К этому моменту полицейская лошадь уже вертелась как обезумевшая, вставая на задние ноги и рассеивая остатки стройных рядов. Наездник выглядел не менее безумно, но наконец ему удалось развернуть огромное животное, и он поскакал по направлению к перекрестку. Образовавшийся за ним проход дал возможность Билли и Хоку увидеть то, что происходило впереди.
— Твою мать! — возбужденно воскликнул Хок как раз в тот момент, когда над их головами появился вертолет, вращающиеся лопасти которого лишь усиливали шум и накаляли обстановку. — Дело пахнет керосином!
Метрах в пятидесяти от них взад-вперед металась толпа — солнце отблескивало от разлетающегося стекла и черных полированных дубинок, которыми размахивали полицейские. Рев голосов снова усилился, и Билли с трудом сдержался, чтобы не броситься вперед. Однако существовало золотое правило— никогда ни во что не ввязываться за пределами стадиона. Обилие следящих камер увеличивало риск.
Стройные ряды колонны разрушились. Упорядоченное единообразие распалось на многочисленные группки, которые пытались держаться вместе, защищая своих членов. Одни рвались к центру потасовки, другие пытались из нее выбраться, чтобы оглядеться и терпеливо дождаться своей очереди. Никто не претендовал на большее, чем один удар. Этого было достаточно, чтобы потом заявить о своем участии в великом дне, когда «Вест Хэм» явился на «Олд Траффорд» и обосрал «манчестерцев».
А они были как на ладони. Не где-то там, а совсем рядом. Горластые ублюдки, внезапно оказавшиеся лицом к лицу со своим самым страшным кошмаром. Возможно, среди них и не было главарей, но если они посмели разевать пасть, значит, должны были быть готовы к тому, чтобы расхлебывать последствия. Им должны были это объяснить. Правда, может, они плохо это усвоили. Ну что ж, тогда это их проблемы.
Билли с кривой улыбкой наблюдал за мечущимися «манчестерцами», некоторые пытались держаться, в то время как большая часть старалась затеряться в общей неразберихе, хотя любого из них можно было распознать за милю по остренькой крысиной мордочке и засранному прикиду. Уже одним этим они заслуживали того, чтобы быть втоптанными в грязь. Сзади раздался крик, и, обернувшись, Билли увидел группку сбившихся вместе «манчестерцев», которые приплясывали на месте и выкрикивали ругательства, чтобы скрыть страх и раззадорить себя, У них. несомненно, были бутылки, но вряд ли это могло им помочь.
Их окружали «вестхэмовцы» с искаженными от ненависти лицами. Обе группы перемещались в поисках наиболее удобной позиции и выжидали, когда противником будет предпринят первый шаг. Все участники были настолько поглощены происходящим, что не обращали внимания ни на что другое. Все происходило здесь и сейчас.
Яростный вой раздался в тот момент, когда один из «манчестерцев», выскочивший на нейтральную полосу, чтобы нанести удар, получил ногой в лицо. Сила удара была такой, что он отлетел в сторону и его тут же начали оттаскивать назад в безопасное место- Однако еще до того, как тот оказался под защитой своих соратников, из рядов «Вест Хэма» выскочил пацан лет пятнадцати в кремовом джемпере «Стоун- Айленд», наверняка купленном для того, чтобы выглядеть членом команды, и бросился на противника, не желая упускать возможность заслужить себе славу. Однако он еще не успел и занести руку, как получил сильный удар в голову, сбивший его с ног, и тут же был поглощен толпой более медлительных пацанов, ринувшихся в схватку, застрельщиком которой он и хотел стать. Звуки ударов, наносимых руками и ногами, придавали зрительному образу побоища сюрреалистический ритм.
Билли, не обращая внимания на происходящее, не отрывал взгляда от мальчика. За долгие годы он уяснил для себя одну вещь: удар правой рукой мог нанести любой, зато далеко не каждый мог устоять после него. Все зависело от того, как ты пережил первый удар. А для этого пацана, похоже, этот удар стал первым. Он выглядел абсолютно размазаннымНо как раз в тот момент, когда Билли уже готов был забыть про него, он вдруг собрался и ринулся в самую гущу.
— Хороший пацан, — вслух произнес Билли, а сзади уже накатывала группа полицейских, расталкивавшая людей в разные стороны и отчаянно пытавшаяся пробраться к месту происшествия. Билли покачал головой, глядя на то, как они прорываются сквозь толпу, — эти сукины дети любили потасовки ничуть не меньше, чем они сами.
Как только полиция пробилась к свалке на перекрестке, все начали возвращаться к тому месту, где стояли Билли и Хокинс. Полицейские оттесняли «вестхэмовцев» назад, пытаясь создать свободное пространство между двумя противостоящими группами и выиграть время. Но как раз в тот момент, когда это им начало удаваться, раздался голос с резким акцентом кокни: «Стоять, распиздяи! Вперед! Вперед!» И все снова повернулись и бросились на врага, оставляя за собой раненых и уставших. Кое-кто уже хромал, кое у кого набухали фингалы и про- ступали синяки. А потом все закончилось так же внезапно, как и началось. И неумолчный лай собак возвестил о завершении данного эпизода. Собак ненавидели все. Отвратительные злобные твари.
Хокинс свернул с шоссе к станции обслуживания. Ему нужно было отлить и что-нибудь съесть. Но главное — ему надо было проснуться. Он вымотался до предела, а вид Билли, уснувшего сразу, как только они повернули на Мб, еще больше усугублял положение. В отсутствие собеседника Хок был вынужден ограничиваться радио с его обычной смесью из расстроенных болельщиков, жаловавшихся на судейство, и похвалявшихся фанатов «Манчестера», оповещавших мир о том, какие они крутые. И им было чем похвастать, после того как «Вест Хэм» потерпел поражение со счетом 7:1. На стадионе, по крайней мере, было довольно грустно.
Зато за его пределами все было с точностью до наоборот. Билли хотел крупной разборки, и он получил ее. Кое-кто из ушедших раньше умудрился сцепиться даже с полицией, стоявшей перед «Олд Траффордом», чтобы вернуться домой с чувством победы. Но за исключением этого, а также нескольких бутылок, пущенных в них по дороге на вокзал Пикадилли, в послематчевом соперничестве победу одержали полицейские, вследствие чего у красных даже не было возможности попытаться сквитаться. Стыд и срам. И Бригаде будет что отметить, когда она в следующий раз соберется в «Святом Георгии». Тогда все смогут рассказать обо всем.
Хокинс припарковал «мерседес» в глубине стоян ки и выключил двигатель как раз в тот момент, когда очнувшийся Билли поднял над головой руки и поинтересовался, где они находятся.
— Корли, в самом конце Мб. Я абсолютно вымотался.
Билли зевнул.
— Я тоже, старик, — пробормотал он, вылезая из машины. — Даже не понимаю, что со мной происходит в последнее время.
Они двинулись по направлению к ресторану, инстинктивно оглядывая машины и автобусы на предмет клубных цветов и возможной угрозы. Однако за исключением машин обычных фанатов, украшен» ных знаками верности самым разнообразным клубам от «Вест Хэма» до «Доувер Атлетик», все было тихо — беспокоиться им было не о чем. А потом слева, из-за автобуса послышался крик, сопровождаемый новыми голосами и смехом. Они повернулись как раз в тот момент, когда оттуда выскочил мяч, а за ним пацан в футболке «Вотфорда». Оба вздохнули с облегчением.
— Как сегодня сыграли?
— Проиграли 4:2, - ответил Хокинс. — Теперь им ничего не светит- Возвращаются в первый дивизион.
Со все еще колотящимися сердцами они двинулись дальше, все больше поддаваясь нахлынувшим дурным предчувствиям — так бывало всегда, когда они оказывались в подобных местах без серьезной поддержки. Никогда нельзя было предвидеть, что могло ожидать их внутри. Их могли уже засечь с помощью зеркальца заднего обзора, а они узнают об этом, лишь переступив порог, когда будет уже слишком поздно.
Когда они проходили между двумя новенькими «мондео», Хокинс громко откашлялся, и Билли, заглянув в машины, увидел, что задние сиденья обеих завалены смятыми экземплярами «Сан» и пустыми продуктовыми упаковками — верный признак того, что машины были взяты на прокат. Взяты пацанами. Они продолжали двигаться вперед, и Билли выругался, сообразив, что не обратил внимания на номера. Но возвращаться назад он не решился, Если за ними следили, это могло стать дурным сигналом. Опасения уже полностью овладели им. «Их двое против скольких? — думал он. — Четырех? Шести? А может, восьми? Не слишком удачный расклад».
Оба не замедляя шага продолжали идти вперед, пристально глядя на большие автоматические двери
