столик, налетел на буфет, затем выдернул из кресла тетушку Матильду и закружил смятенную старую леди по комнате, продолжая выкрикивать во весь голос:
— Я сделал это! Все готово, все до мелочей! И оно двигается! Двигается…
Тетушке Матильде удалось освободиться из объятий парня и даже подтолкнуть все еще выделывающего ногами кренделя племянника к стулу. Она пригладила волосы, убедилась, что брошка-камея по-прежнему находится там, где положено, и тихо сказала:
— Тебе действительно стоит лучше контролировать себя, дорогой. Но я очень рада, что ты завершил свое дело, каким бы оно ни было. Уверена, ты сотворил полезную штуку.
Но Чарли, очевидно, не слушал, поскольку стиснул трясущимися руками голову и трижды топнул правой ногой по ковру.
— Я и забыл, зачем пришел. Можно… можно мне взять один из шерстяных жилетов прадедушки? Не думаю, что есть опасность, что оно замерзнет, но некоторые стыки нужно спрятать. Не то чтобы оно некрасиво — не в общепринятом смысле, конечно, — но я не слишком ловко управляюсь с иголкой и ниткой.
Тетушка Матильда походила на заблудившуюся в чащобе даму, не уверенную, разумно ли будет продолжать путь.
— В гардеробе, дорогой… наверху…
Чарли вскочил, наткнувшись на кузину Джейн, ошибочно решившую, что сейчас уже можно вылезти из-под стола, и выбежал из комнаты. Громко застучали на лестнице его тяжелые сапоги.
— Кресло, говоришь? — хмыкнул дядюшка Джордж.
— Так я поняла…
— Кресло, которое носит жилет?
— Ну, он сказал, что нужно скрыть стыки. Жилет послужит чем-то вроде обивки, полагаю.
Слышно было, как Чарли сбежал вниз по нескольким ступеням и кубарем скатился по остальным. Грохот перевернутой корзины указал на то, что парень свернул в кухню. Дядюшка Джордж не без труда поднялся.
— Я собираюсь посмотреть, — провозгласил он.
— Но это должен быть сюрприз.
— Так я сделаю сюрприз самому себе.
Две женщины остались глядеть друг на друга, и когда одна пошевелилась, другая вздрогнула. Мраморные часы на каминной полке пробили восемь, зловеще пророкотала в последний раз гроза — и откатилась на запад.
— Можно выключить телевизор? — робко спросила кузина Джейн.
— Да, дорогая. В программе больше нет ничего интересного.
Теперь они услышали медленно приближающиеся шаги, предвосхитившие появление в гостиной дядюшки Джорджа. Он шел странной, деревянной походкой, был очень бледен и рухнул в кресло, не произнеся ни слова. Он сидел, неотрывно глядя на помещенный в рамочку портрет Дирка Богарда[10] (к которому питала пристрастие тетушка Матильда), висящий на противоположной стене. Тишина становилась невыносимо гнетущей.
Нарушить ее первой решилась кузина Джейн:
— Ну, что он сделал?
Дядюшка Джордж, не отрывая взгляда от мистера Богарда, открыл рот — и издал крик. Очень громкий, очень хриплый и очень горестный. После чего комнату вновь оккупировала тишина, на этот раз прерванная тетушкой Матильдой:
— Джордж… Джордж, что-то не так? Ты хватил лишку? Я всегда говорила, виски на пустой желудок никому не приносит пользы.
Это утверждение словно дало некий толчок: дядюшка Джордж встал, степенно подошел к буфету и не скупясь плеснул себе виски; осушил стакан огромным глотком, с обдуманной осторожностью поставил его на полку, повернулся — и закричал снова.
После этого второго, безусловно улучшенного исполнения он вернулся в кресло и продолжил созерцать классические черты мистера Богарда.
— Я ухожу, — объявила кузина Джейн после минуты глубоких раздумий. — Запру все двери, окна и никогда больше не приближусь к этому дому.
— Возможно, он допился до белой горячки, — предположила тетушка Матильда. — Я хочу сказать, что в старом сарайчике не может быть ничего, что привело бы его в такое состояние. Или же?..
— Я не собираюсь дожидаться, когда это выяснится.
— Но ты даже не отведала какао, дорогая.
— Можешь вылить свое какао туда, куда мартышки выливают имбирное пиво. То, что заставило старину Джорджа выть обезумевшим банши, я лицезреть не намерена. А племянничка твоего советую отправить в психушку.
Она подхватила свое вязание, две части 'Тайн исповеди'[11], коробку шоколадных конфет, карманный фонарик и быстро направилась к выходу. Очередной вопль дядюшки Джорджа и вид мелькнувшего в конце коридора Чарли значительно ускорили шаг кузины Джейн, и дом содрогнулся, когда она захлопнула входную дверь.
Столь стремительный уход родственницы, казалось, совершенно не расстроил Чарли, сунувшего голову в комнату и спросившего:
— Можно мне, пожалуйста, немного масла?
— Ах, да какое там масло, — откликнулась тетушка Матильда, промокая лоб дядюшки Джорджа носовым платком. — Что ты сделал со своим бедным дядей? Просто не знаю, что с ним такое. Он то и дело кричит, и нервы мои совсем на пределе.
Чарли помрачнел и упрямо уставился в пол:
— А зачем он подсматривал? Я же готовил сюрприз. А он заглянул в окно прежде, чем я успел прикрыть Оскара шерстяным жилетом.
Тетушка Матильда приподняла бровь:
— Оскар! Забавное имя для кресла.
Чарли стоял на одной ноге, качая другой взад-вперед.
— Это не кресло. Я не умею делать кресла. Если хочешь знать, это монстр. Ну вот, ты заставила меня выдать секрет, сюрприз испорчен, и меня совершенно не тянет показывать его тебе.
— Уверена, дорогой, если ты создал монстра, он очень мил, — кротко кивнула тетушка Матильда. — Но это не объясняет, отчего твой дядя упорно продолжает сверлить взглядом славного мистера Богарда и кричать. Помнится, матушка наша частенько говаривала, что мой братец — маленький монстр, но, уверена, она никогда не кричала.
— Так можно мне масла? — повторил Чарли свой вопрос. — А то колесики скрипят.
— Хорошо, бери. Только не слишком много. Оно сейчас идет по семьдесят пенсов за фунт.
После пяти минут смачивания лба одеколоном дядюшка Джордж начал проявлять признаки возвращения к жизни. С вялым интересом он изучил каждый предмет мебели в комнате, пересчитал свои пальцы и, кажется, безмерно удивился, обнаружив, что все они в наличии, затем повернулся к тетушке Матильде и прошептал:
— У него рога.
— Неужели? Что ж, уверена, они весьма пригодятся, так или иначе. Хочешь чашечку вкусного какао?
— И длинные железные руки, — задумчиво добавил дядюшка Джордж.
— Себе бы я железных рук не пожелала, — признала тетушка Матильда, — но, осмелюсь сказать, они лучше, чем ничего. Давай я сделаю тебе к какао сэндвич со сгущенным молоком?
И она укоризненно покачала головой, поскольку дядюшка Джордж решил выдать очередную порцию шокирующей информации:
— И он обкорнан по самые бубенцы.
Отступление в кухню было явно единственным разумным выходом. Тетушка Матильда приготовила кувшин какао и щедро намазала толстые ломти хлеба маслом и сгущенкой. Она смутно припоминала, что
