него лишь еще одной фигуркой среди лагерных костров.
Тритл был вице-канцлером Незримого Университета и привык к призрачным суетящимся фигуркам, выполняющим необходимую, но несущественную работу типа накрывания на стол и вытирания пыли в комнатах. Он был глуп, глуп настолько, насколько могут быть глупы очень умные люди. Кроме того, Тритл обладал всем так-том горной лавины и был эгоцентричным, как смерч, поэтому ему никогда не пришло бы в голову, что дети могут оказаться достаточно важными персонами, чтобы их стоило заметить.
От длинных белых волос до загнутых на концах туфель Тритл был чистейшей воды волшебником — соответствующие положению густые лохматые брови, расшитая блестками мантия и патриаршья борода, которую слегка портили желтые пятна от никотина (волшебники придерживаются обета безбрачия, но, тем не менее, любят выкурить хорошую сигару).
— Вырастешь — поймешь, — сказал он. — Но это очень занятная идея, милая игра слов. Женщина- волшебник! С таким же успехом можно выдумать мужчину-ведьму!
— Чернокнижника, — вставила Эск.
— Извини, не понял?
— Матушка говорит, что мужчины не могут быть ведьмами, — пояснила Эск. — А еще она говорит, что волшебники получаются именно из мужчин, которые пытались стать ведьмами.
— Она, похоже, очень умная женщина, — отозвался Тритл.
— Она говорит, что женщинам следует держаться того, что у них хорошо получается, — продолжала Эск.
— Очень разумно с ее стороны.
— Она говорит, что из женщин вышли бы мужчины куда лучше, чем мы имеем сейчас!
Тритл расхохотался.
— Она ведьма, — заявила Эск и про себя добавила: “Ну и что ты об этом думаешь, господин Умник?”
— Моя дорогая юная дама, мне что, полагается быть шокированным? Так уж вышло, что я отношусь к ведьмам с величайшим уважением.
Эск нахмурилась. Он должен был повести себя совсем по-другому.
— Правда?
— Да, конечно. По счастливой случайности я верю, что ведовство для женщины — прекрасная карьера. Весьма благородное призвание.
— Ты действительно в это веришь? Оно и в самом деле благородное?
— О да. Очень полезное в сельской местности. Особенно для.., для людей, которые.., у которых будут дети. Однако ведьмы — не волшебники. Ведовство — это способ, которым Природа обеспечивает женщинам доступ к потокам магических сил, но ты должна помнить, что это не высокая магия.
— Понятно. Не высокая магия, — мрачно отозвалась Эск.
— Точно. Ведовство прекрасно подходит для того, чтобы помогать людям преодолевать тяготы жизни, но…
— Видимо, на самом деле у женщин просто мозгов не хватает для профессии волшебника, — заявила Эск. — Наверное, все упирается именно в это.
— Я отношусь к женщинам не иначе как с величайшим уважением, — заверил Тритл, который не заметил надрыва в голосе Эск. — Они не знают себе равных, когда, когда…
— Дело касается детей?
— Ну это да, — великодушно согласился волшебник. — Но временами они слегка неуравновешенны. Слишком возбудимы. Видишь ли, высокая магия требует ясной мысли, а таланты женщин лежат в другом направлении. Их мозг имеет тенденцию перегреваться. Мне жаль это говорить, но к карьере волшебника ведет только одна дверь, а именно — главные ворота Незримого Университета, и через них еще не проходила ни одна женщина.
— Скажи, — попросила Эск, — а что может эта высокая магия? Тритл улыбнулся ей.
— Высокая магия, дитя мое, может дать нам все, что мы захотим, — он одарил ее доброжелательной улыбкой. — Как тебя зовут, дитя?
— Эскарина.
— А зачем ты едешь в Анк-Морпорк, моя милая?
— Думала поискать там счастья, — пробормотала Эск, — но сейчас мне начинает казаться, что девочкам там искать нечего. Ты уверен, что волшебники дают людям все, что нужно?
— Разумеется. Для этого и существует высокая магия.
— Понятно.
Караван двигался лишь чуть быстрее обыкновенного пешехода. Эск соскочила с фургона, вытащила посох из его временного укрытия среди сваленных у одного из бортов мешков и бросилась бежать вдоль вереницы животных и повозок. Сквозь слезы она мельком заметила Саймона, который, держа в руках открытую книгу, выглядывал из-за полога, закрывающего заднюю часть фургона. Он озадаченно улыбнулся ей и хотел было что-то сказать, но она, пробежав мимо, свернула с дороги.
Продравшись сквозь царапающие ноги низкорослые кусты утесника, она торопливо вскарабкалась по глинистому склону и вырвалась на простор плато, окаймленного оранжевыми скалами.
Она остановилась только тогда, когда совершенно потеряла представление о том, где находится. Однако ее ярость все еще пылала ярким огнем. Ей и раньше случалось злиться, обычно ее гнев был похож на алое пламя, которое вспыхивает в только что разожженном горне, но этот гнев был другим — его подпитывали мехи, и он превратился в узенькую голубовато-белую струйку, которой можно резать железо.
Эск вся горела. Она должна была что-то предпринять — или взорваться.
Почему, слыша, как матушка разглагольствует о ведьмах, она тосковала по разящей магии волшебников, но каждый раз, когда раздавался пронзительный голос Тритла, она готова была насмерть стоять за ведовство? Она станет ведьмой-волшебником — или никем вообще. Чем больше ей в этом препятствуют, тем сильнее она хочет добиться своей цели.
Она будет и ведьмой и волшебником. Тогда она им покажет.
Эск уселась под низким раскидистым кустом можжевельника, растущим у подножия обрывистого утеса. В ее голове роились планы и бурлил гнев. Она слышала, как захлопываются двери, которые она только-только начала открывать. Тритл был прав — ее не пустят в Университет. Одного посоха недостаточно, чтобы стать волшебником, нужно еще учиться, а ее никто учить не собирается.
Полуденное солнце отражалось от поверхности утеса и пригревало землю, а в воздухе вокруг Эск разливался запах пчел и джина. Она откинулась на спину, глядя сквозь листья на почти пурпурный купол неба, и незаметно задремала.
Один из побочных эффектов использования магии состоит в том, что человек начинает видеть очень живые и тревожные сны. Этому есть причина, но одной только мысли о ней достаточно, чтобы вызвать у волшебника жуткие кошмары.
Дело в том, что сознание волшебника может придавать мыслям форму. Ведьмы обычно работают с тем, что реально существует в природе, но волшебник, если он достаточно хорош как волшебник, может облечь свое воображение плотью. В этом не было бы ничего страшного, кабы не тот факт, что маленький кружок света, вольно именуемый “вселенной пространства и времени”, дрейфует в гораздо более неприятном и непредсказуемом веществе. За хлипкими частоколами нормальности бормочут, кружа, странные Твари; в глубоких расщелинах на краю Времени раздаются наводящие жуть уханья и завывания. Там встречаются создания настолько ужасные, что их боится даже сама тьма.
Большинство людей этого не знает, но оно и к лучшему, ибо мир не смог бы нормально функционировать, если бы все спрятались в кроватях и натянули одеяла на головы, а это непременно случилось бы, если бы люди знали, какие кошмары поджидают их за тоненькой стенкой-тенью. Проблема заключается в том, что те, кто интересуется магией и мистицизмом, уйму времени околачиваются на самой границе света и тьмы, чем привлекают к себе внимание Тварей из Подземельных Измерений, и Твари эти пытаются использовать людей в своих неутомимых попытках прорваться в данную Реальность.
Большинство людей может этому сопротивляться, но неустанно нащупывающие себе путь Твари наиболее активны именно тогда, когда объект их внимания спит.
