'Привет, ты — новенькая. ' — сказал он, бросая взгляд на Гаспода. — «А ты, как я погляжу, тоже вернулась, дворняга…»
'Тяв, тяв. ' — сказал Гаспод, стуча обрубком хвоста по полу. 'Между прочим. ' — добавил он к сведению Любимицы. «Он часто добр на мятный леденец, если вы застали его в хорошем настроении. В этом году он отравил пятнадцать человек. Он почти так же ловок в обращении с ядами, как и старина Крест.»
'Мне это нужно знать? ' — сказала Любимица. Унылый потрепал ее по голове. «Убийцы никогда не убивают, пока им не будет заплачено. О, эти маленькие клочки бумаги, но они совершенно меняют дело.»
Любимица заняла положение, чтобы видеть дверь. Имя было написано на куске картона, закрепленного металлической скобкой на двери.
Эдвард с'Мерть.
'Эдвард с'Мерть. ' — прочла она.
«Это имя гудит как колокол.» — сказал Гаспод. — «Семья привыкла жить на Королевской Дороге. Привыкла быть богатой как Креозот.»
«Кто это Креозот?»
«Один иностранный мерзавец, который был богатым.»
«А…»
«Но прадедушка имел зверский аппетит, а дедушка ловил любого в одежде и раздевал, снимая его одежду, как вы понимаете, а старый с'Мерть, да-да, тот был трезв и чист, но растратил остатки семейного состояния, учитывая имеющееся слепое пятно, которое обнаружилось, когда потребовалось рассказать разницу между единицей и тринадцатью.»
«Не могу понять, как это сказалось на потере денег.»
«А таким образом, что если вы подумаете играть в игру 'Калека мистер Лук' с большими мальчиками.»
Оборотень и пес вернулись в коридор.
'Ты что-нибудь знаешь о магистре Эдварде? ' — спросила Любимица.
«Ничего. Дом был недавно продан. Семья в долгах. Его самого давно не видели в окрестностях.»
'Ты определенно колодезь информации. ' — сказала она.
'Я обойду все вокруг. Никто не замечает псов. ' — Гаспод наморщил нос, походивший на высохший трюфель.
«Чтоб мне ослепнуть. Воняет гоннилдой, ей-ей.»
'Да. В этом есть что-то странное. ' — сказала Любимица.
«Что?»
«Что-то неправильное.»
Там были и другие запахи. Нестиранных носков, других псов, грима доктора Белолицего, вчерашнего обеда — ароматы витали в воздухе. Но запах фейерверка, о котором Любимица уже автоматически думала как о гоннилде, витал везде и повсюду, едкий как кислота.
«Что неправильно?»
«Не знаю… может это запах гоннилды…»
«Нет. Все начиналось здесь. Гоннилда хранилась здесь годами.»
«Верно. Ну что ж, у нас есть имя. Оно может что-нибудь означать для Морковки?»
Любимица спустилась по лестнице.
'Прости… ' — сказал Гаспод.
«Да.»
«Но как ты сможешь вновь превратиться в женщину?»
'Я просто выйду из лунного света… и сконцентрируюсь.
Так это и происходит.'
«Тьфу! И это все?»
«Если это на самом деле полнолуние, то я могу оборачиваться даже днем, если конечно пожелаю. Просто я должна оборачиваться в лунном свете.»
«И убежать прочь? А как насчет волчьей отравы?»
«Волчья отрава. Это растение, как я полагаю, типа аконита. А оно причем?»
'Послушай, не стоит верить всему, что слышишь об оборотнях. Мы — люди, как и все остальные. Большую часть времени. ' — добавила она.
Они уже вышли из Гильдии и направлялись к аллее, которую и в самом деле достигли, но в их отсутствие там пропали некоторые важные вещи, хранившиеся там до недавнего времени. Самым важным из всего была форма Любимицы, впрочем пропажа была житейским недостатком Скверного Оле Рона.
«Черт!»
Они посмотрели на опустевший участок земли.
'Принести другую одежду? ' — сказал Гаспод.
«Да, но только возвращайся на улицу Вязов. Это моя единственная форма.»
«Тебе обязательно одевать одежду, если ты в человечьем обличьи?»
«Да.»
«Зачем? Я мог бы вообразить обнаженную женщину, которая была бы как дома в любой компании, не в обиду будь сказано.»
«Я предпочитаю одежду.»
Гаспод обнюхал землю.
'Пошли. ' — сказал он. — «Нам лучше поймать Скверного Оле Рона до того, как твоя кольчуга станет бутылкой Медвежьего Объятия, а?»
Любимица огляделась вокруг. Запах Скверного Оле Рона был почти осязаем.
«Ладно. Но давай поторопимся.»
Волчья отрава? Совершенно не нужно принимать эти дурацкие старинные травы, чтобы усложнить себе жизнь, если вам приходится проводить одну неделю каждый месяц с двумя дополнительными ногами и четырьмя дополнительными сосками.
Вокруг Дворца Патриция, а также Гильдии Убийц, собрались толпы народа. Повсюду шныряли десятки нищих весьма неприглядного вида. Выглядеть безобразно — это товар нищего в торговле, как ни крути. Эти же выглядели безобразнее, чем требовалось.
Милиция выглянула из-за угла.
'Там сотни людей. ' — сказал Двоеточие. — «И толпа троллей окружила Дневной Дозор.»
'А где самая большая толпа? ' — спросил Морковка. 'Повсюду, где есть тролли. ' — сказал Двоеточие. Он опомнился. 'Это всего лишь шутка. ' — добавил он.
'Отлично. ' — сказал Морковка. — «Все за мной.»
Ропот стих, пока милиция маршировала, громыхала, шагала, топала костяшками, направляясь к Дому Дневного Дозора.
Пара огромных троллей преградила им дорогу. Толпа глазела, выжидающе стихнув. В любую минут, подумал Двоеточие, кто-нибудь решится чем-нибудь запустить в них. А нам потом всем помирать.
Он бросил взгляд вверх. Медленно и рывками над водосточными желобами появились головы горгон.
Никому не хотелось пропускать хорошего сражения.
Морковка кивнул двум троллям. Как заметил Двоеточие, они были полностью покрыты лишайником.
'Это же Синий Джон и Боксит, разве не так? ' — сказал Морковка.
Синий Джон, не удержавшись, кивнул в ответ. Боксит был сдержанее и просто сверкнул глазами.
'Вы именно те, кого я искал. ' — продолжал Морковка.
Двоеточие надвинул плотнее шлем, как если бы моллюск десятого размера пытался влезть в раковину первого размера.
'Вы призваны. ' — сообщил Морковка. Из-за него украдкой выглянул Двоеточие.
'Доложите капралу Валету о имеющемся у вас оружии.
Младший констебль Осколок будет принимать у вас клятву.'
Он сделал шаг назад. 'Добро пожаловать в Гражданский Дозор.
