Откуда он узнал про увлечение Сербом авиацией, было не ясно, но именно от 'папаши' Мюллера и передали Хенске посылку, в которой были технические описания германских бомбардирощиков времен мировой войны.
Участь Мемеля была решена. Вначале русские кавалерийские части вместе с партизанами перерезали железную дорогу, лишив поляков возможности доставки подкреплений с суши, а потом подошли русские бронепоезда, а также пехота, окончательно отрезавшая Мемель с суши… Следом прикатили тяжелые железнодорожные батареи русских. Орудия для этих батарей были сняты с британских кораблей спустивших флаги в Выборге. Именно эти тяжелые орудия и подавили форты Мемеля. Калибр их был явно не сухопутный, поэтому шансов устоять у поляков не было. Германские войска пробивались на восток на соединение с русской армией. Штурм города происходил с суши и моря одновременно. Вспомогательные крейсера переоборудованные из пароходов путем установки шестидюймовых орудий, под прикрытием миноносцев и сторожевиков Курляндского флота в скоротечном бою довели численность польского военно-морского флота до нулевой величины, уничтожив последние оставшиеся у поляков четыре эсминца и десяток сторожевиков. После чего к причалам двинулись транспорты с германским десантом, а суши перешли в наступление русские части. Заявление коменданта Мемельского гарнизона, пана Войцеховкого- Понятовского, о том, что город будет драться до последнего жолнера и патрона, было слишком громогласным, поскольку следовавшие за передовыми частями три снайперские роты 'ворошиловских стрелков' выбивали в оборонявшихся поляках весь замеченный командный состав от ефрейтора и выше. Да и с моря в город высаживались не крупповские корпуса, а ветераны из 'Стального Шлема' и бригада 'Гроссер Муттер Берта', по этой причине поляки не смогли использовать и пятой доли имевшихся у них возможностей. Резкая убыль командного состава, и до автоматизма отработанные действия германских штурмовых групп, привели к тому, что Мемель был взят в течении суток.
Серьезные проблемы возникли западнее Мемеля, там где германские части шли навстречу русским. Поляки ввели в бой все резервы и предприняли ряд контратак, пытаясь остановить части рейхсвера. Однако удар русской кавалерии прорвавшейся в глубокий тыл польской армии, свел на нет все усилия поляков, а налет на польские батареи и передовые позиции четырех 'Муромцев', Балтийского Особого Бомбардировочного Отряда под командованием капитана Марины Александровны Ухтомской, создал условия для перехода в наступление.
Взревев моторами, трофейные танки с намалеванными на бортах крестами и крупповскими кольцами двинулись вперед в сопровождении пехоты, следуя за огневым валом артиллерии. Ответного артогня жолнеров почти не было, что до пулеметов, то для их подавления и нужны были бронированные машины. Глорх, оглушенный от грохота, в жуткой жаре, дергал рычаги бортовой коробки передач 'Большого Вилли', выполняя команды командира танка, и его счастью не было предела. Конечно же, ему не доверили командование всем танком, ввиду молодости и отсутствия опыта, но он уже был в танковых войсках, и уже шел в бой, находясь внутри бронированного чудища. Рев и лязг движения стальной коробки оттенялись рокотом пулеметов и грохотом бортовых пушек. По палубе перекатывались стрелянные гильзы подпрыгивая на каждой кочке, внутри танка висел сизый пороховой дым. Глорх был на седьмом небе от счастья, особенно когда танки прорвали вторую линию окопов и двинулись в тыл поляков, расстреливая убегающих шляхтичей.
О Сербе, такого сказать было нельзя. Его взвод должен был двигаться за наступающими войсками и осуществлять очистку освобождаемой территории от затаившихся поляков. То есть участвовать в очистке тыла от недобитых остатков вражеских частей. Однако незадолго до начала наступления пришел другой приказ, и его подразделение перебросили от линии фронта в тыл. Негодованию бойцов взвода не было предела! В то время когда все их товарищи будут принимать участие в настоящем деле, их взвод буде сидеть в тылу и охранять объект, который никому не нужен. Грохот батареи гаубиц расположенной в полукилометре от них, за небольшой речушкой, говорил о том, что наступление уже началось, и началось без них. Впрочем, по прибытию на место, их задание уже не казалось никчемным Вилли - их прислали охранять летное поле, на краю которого, были размещены бочки с бензином и авиабомбы. Серб, в предвкушении встречи с бомбардировщиками был в состоянии экстаза - помимо охраны они должны были заправить самолеты и помочь прицепить бомбы. Ожидание на поле показалось вечностью. Но вот кто-то услышал звуки моторов в воздухе, а вскоре из-за леса вынырнули и стали заходить на посадку четырехмоторные бомбардировщики, неизвестной Вилли Хенске модели. Русские! Бойцы Серба, разбившись на группы покатили бочки к самолетам. Экипажи самолетов жестами стали руководить их действиями. Работа закипела. Работали молча, повинуясь жестам пилотов, очевидно не владевших немецким языком. Быстро завершив заправку самолетов, они стали помогать крепить пудовые бомбы к бомбодержателям.
Все-таки они были еще слишком молоды и неопытны, ибо выскочивших из расположенного леса польских кавалеристов заметили не они, а именно их задачей была охрана поля, а стрелок одного из самолетов, который возился с установленной на верхнем балконе самолета странного вида пушкой. Именно он и произвел выстрел в сторону польской кавалерии. Возможно, это был один из недобитых польских отрядов оказавшихся в глубоком тылу в результате наступления германской армии, а возможно это был летучий отряд совершавший дерзкий рейд по тылам противника. Двигались они со стороны леса, в сторону позиций гаубичной батареи. Реакция экипажей самолетов была практически мгновенной - стрелки открыли огонь из бортовых пулеметов в сторону польской кавалерийской лавы, а пилоты нырнув в кабины запустили двигатели на прогрев. Погрузка бомб была тут же прекращена. Скачущих улан было слишком много, поэтому шансов уцелеть у взвода Серба не было никаких, и он это понимал - несколько минут боя и все! Хорошо если самолеты успеют за это время взлететь! Пытаясь перекричать рев авиационных моторов он отдал команду занять оборону, дублируя ее жестами, а затем повернулся к самолетам и стал давать отмашки рукой - мол, взлетайте быстрее. Однако сидевшие в кабинах самолетов, тоже понимали, что взводу обеспечения не уцелеть - и выскочивший из одного из аэропланов пилот в кожаном комбинезоне, кожаном шлеме, и огромных летных очках, подскочил к Сербу и дергая за рукав стал тянуть в сторону четырехмоторного самолета, показывая жестами, что нужно залезать во внутрь. Это было прямым нарушением приказа отданного взводу, но Вилли сделал это - ему очень хотелось совершить полет не в мечтах, а наяву, пускай и в качестве пассажира. Часть драгоценного времени была упущена на погрузку вервольфов, и взлет самолетов происходил уже под огнем карабинов польской кавалерии. Тяжело груженные самолеты набирая скорость понеслись по полю от настигающей их кавалерийской лавы и медленно, как бы нехотя оторвались от земли. С борта самолетов стреляли все, кто мог в этот момент стрелять, набор высоты перегруженными машинами происходил медленно, но вместо того, чтобы забраться как можно выше, пилоты заложили плавный правый вираж и стали кружить над польской кавалерией, поливая ее сверху из пулеметов. Серб и те, кто оказался в том же самолете, что и он что-то орали, сосредоточенно стреляя из 'бергманов', пистолетов, и оказавшихся весьма неудобных в данной ситуации винтовок. Самолеты встали в круг, который медленно перемещался, двигаясь в ту же сторону, что и поляки, число которых редело с каждой минутой. На батарее тоже не дремали - рота боевого охранения стала 'подавать признаки жизни' - сверху было видно, как три грузовика с установланными на них противоаэропланными пушками подъехали к берегу речушки, и опустив стволы орудий стали бить шрапнелью по поредевшим уланам, завершили разгром пулеметы и 'бергманы' германской пехоты.
Разорвав круг, четырехмоторные машины повернули на восток в сторону линии фронта. Сверху все казалось таким миниатюрным и безопасным, что Серб не сразу обратил внимания на две приближающиеся на встречу точки. Треск пулеметов, означал что это враг. Однако два польских 'Сопвича' это не та сила, которая может справиться с четырьмя 'Муромцами' идущими в плотном строю - вскоре задымил и рухнул камнем вниз один, а следом за ним и второй. Вилли стрелял из 'Бергмана' по обоим целям, и был уверен, что по крайней мере один сбитый поляк на его счету. То же думали и остальные бойцы его взвода сидящие в самолетах. Место прорыва обороны было заметно сверху очень хорошо. Трупы в черной и серой военной форме до линии окопов, и трупы в зеленой форме после линии окопов. И еще следы от гусениц. А вот и сами танки! Какие они маленькие сверху! Вон тот кажется с Глорхом! А это что? С востока на запад по дороге двигалась какая-то змея зеленого цвета - поляки! Внезапно самолет вздрогнул, и словно бы став легче стал подниматься вверх. Снова застучали пулеметы, а внизу расцвели бутоны красивых невиданных цветков - мы их бомбим! Змея распалась на отдельные мелкие точки, бросившиеся в разные стороны. Они бегут! Мы их накрыли! А вон кажется 'Польский Рено' горит. Повторный заход. Снова вниз падают маленькие черные точки, расцветая на земле красивыми цветками, снова трещат пулеметы.
