и заботлив. Потом сообразила. Дура я, дура! Котелком варить лучше надо.
— Хороший мой, ты не так понял, — мягко, очень тихо, начала я, делая шаг навстречу. Он отступил, глаза все такие же ледяные, настороженные. — Я хочу, очень! Просто не ожидала. Это ведь огромная ответственность. Веришь? — я с тревогой смотрела на него. Лицо немного расслабилось, дыхание стало легче. — И потом, я ведь тоже боюсь твоей реакции.
Серо-желтые глаза затопила нежность, я оказалась в надежных теплых объятиях.
— Эй, — крикнула от стола Катенька. — Вы чего там? У Гришеньки такое выражение! И молчишь. Чего молчишь, слухастый? Со всеми поделись, — последние три восклицания относились уже не к нам.
Я вопросительно взглянула в обожаемые глаза. Рик утвердительно кивнул. Счастливо улыбнулась.
— Я беременная!
Позади воцарилась абсолютная тишина.
— Ага, — сказала, наконец, мама и мир вокруг благополучно съехал с катушек.
На 'нужную' встречу, доверив охрану дома Грише, Бесу, само собой, пришлось отправиться одному, чем была крайне довольна я и абсолютно не доволен он. Я же, проведя день в шумной компании, и с грехом пополам разобравшись, где всех расположить на ночлег, поплелась в ванную, смывать усталость.
По дороге взглянула на часы. Девятый. Рик еще не возвращался. Разочарованно вздохнула. Стыдно признаваться, но уже час спустя после его ухода жалела, что осталась. Я скучала, дико, безумно, хотя не видела всего полдня. В груди начала расти тревога. Сотового не знала, а спросить, идиотка, не догадалась. Привыкла, что сам всегда рядом.
Сосредоточенно глядя под ноги, прошлепала в душевую, разделась, села в ванную, включила теплую воду. Стало до боли одиноко, захотелось свернуться калачиком и не вставать. Так и поступила. Ванная потихоньку набиралась. Я сидела, положив подбородок на колени, и разглядывала пальцы ног. Где мои теплые, сильные, надежные руки? Я уже отвыкла мыться самостоятельно, да и одеваться тоже. Хотелось зареветь. Ну, где он? Снова внутри шевельнулась тревога.
— Кларк, — вспомнила я и вскочила.
— Зачем тебе понадобился Кларк? — хрипло прорычал Рик рядом.
Счастливо всхлипнула, зажмурилась и повисла на своем хищнике.
— Ты вернулся! Я соскучилась. Больше не останусь без тебя! И не надо ревновать, я твой телефон не знаю, а Кларк знает наверняка.
Вот теперь я получила свои теплые, сильные, надежные объятия.
— Не оставляй больше меня! — хлюпнула я носом.
Бес засмеялся, ласково погладил по волосам.
— Маленькая, ты ведь сама не хотела ехать.
— Мало ли чего я не хотела, — пробубнила я. Почему-то было так обидно. — И, вообще, когда это тебя интересовало мое мнение?
— Всегда, — еле слышно шепнул он на ухо.
Купание в душе плавно перетекло в секс в душе, потом секс перекочевал на кровать, а потом… потом абсолютно, до изнеможения удовлетворенная, блаженно потягиваясь, я узрела их. Книги. Много книг, беспорядочно сваленных в углу спальни. Пересилила усталость, выползла из объятий Рика, перекатилась к краю кровати, спрыгнула на пол и направилась к неровным стопкам. Бес пристально наблюдал за мной. В глаза бросились знакомые обложки. Склонилась и начала перебирать одну за другой, читая названия.
— Черт! — испуганно пискнула я, отчетливо осознав, какое именно его желание исполнила розовая дама, развернулась к кровати. — Зачем?
— Хочу знать, все, что знаешь ты, — тихо твердо отчеканил Бес.
Я открыла рот и вновь повернулась к когда-то прочитанной мной литературе. Детские сказки, учебники, фэнтези, фантастика, журналы и… Твою ж мать! Любовные романы! Вот не могла она про них забыть, да? Обязательно надо было их сюда переносить?! Возле ноги заметила до боли знакомую обложку. В душу закралась паника. Нет! Ладно, пусть читает все любовные романы, но только не этот. Эта книга чистая порнография, начиная буквально с первых страниц. Единственное, что я всегда хранила от всех втайне. Черт! Я пыталась сообразить, как спрятать паршивый роман. На самом деле, в подростковом возрасте книжка не казалась паршивой, совсем наоборот, это был практически личный альманах, путеводитель по миру секса и иже с ним связанного. Только вот Бесу об этом знать, ой как, необязательно. Поздно. Почуяв мое состояние, Рик уже стоял рядом, и я, будучи слишком медлительной, конечно, не отвела взгляда от запретной вещи. Черная бровь удивленно приподнялась. Склонился, вытянул, и принялся с интересом изучать аннотацию. Я застонала.
— Хороший мой, пожалуйста, не надо!
— Почему? — серо-желтые глаза прищурились, внимательно глядя на меня. Покраснела, уставилась в пол.
— Мне было пятнадцать, а книжка глупая, — обреченно вздохнула, ясно понимая, что отговорить теперь не получится никакими коврижками. Придется оправдываться. — Ну, ладно, короче, имей в виду, мне там не все нравилось и не нравится до сих пор.
Бес улыбнулся.
— С нее и начну.
— С чего тебе это в голову пришло, вообще? — возмущенно пробубнила я, залезая обратно на кровать и прячась с головой под одеяло. Матрас рядом прогнулся под его тяжестью.
— Ты назвала меня 'Конан' однажды, в машине говорила это имя. Я хотел знать.
— Мог бы спросить.
— Я собирался.
Послала нехорошее слово в адрес розовой шляпки. Одеяло сползло с головы, обожаемые глаза нежно смотрели на меня.
— Я бы отдал ей жизнь за все, что она мне подарила.
От этого взгляда и слов стало трудно дышать. Провела рукой по щеке, приподнялась, поцеловала. Рик завернул меня в покрывало, прижал к себе.
— Спи, маленькая.
— Как скажешь, — промурлыкала я, поерзала, устроилась поудобнее и, несмотря на все произошедшие события, быстро провалилась в темноту…
В дрему ворвалось тихое хрипловатое дыхание. Кожу покалывало. Медленно до сознания дошло, что Рик снова ведет себя странно. Разлепила веки. Так и есть. Трется об меня, водит носом, глаза закрыты. Даже не так. Глаза прикрыты, а между ресниц виднеется белок. Он не просто их зажмуривает, он их закатывает. В очередной раз нежно, почти благоговейно, провел щекой по моей руке, от ладони, до плеча, вдохнул запах возле шеи. С ужасом поняла, что его бьет мелкая дрожь.
— Рик, — испуганно шепнула я. Он дернулся, скрипнули зубы.
— Да, маленькая? — прошептал хищник, не открывая глаз. Его все так же трясло.
— Хороший мой…
— Не пугайся. Сейчас справлюсь. Я говорил… — замолчал, подавил очередную волну сильной дрожи, продолжил. — Схожу с ума от твоего запаха, твоего тела, от сознания, что ты моя. Схожу с ума постоянно, просто не всегда выходит контролировать себя. Теперь стало совсем сложно.
Он со стоном опустился к моей шее, проведя носом по волосам.
— Сейчас трудно… очень… ты… — он перестал говорить, стиснул зубы.
— Из-за ребенка? — тихо прошептала я.
— Маленькая, — хрипло отчаянно выдохнул хищник, располагаясь за спиной. Я развернулась в кольце его рук, переползла повыше, обняла белую голову, прижала к груди и стала шептать то, что он обожал слушать больше всего. Рассказывала какой замечательный, насколько дорог мне, насколько важен, уверяла, что принадлежу ему и всегда буду. Повторяла до тех пор, пока его не перестало трясти, и он не прекратил тереться лицом о мою грудь и шею.
Впервые голову посетила странная, но вполне трезвая мысль. Мне с самого начала казалось, что он не в меру ревнив, что если я ошиблась? И он ревнив, как раз очень даже в меру, не с моей точки зрения, а
