных войск разбросанных по территории Германии оказались разобщенными и лишенными централизованного управления, поэтому война превратилась в серию различных по масштабам локальных конфликтов, и постепенно все больше и больше французских частей раздробленных на роты и батальоны пропадали без вести. Исключение составляла область Рура, где было хоть какое-то подобие линии фронта с окопами траншеями и колючей проволокой. Но и там не было столь привычной для французов картины войны. Партизаны уничтожали мосты, минировали дороги, уничтожали транспорт…
Из детских сочинений:
Глава 37 Лето 1919 года. Шабаш Валькирий на Валгалле.
'Адмирал Шеер' малым ходом заползал в свое логово. Лотар стоял на мостике и изрядно нервничал. Нервничал он не без оснований, ибо привычность пейзажа базы была нарушена с помощью двух материальных объектов, которых по логике вещей здесь быть не должно. Во-первых огромное сооружение с крыльми, покачивающееся на воде. На 'Готу', о которой он рассказывал Светлане оно явно не походило.
Когда-то совершенно недавно, еще в 1918 году Густав Крупп, пытаясь войти в мирную жизнь после поражения Германии в войне, провозгласил лозунг: 'Мы делаем все!'. И они действительно делали все. То, что покачивалось сейчас на воде, было чудовищем, наводившим в свое время ужас на Англию. Это был 'Цеппелин-Штаакен' R.VI - четырехмоторный монстр, поднимавший до двух тонн бомб и способный пролететь тысячу километров. Правда в отличие от серийного, этот покачивался на воде на поплавках, и имел двигатели необычных очертаний. Как объяснила позже Берта вместо бензиновых 'Майбахов' установили дизельные двигатели, которые ее покойный муж успел разработать для новых 'Цеппелинов' в 1918 году. Четыре дизеля по четыреста лошадей, вместо старых по двести сорок, давали прирост скорости, дальности и бомбовой нагрузки.
Вторым странным и неестесвенным объектом была белоснежная щегольская яхта, на корме которой вызывающе болтался черный флаг с тремя сплетенными кольцами. Он знал что это за яхта. И знал ее владельца. Точнее сказать владелицу. А вот кстати и она. Стоит на борту базы и хмурится. Нужно бы расспросить у нее про этот чудо самолет.
