отдохнуть, да смыть с себя угольную пыль. Там-то уж было видно, что зад у нее не менее крепок, чем грудь, а поросль на животе необычайно густая, что, как некоторые говорят, свидетельствует о страстности. В подмастерьях Рила ходила года уже три и два из них провела у доставляющего вверх уголь, подъемника.
В течении нескольких дней я свел с ней знакомство и, покуда друзья мои разгружали из тележки уголь, мы беседовали о том, о сем. Знакомство наше зашло настолько, что, время от времени, я уже мог позволить себе хлопнуть ее по упругому заду и высказаться на тот счет, что мол, не отказался бы я расчистить вход в некую, загороженную пока, штольню. Девица все больше отшучивалась, хотя, против похлопываний моих не возражала. Впрочем, не возражала она, как я вскоре заметил, если хлопал ее кто- нибудь еще помимо меня.
Но вот однажды, когда товарищи мои, по обыкновению, разгружались у подъемника и, обливаясь потом, опрокидывали свою тележку, а мы с Рилой обменивались ничего не значащими любезностями, она, вдруг став серьезной, поинтересовалась, а не могу ли я, как маг, раздобыть ей приворотного зелья.
Как мог, я объяснил, что привороты полностью противоречат данным мной в гильдии клятвам и ни один уважающий себя маг не станет кого-то к кому-то привораживать, ибо это есть насилие над свободной человеческой волей, которая дана нам Богами. Что же касается зелий, то это дело больше по части алхимиков или аптекарей, хотя и мы, маги, кое-что в этом деле понимаем.
— Я бы, по крайности, мог снабдить тебя зельем разжигающим страсть, — объяснил я девице, — ибо в этом нет ничего постыдного, так как многие особы и того, и другого пола мучаются не имея возможности обладать предметом своей любви, потому что органы их, в самый не подходящий момент, вдруг не хотят работать, как должно.
— А сильно ли зелье? — с любопытством спросила Рила.
— Да таково, что прими я достаточно, так, заездил бы тебя до полусмерти, — пытался перевести я разговор в шутку.
— Наверное, для этого нужен бур потолще, чем тот, которым ты обладаешь, — рассмеялась девица и тут же попросила, во что бы то ни стало, раздобыть ей возбуждающего похоть зелья.
— Да, но зачем тебе? — удивился я. — Ведь мужа у тебя нет и, судя по тому, что ты хранишь девство, любовника тоже.
— Ах, — отведя в сторону глаза, сообщила она. — Мой милый настолько скромен, что никак не решится покуситься на мое девство. Меж тем, сразу после того, я могла бы стать его женой и мне не было бы необходимости торчать около этого распроклятого подъемника.
Узнав у девицы, кто ее милый — а он работал тут же на шахте, — я несказанно удивился, ибо, по моим представлением, мало того, что в нем не было ничего примечательного, так он еще и обращал на девицу не больше внимания, чем все остальные горняки. Дабы несколько умерить пыл девицы, я объявил ей, что цена зелья составит уж никак не меньше трех золотых, но и это ее не остановило.
— Решено, — сказала она, — завтра же я принесу деньги, а ты приноси зелье и мы заключим сделку прямо здесь.
Тем же вечером, перед баней, я забежал в лавку местного травника и за два серебряка пополнил свои запасы возбуждающей похоть травы, а после бани — настоял ее в горячем вине.
Девица, увидевшая на завтра в моей руке медную флягу с зельем, тут же достала три золотых. Однако, дварфовская расчетливость и осторожность тут же взяли свое.
— Точно ли это то самое зелье? — сжимая в кулаке деньги, спросила она.
— Пусть на голову мою обрушится божественный молот Хелла! — страшно поклялся я. — Да пусть меня заживо замуруют, если это зелье не возбудит похоть в ком угодно, в мужчине ли, женщине, старике или ребенке!
Вслед за тем я подвел дело к тому, на что надеялся с самого начала и заметил, что, если девица согласится пожертвовать мне свое девство, то я отдам ей чудотворное зелье бесплатно.
— Ну, нет, Поздний Рассвет, — усмехнулась Рила, — пусть уж мой милый расширит эту расщелину своим кайлом, а не идет по чужому пути. Я готова отдать три золотых, но, все же, какие ты можешь дать гарантии, кроме своих клятв?
Пусть я всего лишь ученик магической гильдии, а труды мои на поприще магии не столь впечатляющи, но, все же, недоверие ко мне девицы изрядно рассердило меня, так как бросало тень на всю нашу славную гильдию.
— Вот что, девица, — сердито сказал я. — Можешь тут же выпить всю эту флягу, чтобы проверить ее действие. Если ты после этого ничего не почувствуешь, значит я обманщик и плут, а посему выплачу тебе пять золотых, поскольку пытался обмануть тебя. Если же, ты сама убедишься, что это настоящее зелье, я завтра принесу тебе еще одну флягу, но уже за пять золотых.
— Решено, — согласилась Рила и, призвав моих спутников, как раз в тот момент с натугой опрокидывающих очередную тележку с углем, в свидетели сего договора, единым махом опрокинула фляжку в свое горло.
50
— Не действует ли на тебя зелье? — поинтересовался я у Рилы, когда мои товарищи вместе со своей тележкой скрылись уже из виду.
— Да нет, — пожала плечами девица. — Определенно, это очень хорошее немного терпкое вино, но все же я предпочитаю пиво.
— Что ж, подожди еще немного, — посоветовал я. — Ни одно средство не действует сразу. Или попытайся подумать о чем-нибудь длинном и толстом, вроде черенка вот этой лопаты, коей ты насыпаешь уголь.
— Ох! — поспешно спрятала руки за спину девица. — Поздний Рассвет, не говори ты о таких… Таких длинных и толстых вещах.
— Как? — в деланном изумлении спросил я. — Быть может штольня твоя уже полна воды? Быть может нужен насос? То хитрое устройство, в котором поршень ходит в трубе туда-сюда, туда-сюда…
— Ах, Поздний Рассвет, — всунув обе ладони себе между ног, присела на корточки девица. — Не мог бы ты не надолго отлучиться?
— Проще тебе будет, если я не надолго отвернусь? — продолжал торжествовать я. — Уж, коли пришла охота приласкать саму себя, то не говори, что мое зелье плохо действует.
— Только ты, и верно, не смотри, — попросила девица поспешно сбрасывая с себя одеяние и укладываясь прямо на кучу угля. — Конечно, нет у меня уверенности, но, может быть, зелье твое, действительно, столь хорошо, как ты его описал.
Когда мои товарищи прикатили следующую тележку с углем, голая Рила у меня за спиной во всю охала ублажая сама себя.
— Эй, Крикун! — сердито сказала Глазки. — Ты же обещал не смотреть на женщин! Ты что, никогда не видел, что у них между ног? А ну, навались на тележку!
Я невозмутимо дождался, покуда мои товарищи не разгрузят уголь и даже помог им вновь установить тележку на металлические бруски.
— Знаешь, — когда тележка вновь скрылась из вида, я обернулся к стонущей девице и, приподняв свое длинное магическое одеяние, слегка приспустил штаны. — Будь у тебя пальцы вот такой толщины, может, тебе и полегчало бы.
— Так что же ты, там стоишь? — возмущенно спросила Рила. — Давай же! Он такой тонкий, что без труда войдет. Ах, ну почему моя маленькая дырочка стала вдруг сейчас такой большой?
В этом она была не совсем права, ибо некоторое сопротивление на входе мне пришлось преодолеть, но все было, конечно, гораздо легче, чем с маленькой Черой и вскоре Рила была совсем уж не девственна. Спутники же мои застали нас в момент самого окончания.
— О! — томным голосом произнесла Быстрые Глазки. — Как представлю, насколько она влажна и готова принять в себя то, что в нее заводят, так по неволе жалею что между ног у меня никогда уже ничего
