общем-то, было только одно. Женщина сделала приглашающий жест, потом написала на бумажке цифрами, сколько с них причитается, и на этом взаимопонимание было достигнуто.
Показав, где их кровати, хозяйка пригласила гостей поужинать. Она выставила бутылку водки, которой Сердар откровенно обрадовался, ибо его изрядно утомил этот бесконечный день. Не обрадовался он тому, что Алла поставила три рюмки: Реза никогда не пил, и как на него подействует водка — можно было только догадываться. Но он подумал, что это может быть даже забавно. Они выпивали и закусывали, Сердар с пятого на десятое объяснялся с хозяйкой, дополняя слова жестикуляцией, она улыбалась и как могла поддерживала общение. А вот Реза после второй рюмки стал пожирать Аллу глазами, время от времени глупо ухмыляясь и вздыхая глубоко, как лошадь. Та, как ни странно, видимо, не поняла, что перед ней слабоумный. Более того, судя по всему, Реза поразил ее воображение. Она впервые видела такого импозантного мужчину — щеки, заросшие диким волосом до самых глаз, расплющенный нос, слегка вывернутые губы. Алла где-то слышала, что чем больше на самце волос — тем темпераментнее он в постели, и поощряла его поползновения откровенными взглядами. Это показалось Сердару еще более забавным. Ему-то эта пожилая крашеная проститутка была совершенно не нужна, и он позволил событиям развиваться своим чередом.
Когда ужин подошел к концу, хозяйка почему-то поменяла первоначально определенные для них места: развела постояльцев в разные комнаты, а сама удалилась в ванну. Сердар, ухмыляясь, устроился спать, не сомневаясь в дальнейшем развитии событий, и вскоре услышал, как Алла, выйдя из ванной, как бы по ошибке завернула в комнату к Резе. Послышалось ее кокетливое «ой!», а через несколько секунд — игривое хихиканье. Потом, как положено, ему пришлось выслушать через стену все стоны, вздохи, жалобный скрип кровати, готовой развалиться под натиском звероподобного слуги — Сердар даже удивился, что слабоумный Реза оказался настолько полноценным в другом отношении. Когда наступила очередная пауза, он наконец уснул и спал до позднего утра. По крайней мере когда Реза разбудил его, солнце уже было высоко.
— Хозяин, — тряс его за плечо Реза, — хозяин! — слуга казался чем-то напуганным.
— Ну чего тебе?
— Хозяин, она не дышать!
— Как «не дышать»? — переспросил, просыпаясь, Сердар.
Реза пожал плечами и отрицательно помотал головой — не знаю! На грубом его лице был написан ужас.
Сердар встал, прошел в комнату, откуда всю ночь доносились стоны и вздохи. Хозяйка лежала ничком, голая, с вывернутой в сторону головой на подушке и застывшими навсегда глазами. Сердар понял это, едва коснувшись ее горла, когда попробовал нащупать пульс. Но было поздно. Реза в порыве страсти сломал ей шею. Бедолага был невероятно силен, но не понимал этого, и контролировать свою силу не мог.
Ну и ладно. Одной проституткой больше, одной меньше — какая разница?
— Она спит, — сказал он слуге. — Потом проснется.
— Да? — Реза глядел на него, как на бога. — Спит?
— Да, спит. Только не надо ей мешать. Пускай поспит.
— Пускай, — согласился Реза. Ужас на его лице уступил место облегчению. Что-то он все-таки понимал.
Сердар прикрыл покойницу простыней и отправился к холодильнику — поискать что-нибудь на завтрак. Может, оно и к лучшему, что Реза свернул ей шею. Во-первых, платить не надо, во-вторых, если что, никому никогда про них не расскажет. Правда, соседи их, наверно, видели… Ну и черт с ними. Сегодня же вечером уехать — и никаких вопросов. А потом пускай ищут…
Они вместе с Резой покинули квартиру ближе к вечеру, чтобы встретиться с Мурадом, который, по договоренности, должен был выйти после работы прямо к пивной. Они прождали совсем недолго — минут через пятнадцать Мурад, опасливо оглядываясь, подошел к назначенному месту, нервно помахивая своим неизменным черным портфелем. Сердар коротко посигналил ему. Архивист дернул головой, заметил «форд» и торопливо направился в их сторону.
Он забрался на заднее сидение, боязливо покосился на Резу и расстегнул портфель. Из его недр он извлек схваченные скрепкой листки и протянул их Сердару:
— Вот…
Сердар взял бумаги, которые были подлинными — это было ясно безо всякой экспертизы. От них, кажется, даже до сих пор пахло пустыней, порохом, кровью… Сердар, взяв документы в руки, на некоторое время задумался. Неужели вот этот листок держал в руках его великий прадед?…
Но, впрочем, времени на сантименты не было. Он полностью переключился на письмо и быстро прочитал указания насчет «двуногого старика», конского волоса, верблюда и птицы, потом поднял страшный взгляд на Мурада, будто заподозрил, что он утаил от него самое главное.
— Это что такое? — угрожающе вопросил Сердар.
— Письмо… Оригинал, — ответил несчастный работник архива.
— Я сам вижу. Но тут же понять ничего невозможно!
Мурад только развел руками, показывая, что он здесь ни при чем.
Сердар задумался. Как жаль, что прадеда так неожиданно разбил паралич! Если бы он оставил свои записи, то сейчас, наверно, не пришлось бы гадать, распутывая его иносказания. А теперь что делать?
— Где хоть эти колодцы находятся?
— Там, на западе, — махнул рукой Мурад.
А Сердар только сейчас сообразил, что он вообще не знает ни дорог, ни местных правил, да и с языком у него туговато…
— Ну, я пойду? — раздался робкий голос алкоголика-интеллигента.
— Куда? — очнулся потомок правителя Хорезма.
— Да я вообще-то пивка попить…
— Нет. Ты поедешь с нами.
— Зачем? — в полном шоке отшатнулся Мурад.
— Я должен все увидеть на месте. На случай, если ты что-то утаил…
— Да что я мог утаить? — Мурад в ужасе прижимал к груди свою светлую шляпу.
— А вот там и посмотрим… — Сердар уже твердо решил, что возьмет Мурада с собой. Ему необходим был человек, знающий местные условия и порядки, чтобы мог внятно объясниться с полицейскими, которые густо понатыканы на дороге, и вообще помог беспрепятственно добраться до места. А потом видно будет, что с ним делать. Может, отпустить, а может, уложить в яму из-под клада, тайной которого он торговал… Странно: чем дальше Сердар углублялся на территорию чужого государства, тем крепче становилась его уверенность, что клад по-прежнему лежит в песках у колодцев Аджикуи. Он приказал слуге держать пьяницу-интеллигента покрепче и решительно направил машину на запад, на выезд из города.
Полицейские посты действительно раза три останавливали старенький «форд», пока они в быстро надвигающихся сумерках достигли Кизыл-Арвата. Всякий раз Мурад выбирался из «форда» и, борясь с искушением заявить о собственном похищении, демонстрировал тупым гаишникам свою архивную «ксиву», объясняя, что иранские гости — ученые, приехали разыскивать древние рукописи. Вопроса о том, какие такие «рукописи» могут быть в пустыне, у постовых почему-то не возникало, зато доверие к официальным документам (каковым являлась «ксива») и ученым из братского Ирана было безграничным. Они благополучно миновали все полицейские заслоны.
В Кизыл-Арвате на скорую руку перекусили в придорожной столовой, где им дали котлеты с макаронами и компот, под завязку заправили бензином бак и залили еще две канистры. Мурад предпринял попытку отыскать хоть бутылку пива, но горящий нетерпением Сердар его попытки пресек и вновь погнал старенький, но удивительно прыткий «форд» на запад, в сторону Небит-Дага.
Доехали уже далеко за полночь и остановились на убогой главной площади города, не зная, что делать дальше. Мертвенно-синие фонари на столбах заливали улицу зыбким унылым светом, нигде не светилось ни единого окошка, обратиться за ночлегом было некуда. Потоптавшись вокруг машины, Сердар
