тоном.
— Гвенна... — послышался голос Дональда Гамильтона из другого конца холла.
— Увези меня отсюда, — попросила Гвенна своего старого друга, прежде чем обратиться к отцу. — Я не знаю, что тебе сейчас сказать. Мне нужно все обдумать. Пожалуйста, не жди от меня чуда. Я с тобой свяжусь.
Проигнорировав возражения Дональда, Тоби проводил Гвенну к своей машине.
— Послушай, я забронировал на ночь номер в «Четырех коронах». Почему бы нам не поехать туда?
В этот момент у Гвенны зазвонил телефон, но она не стала отвечать и отключила его. Приехав в гостиницу, они перекусили в кафе, а затем поднялись в номер Тоби, чтобы поговорить за бутылкой вина.
— Дело обстоит так, Гвенна, — начал Тоби, садясь рядом с ней на кровать. — Председатель комиссии собирался позвонить в полицию, но я убедил его подождать пару дней. Скандал вокруг Мэссей-Гарден приостановит поток пожертвований на восстановление сада. Как ты думаешь, Анджело даст твоему отцу денег?
Гвенна тяжело сглотнула.
— Я сомневаюсь, что он проявит сочувствие.
— Но мне показалось, что ты ему небезразлична.
Девушка покраснела. Ей не хотелось говорить Тоби, что их с Анджело связывал только секс.
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, Гвенна, поэтому не буду говорить, что думаю о твоем отце.
— Я очень тебе за это признательна... — Услышав стук в дверь, Гвенна вздрогнула.
Тоби пошел открывать. При виде Анджело у Гвенны внутри все упало. Его глаза горели от ярости. Не успела она опомниться, как он ударил Тоби с такой силой, что тот; отлетел в сторону и упал на кровать.
— Ты сошел с ума? — закричала Гвенна.
— Ты с ним спала! — процедил сквозь зубы Анджело. — Не вмешивайся. Это дело касается только нас двоих.
— Я не трус, но никогда не решаю проблемы с помощью грубой физической силы.
Анджело с отвращением посмотрел на соперника.
— Он даже не борется за тебя!
— Зачем ему за меня бороться? Он гей, — неловко произнесла Гвенна, склонившись над Тоби, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
— Гей? — недоверчиво переспросил Анджело.
— Да, — подтвердил Тоби, переводя недоуменный взгляд с Гвенны на Анджело. — Разве Гвенна об этом не упоминала?
— Анджело это не касалось, — заявила Гвенна, не глядя на другого мужчину.
Анджело подошел к Тоби и помог ему подняться.
— Прости. Мне, правда, очень жаль. — Он с вызовом посмотрел на Гвенну. — Почему ты ничего мне не сказала?
Гвенну так и подмывало съязвить, но она не хотела ссориться с Анджело на глазах у Тоби, перед которым испытывала чувство вины. Ей было приятно, что Анджело отправился за ней в Сомерсет, и это лишь усиливало ее неловкость.
— Ты поедешь со мной ко мне в отель? — мягко протянул Анджело.
Гвенна молча кивнула.
— Зачем ты приехал? — спросила она Анджело, когда они оказались одни.
— А что я, по-твоему, должен был сидеть сложа руки, пока ты занималась любовью с другим? — холодно ответил он, открывая дверь и пропуская ее вперед.
— С чего ты это взял?
— Ты не отвечала на звонки. Ты вышла из дома своего отца с мужчиной, которого любишь. Ты ужинала с ним наедине и поднялась с ним в его номер. Что мне оставалось думать?
— Что не все так помешаны на сексе, как ты! — отрезала Гвенна. — Все же я не понимаю, как ты узнал, где я была.
Анджело с самодовольным видом посмотрел на нее.
— Я всегда знаю, где ты. Куда бы ты ни пошла, за тобой наблюдают мои люди. Я публичный человек, и у меня есть враги.
Гвенна с трудом подавила свое раздражение.
— Но это все равно что находиться под надзором полиции.
— Я всего лишь хотел защитить тебя, пусть даже единственная угроза исходит от папарацци, — терпеливо произнес Анджело. — Итак, расскажи мне о Тоби. Как тебя угораздило влюбиться в гея?
Немного помедлив, Гвенна ответила:
— Когда я узнала о его нетрадиционной сексуальной ориентации, было уже слишком поздно.
— Слишком поздно? — удивился Анджело. — Эта новость должна была тебя отрезвить.
— Все не так просто.
— По-моему, как раз наоборот.
Гвенна дерзко вскинула подбородок.
— А ты сам когда в последний раз влюблялся?
Анджело не знал, что ответить. Он никогда ни в кого не влюблялся и был не готов обсуждать эту тему. Вопросы о личной жизни раздражали его.
— Почему ты можешь меня спрашивать, а я тебя не могу? — бросила в тишину Гвенна.
— Dio mio. Я не влюбляюсь, и точка.
Гвенна пристально уставилась на него.
— Ты не был влюблен? Никогда?
— Ну и что с того? — Его раздражало сочувствие в ее взгляде.
Гвенна жалела, что задала ему этот вопрос. Ей было ужасно больно за него, и она поспешила нарушить неловкую тишину:
— Полагаю, встреть я человека, достойного любви, я смогла бы забыть Тоби. Впрочем, это было бы довольно сложно. Он интересная творческая личность. У нас с ним много общего.
— Ну конечно, — усмехнулся Анджело. — Земля, растения.
Ее черты напряглись.
— Тоби действительно особенный. Он добрый и внимательный. Достойный любви.
Хотя Анджело не искал любви, эти слова глубоко его уязвили.
Когда они приехали в Певерил-хаус, было уже за полночь. Частный лифт доставил их в роскошный многокомнатный номер. Когда Гвенна вошла внутрь, ей навстречу с громким лаем выбежал Пиглет.
— О боже, ты привез его с собой! — радостно воскликнула Гвенна. — Спасибо.
Затем она начала гладить Пиглета с такой нежностью, что Анджело невольно позавидовал этой взбалмошной уродливой собачонке. Негодуя на себя за эту слабость, он пожелал Гвенне спокойной ночи и пошел в душ.
Гвенна проснулась в девять часов утра. Анджело не разбудил ее. Должно быть, он почувствовал, как она была измотана. Ее удивляло, что он не стал ее расспрашивать о семейных проблемах. Но если это его не интересовало, тогда зачем он отправился за ней в Сомерсет?
Как бы ей ни было сейчас тяжело, она больше не могла тянуть с принятием решения. Одна мысль о том, что ей придется просить у Анджело деньги, вызывала у нее тошноту. Но она была слишком многим обязана своему отцу и считала своим долгом помочь ему.
Когда она вошла в комнату Анджело, он поприветствовал ее кивком головы. Прислонившись к столу, он разговаривал по телефону на итальянском. Украдкой наблюдая за ним, Гвенна мысленно готовилась к предстоящему разговору.
Наконец Анджело отложил телефон и подошел к ней. В светлом костюме безупречного покроя, шелковой рубашке и модном узком галстуке он был просто неотразим.
— Ты хорошо спала? — небрежно спросил он.
