произвести систематический опрос среди американских китобоев, базировавшихся в Дюнкерке.
В пасти кашалотов находят вещественные доказательства
Несколько лет назад Шарль Александр де Калон, генеральный финансовый инспектор Франции, был озабочен исчезновением китобойного промысла в стране. Баски, пионеры в этом деле, были вытеснены с течением веков голландцами, которые позаимствовали у них все секреты этой профессии, но в свою очередь были лишены этой монополии англичанами, у которых американцы после провозглашения независимости отобрали промысловые воды Нового Света. В надежде возродить китобойный промысел среди французов Калон набрал гарпунщиков среди китобоев Нантакета (США) и сделал им заманчивое предложение переселиться во Францию вместе с семьями.
Именно этих людей собирался расспросить Дени-Монфор, так как именно они в первую очередь, по его мнению, должны были знать о гигантском головоногом, щупальце которого было найдено в пасти кашалота.
Опрос этот увенчался успехом: два капитана нового флота в Дюнкерке рассказали ему о куске громадного щупальца, длиной 10,65 метра, найденном в пасти кашалота. Присоски на нем были величиной с шляпу и расположены в два ряда, как у осьминога, а общая длина неусеченного щупальца должна была составлять 18 метров. Дени-Монфор в своем отчете писал об этом животном как об осьминоге и был при этом не очень искренен, так как американский капитан считал, что щупальце принадлежало кальмару.
Красноватая рука длиной около четырнадцати метров
Второй из этих американских капитанов рассказал Дени-Монфору еще более удивительную историю — о том, как после убийства кита на поверхности воды осталось плавать длинное мясистое тело с одной стороны красноватого, а с другой — стального цвета, которое сначала приняли за морскую змею и которое напугало матросов.
Но один матрос, посмелее, обратил внимание на то, что у змеи нет головы и она не двигается. Капитан приказал втащить ее на палубу, и тогда все увидели, что это щупальце громадного осьминога с рядом присосок, которые на толстом конце были величиной с тарелку, а противоположный конец был очень тонким и острым. От щупальца отрубили несколько кусков, но, так как мясо оказалось жестким, почти все выбросили обратно в море, предварительно тщательно измерив. У основания диаметр щупальца составлял 75 сантиметров, окружность его — 2,25 метра, а общая длина — 13,7 метра.
Инцидент с лжезмеей кончился прозаически, что стало дополнительным доказательством его достоверности. Матросы отбили отрубленные куски и вымочили их в морской воде, отчего мясо стало съедобным и его можно было употреблять в пищу как солонину. Они пожалели даже, что выбросили в море остальное, так как щупальце потянуло бы на тысячу фунтов.
Почти наверное это щупальце принадлежало кальмару.
Что касается красного цвета щупальца, то головоногие вообще отличаются изменчивостью цвета. В состоянии покоя осьминоги бывают зеленовато-серого цвета с рыжими пятнами и точками, а в возбуждении меняют цвет, переливаясь всеми оттенками красного, пурпурного, фиолетового и синего, которые меняются с молниеносной быстротой. Живые кальмары бывают мертвенно-белого цвета, немного прозрачные, с голубоватыми, зеленоватыми и розоватыми оттенками и серебристым блеском. Когда кальмар мертв и игра цветов прекращается, он становится однотонно кирпично-крас-ным. Неудивительно, что мертвые кальмары или их части, которые выбрасываются на сушу или которые находят на поверхности воды, всегда бывают красными, разной степени яркости.
Картина из часовни Святого Фомы
Дени-Монфор не мог этого знать. Неудивительно, что в эпизодах с гигантскими головоногими он ведущую роль отводил осьминогам.
Подбодренный свидетельствами американских китобоев из Дюнкерка, он не колеблясь пишет в своей “Естественной истории моллюсков”, изданной в 1802 года о головоногих как о “самых громадных животных на земном шаре”. Но среди них он выделяет только два вида феноменальной величины: осьминога колоссального и осьминога кракена.
Однако он дал себе труд терпеливо и тщательно проштудировать старую литературу по этому вопросу и имел в руках все части головоломки, которые позволяли ему установить существование гигантских кальмаров. Ничто не открыло ему глаза. Даже когда он узнал, что для матросов Байонны “рогач является самым маленьким и самым большим морским животным”, то посчитал это ошибкой и, ослепленный своей навязчивой идеей, воображал, что в действительности речь идет об осьминоге.
Но в вину ему ставили не эту ошибку, а то, что в подтверждение своей идеи он приводил самые фантастические рассказы. Этим он навсегда приобрел в научной и даже популярной литературе репутацию враля и простофили. Была ли она заслуженной? Сегодня можно в этом усомниться. Он опирался на рассказы серьезных ученых и на свидетельства очевидцев.
Первое из них, хотя не персональное и преувеличенное, но основанное, без сомнения, на реальном событии, которое привело в волнение целый город, заслуживает того, чтобы на нем остановиться.
В Сен-Мало, в часовне Святого Фомы, который считается в тех краях покровителем моряков в их опасных трудах, висит картина, на которой изображен страшный момент, когда судно из этого порта едва не погибло. Оно стояло на якоре у берегов Анголы, с которой велась торговля черными рабами, слоновой костью и золотым песком. Судно готовилось к отплытию, когда среди бела дня и в тихую погоду из воды показалось морское чудовище, вызвав волнение вод далеко окрест, и взобралось на палубу судна. Обвив своими щупальцами все мачты и снасти и повиснув на них, оно наклонило судно, стремясь опрокинуть его и увлечь в морскую пучину. Весь экипаж судна не сговариваясь бросился к оружию, топорами, тесаками и саблями рубя щупальца чудовища. Но, несмотря на все усилия, судно продолжало крениться и грозило опрокинуться, увлекаемое громадным весом животного. Тогда моряки в отчаянии стали возносить моления Святому Фоме о спасении, и тот помог им: щупальца, наконец отрубили, тело чудовища сбросили в море, и корабль выпрямился, вознося мачты к небу.
Вернувшись в родной порт, моряки первым делом отправились в часовню Святого Фомы, чтобы поблагодарить его за свое чудесное спасение, но, не ограничившись этим, заказали художнику картину, на которой должен был быть изображен самый опасный момент их битвы с чудовищем.
Самой большой ошибкой Дени-Монфора была публикация копии этой картины в своем труде: автор картины, как ему и полагается, дал свою версию происшествия, слишком “авторскую” и торжественную. Картина была наивна, упрощала факты и в качестве удостоверяющего документа не годилась.
Единственным указанием на величину животного в тексте Дени-Монфора были слова о том, что щупальца обхватывали мачты до их верхушек. Мачты на таких судах достигали тридцати метров. Для щупальцев кальмара это много, но вполне допустимо. А если бы это был осьминог, как изображено на картине, то его щупальца при такой длине должны были иметь толщину 3 метра, и матросы тогда никак не смогли бы успеть их перерубить — никакими абордажными саблями!
Новые подвиги осьминогов-похитителей
Агрессивное поведение лжеосьминога у берегов Анголы косвенно подтверждает информация Л. Дегранпре, переводчика книги сэра Джона Барроу “Путешествие в Южную Африку”, который сообщает Дени-Монфору, что “негры с африканского побережья чрезвычайно боятся громадного осьминога, поскольку он часто забрасывает свои щупальца в пироги, хватает людей и утаскивает их в глубину моря; а на берегах Гвинеи этот моллюск носит имя амбазомби, что означает “злая и хитрая рыба”, они считают его даже злым духом”.
Но эти “гигантские осьминоги”, по словам очевидцев, встречаются довольно далеко от берега, что свидетельствует о том, что они хорошие пловцы, а следовательно, маловероятно, что это были осьминоги, не удаляющиеся далеко от берега и, во всяком случае, не поднимающиеся на поверхность. Скорее всего, речь идет о кальмарах, или рогачах, как их называют моряки.
Об этом свидетельствует еще один рассказ, самый подробный, об аналогичном случае, переданный нам Дени-Монфором, который, однако, не придал значения этим подробностям.
Капитан Жан-Магнус Дан, человек уважаемый и достойный доверия, совершив несколько
