— О да, мне кажется, я ее заслужил. И это могут подтвердить натурфилософы десяти стран. Но что движет мною сейчас? Моя жизнь лишилась цели… И если говорить о целях, то, предполагаю, ваша состоит в том, чтобы лишить меня состояния и даже свободы на основании того, что я обезумел. Прекрасно. Как я уже говорил, моя жизнь потеряла смысл и цель. Но не будете же вы столь жестокосердны, чтобы не позволить мне в последний раз взглянуть на мою возлюбленную?
Остальные переглянулись. Тишину нарушил Поль, неприлично расхохотавшись.
— Иди, если хочешь! Возьми с собой своего соседа! Будет замечательно, если juge d'inst ruction лично подтвердит, как далеко зашла твоя болезнь. Если желаешь, то возьми с собой и его huissier. Чем больше свидетелей, тем веселее. Тем временем я и мои друзья отпразднуем победу. Серж, Шэфер, какого дьявола вы еще не нашли коньяку? Жюль, покажи им, где искать!
Трех рюмок оказалось достаточно, чтобы привести всю компанию в благостное расположение духа: предполагаемого наследника, который не мог видеть, как зять тратит состояние, по праву принадлежащее Полю, в безумных попытках вернуть жену к жизни; пройдоху-адвоката, рассчитывающего целый год прожить безбедно, если дело увенчается успехом, и huissier, также не оставшегося бы без средств; алиениста, чья практика некогда приносила немалую прибыль, но теперь он нуждался в пациентах, которых мог бы привлечь представитель знати, ибо многие богатые семейства искали место, где бы могли скрыть плоды поколений кровосмесительства и невоздержанности, и, наконец, санитара-садиста, умевшего даже аристократов заставлять делать то, что приказано… Они сидели в обеденном зале, довольные столь полной и быстрой победой, когда из передней раздался крик. Прежде чем они успели отреагировать, дверь в помещение широко распахнул Жюль. И в проем в глубоком обмороке рухнул маркиз. Как они поняли, кричал именно он.
Вскочив на ноги, вся компания столкнулась с Вотрианом, чье лицо более походило на грозовую тучу.
— Итак, ваше имя Шэфер? — повелительно и грубо спросил он.
— А… да!
— Вы — дипломированный huissier?
— Да!
— А я — законно назначенный juge d'instruction. Именем закона я требую вашего участия.
Медленно, в замешательстве, опустив еще недопитую третью рюмку — впрочем, за этот день это была, скорее, десятая или двенадцатая, — Поль Серруйе решил воздержаться от шутки, вертевшейся на языке, касательно того, как отдаст портрет своей обнаженной сестры в 'Мулен Руж', где тот будет хорошо смотреться в фойе.
У Вотриана было выражение лица человека, явно не склонного к подобного рода остротам.
Он продолжил:
— Вы — Поль Серруйе, брат покойной маркизы де Вергонд?
— Какого черта вы здесь делаете?
Следователь глубоко вздохнул, на его лице застыло странное выражение, нечто среднее между отвращением и ужасом.
— Я беру вас под стражу и обвиняю в убийстве вашей сестры.
— Что? — Поль опрокинул бокал, пытаясь поставить его на стол. — Вы сошли с ума? Моя сестра уже семь лет как мертва!
Его зять, маркиз, поднялся, царапая грязный пол столь же грязными ногтями, похоже, в поисках очков. К нему поспешил Жюль.
— Я был так близок к успеху… — прошептал ученый. — Гораздо ближе, чем подозревал…
Вотриан не обратил на него внимания, продолжая допрашивать Поля.
— Вы действительно бросили пустую бутылку из-под коньяка в гробницу, где было запечатано тело маркизы де Вергонд, разбили стекло и позволили воздуху проникнуть внутрь помещения?
— Что? — Поль огляделся в поисках поддержки, но его спутники почувствовали что-то дурное и на выручку не спешили.
— Вам говорили, что ваша сестра может получить шанс на воскрешение, если печать не будет нарушена до того, как найдется лекарство от ее болезни, не так ли?
— Да кто обращает внимание на подобную ерунду? — истерически воскликнул Серруйе. — Моя сестра умерла семь лет назад! Как вы можете заявлять, что я ее убил?
Маркиз застонал, все еще извиваясь на полу.
— Но она не была мертва все эти семь лет, — сказал следователь. Он снова глубоко вздохнул, словно боялся, что иначе ему не хватит кислорода.
— Когда мы вошли в мавзолей, то нашли вашу сестру лежащей не на помосте, а на полу. В пыли вокруг нее были видны следы, ясно указывающие на то, что она поднялась, сделала три шага и потом упала.
Поль уставился на него, оглушенный невероятностью происходящего.
Пристав все это время держал руку за спиной. Теперь же он показал всем присутствующим, что скрывал в ней: пучок светлых волос.
Волос Сибилл.
— Ей хватило сил буквально на несколько секунд. При контакте со свежим воздухом все, что осталось от нее, кроме этих золотых локонов… — Он помедлил, сглотнув.
— …Растворилось, — проскрежетал Жюль.
— Но она жила! — закричал маркиз, пытаясь встать на ноги.
Вотриан тяжело кивнул:
— Да, и достаточно долго. Монсеньор Серруйе, я повторяю свое обвинение. Вам говорили, что разрушение печати, защищающей вашу сестру, будет равносильно ее убийству…
— Но я не знал, что она жива! — завизжал Поль.
— Вы хотите сказать, что не верили в это, — поправил его судья. — Тем не менее факт ее жизни доказан.
— Я… я…
Поль посмотрел вокруг и не увидел ни в чьих глазах даже тени жалости. Словно все они безмолвно решили: 'Маркиз действительно нашел способ воскрешать мертвых. А этот ублюдок настаивал, что он не может совершить подобного, так как хотел получить деньги, которые потратил бы на коньяк!'
Маркиз издал сдавленный стон, перекатился на спину и затих. Жюль проверил его пульс.
— Теперь мы никогда не узнаем, что изобрел мой хозяин, — сказал он мрачным голосом и перекрестился.
— Все из-за этого жадного дурака, — со злостью произнес Ларго, повернувшись к Вотриану. — Месье, вам не нужна помощь, чтобы арестовать его? Серж!
Опытные руки сомкнулись на шее Поля, отправив его в безвольное забытье. Правда, прежде он успел услышать:
— Лишить человечество воскрешения? Да жил ли когда-либо на свете больший мерзавец?
ГАЙ СМИТ
Последний поезд
